– Допущены, замечаний нет.
– Первичные источники тока – аккумуляторы. Кто докладывает?
– Институт источников тока, Теньковцев. Замечании нет.
Совсем по-другому обращался председатель к главным конструкторам.
– Владислав Николаевич Богомолов, по системе корректирующей двигательной установки.
– Замечаний нет. Допущена к полету.
– Иван Иванович Картуков, у вас, как обычно, все в порядке?
– Пороховые двигатели САС и мягкой посадки допускаются.
– Товарищ Галин.
– Бортовой радиокомплекс имел замечания, которые допущены, а по отказам заменены приборы, заключения выданы. ДРС допускается к полету.
– Система «Заря» – Владимир Исаакович Мещеряков.
– Замечаний нет, допускается.
– Товарищ Солодов от ОКБ МЭИ.
– Аппаратура радиодальнометрии допущена, замечаний нет.
– Петр Федорович Брацлавец.
– По телевизионной системе «Кречет» замечаний нет. Допускается.
– Гай Ильич, а вы что нам скажете?
Улыбающийся Северин перечислил все разработки:
– Ассенизационные устройства, кресла, неприкосновенный аварийный запас, регенератор «Колос», костюмы космонавтов – все допущено!
– Пульты космонавтов – Сергей Григорьевич Даревский.
– Допущены, замечаний нет.
– Кто дает заключение по научной аппаратуре? – спросил Керимов, не найдя фамилии в лежащем перед ним списке.
– А, вот нашел – товарищ Новиков, Юлиан Васильевич.
– Допускается к полету, – следовал трафаретный ответ.
После частных докладов последовали обобщающие.
Я доложил о всем бортовом комплексе управления, электрооборудования, системе питания, новом стыковочном агрегате и антенно-фидерных устройствах (АФУ), заверив, что все проверено, отписано и допускается к летно-конструкторским испытаниям.
То же сделал Бушуев по системам жизнеобеспечения, терморегулирования и конструкции космического корабля.
Бугайский Виктор Никифорович допустил конструкцию ДОСа.
Представитель нашего Куйбышевского филиала Михаил Федорович Шум доложил о допуске ракеты- носителя 11К511У. Такой индекс имела заслуженная и много раз модифицированная трехступенчатая «семерка».
Затем выступил районный инженер-полковник Исаакян Александр Ваганович – начальник головной военной приемки.
Заместитель Челомея Дмитрий Алексеевич Полухин доложил о готовности ракеты-носителя УР-500К, которая в официальных документах именовалась 8К82К № 254.
Всего собралось на Госкомиссии 130 человек. Из них докладывали о готовности космических кораблей и ДОСа 35 человек. Затем последовали доклады о готовности командно-измерительного комплекса, стартовых позиций, медицинской службы и службы радиационной безопасности.
Шабаров выступил с предложением разрешить заправку ДОСа и космического корабля 7К-Т №31. Начальник первого управления полигона полковник Патрушев доложил график работ, который определял пуск первой орбитальной станции 19 апреля и пилотируемого корабля 23 апреля 1971 года, «если на борту ДОСа (изделие 17К) не будет к тому противопоказаний».
Керимов назначил следующее заседание Госкомиссии на 92-й, челомеевской, площадке для решения вопроса о вывозе на старт ракеты-носителя с пристыкованной станцией 17К.
Несмотря на бодрый доклад моя записная книжка была дополнена перечнем ошибок и «недоумок», за которые я поклялся сам себе по возвращении в Москву виновных «приложить носом об стол». Основные замечания касались взаимных помех систем. Не было времени и опыта отработки электромагнитной совместимости. Вильницкий и технологи завода, проделав героическую работу по созданию нового стыковочного агрегата, не подумали о его наземной защите от пыли, грязи и возможных повреждений при наземной подготовке корабля. Никакой техники безопасности, никакой защиты «от дурака»!
– Где гарантия, что чистейшие зеркальные плоскости, которые должны после стыковки образовать герметичный туннель, не будут повреждены при надевании обтекателя, а еще страшнее – при его отстреле на активном участке? И в приемный конус налетят черт знает какие ошметки, – кричал я по ВЧ-связи Вильницкому, который покорно меня выслушал, а потом попросил, чтобы его представители денно и нощно следили за девственной чистотой стыковочных плоскостей и целостностью резинового уплотнения.
За ужином встретился с Дорофеевым, который приехал из большого МИКа, где, наконец, начались
