он, наверно, хочет свести ее с ума! Она не могла лежать спокойно. Меган взмахнула руками и вцепилась в его волосы, скользя по шелковистой гриве, наматывая кудри на пальцы и наслаждаясь этим ощущением. Он нашел застежку ее лифчика, а когда отбросил его, ее тело буквально расплавилось.
Она часто, прерывисто дышала. А Лукас продолжал путешествие, руками и губами исследуя ее живот и бедра. Когда он снял с нее последнее прикрытие, бедра инстинктивно поднялись ему навстречу. Меган дрожала от невообразимой красоты того, что он с ней делал. Она даже не представляла, что так чувствительна к ласке. Лукас двигался с мучительной медлительностью, изучая ее и пробуя, отчего сердце у нее с шумом падало и потом возносилось. И в самой ее глубине забилась сладостная мука.
– Ты само совершенство. – Его ладони легли ей на бедра и потом начали медленно подниматься к грудям. Груди налились и жаждали его ласки. Она закусила губу, когда он остановился недалеко от цели путешествия и поднял на нее глаза. – Последний шанс, Рыжик. Если ты этого не хочешь, скажи, и я остановлюсь. Но, Боже мой, еще мгновение и я уже не смогу.
А она смогла бы?
– Если ты сейчас остановишься, мне кажется, я тебя убью, Лукас Кэнфилд, – простонала она.
А ему только это и было надо. Страсть, которую он так долго сдерживал, во всем своем торжествующем великолепии вырвалась на свободу. Он прижал ее крепче к себе и целовал, одержимый жгучим голодом. Наслаждение, испытанное минутой раньше, было ничто по сравнению с тем, что она чувствовала теперь. Раньше он ласкал ее так, будто нашел потерянное сокровище. Теперь она была той единственной женщиной, в которой он нуждался.
Крик наслаждения вырвался у нее, когда в этот раз он показал ей, как безмерно хочет ее. Освободившись от заклятия, которое она наложила на себя, Меган теперь не скрывала своего желания. Они не могли насытиться друг другом. Руки и губы скользили по всему телу. Они по очереди задыхались и стонали. Она испытывала несказанное удовольствие, когда слышала стоны Лукаса и чувствовала, как он дрожит, когда она ласкает его.
У нее перехватило дыхание, когда он нашел ее грудь и ноющая налившаяся плоть легла в его руку. Сосок затвердел и доверчиво уперся в его ладонь. Он поглаживал грудь большим пальцем, пока у нее не вырвался стон наслаждения. А в самой глубине кольцами извивалось взорвавшееся желание. Затем руку сменил рот, и язык ласкал чувствительный сосок. Наконец сосок оказался в глубине его рта, и Лукас начал сильно сосать…
Когда вторая грудь испытала то же сводящее с ума мучение, ее обе руки приступили к собственному исследованию. Она спустилась по его спине к ягодицам и притянула его к себе. Ее бедра прижались к нему в старом, как мир, призыве. Потом руки ее проскользнули вниз и нашли его затвердевшую плоть. Меган обвила ее пальцами и проследила всю атласную длину. Лукас со стоном отвел ее руку. И тут начался торжествующий шторм криков и вздохов, когда ноги и руки их сплелись и уже было невозможно сказать, где чьи.
Не в силах больше ждать, Лукас опустился на нее, раздвинул ее ноги и вошел с потрясенным вздохом. Меган обхватила руками его бедра, понуждая его проникать глубже, встречая каждый его толчок криком. Крики нарастали крещендо вместе с ускорением его движения.
Когда с очередным вскриком Меган достигла кульминации, мир взорвался. Она лишь смутно осознавала, что и Лукас замер рядом с ней – с гортанным криком достиг вершины. Он крепко обхватил ее и прижимал к себе. Меган держалась за него, чувствуя себя невесомой, и не ощущала ничего, кроме наслаждения лежать в его объятиях.
Наконец они вернулись в жаркую темноту постели, но сил пошевелиться не осталось. Да Меган и не хотела. Ей нравилось чувствовать его на себе. Лукас, впрочем, нашел где-то силы и скатился на кровать. Но они все еще прижимались друг к другу всем телом – от кончиков пальцев до головы.
Рука ее скользила по его щеке, голова уткнулась в плечо. Через секунду, с чувством наполненности, она уже спала.
Когда Меган снова проснулась, сквозь штору пробивался свет. Лукас еще спал. Она с безмятежностью, ранее ей неведомой, лежала и изучала его лицо. Во сне он выглядел моложе, спокойнее, беззаботнее. Ее так и подмывало убрать прядку волос у него со лба, но она боялась его побеспокоить.
Сердце переполнили эмоции. Ей хотелось подольше задержать это мгновение, такое правильное, такое совершенное. Она ни о чем не жалела. Ночь любви с Лукасом оказалась самым волшебным переживанием всей ее жизни. Меган довольно вздохнула. Ритмичные удары его сердца внушали уверенность. А рука, обнимавшая ее за талию, словно защищала… Меган охватило состояние глубокого покоя. И она вдруг поняла: то, что прежде она принимала за это чувство, было всего лишь призраком реальности. Но сейчас она узнала настоящий покой. Все очень просто. Сейчас у нее есть то, чего она всегда хотела.
Всегда? Это открытие ударило ее как молния. Обезоруженная состоянием удовлетворенности, переполнявшей ее, она увидела правду, сверкавшую как чистейший кристалл. Да, всегда! Потому что она любила его. Безмерно. Всем сердцем.
Теперь совершенно ясно, почему она постоянно дразнила Лукаса по поводу его женщин. Причина – обыкновенная, инстинктивная ревность. Инстинктивная потому, что Меган ревновала, даже не сознавая, что любит его. Сейчас у нее было объяснение, почему она чувствовала такое оживление в последние несколько дней. Она влюбилась в него с первого взгляда. Покой, который она сейчас ощущала, возник из понимания, что наконец-то она добралась до дома, о котором всегда мечтала.
Теперь Меган не раздумывала, что, возможно, с кем-то ей будет лучше. Лучше ей не будет ни с кем. Лукас ее судьба, и Меган хотелось бы остаться с ним навсегда. Но хотя улыбка играла у нее на губах, в сердце рос ледяной ком. Покой, так радовавший ее, дал опасную трещину. Подступила пугающая реальность, от которой не отмахнуться.
Для нее ни с кем не было дома. И особенно с Лукасом. Он смотрел на все это только как на романтическое приключение. По своей наивности она тоже так считала прошлым вечером. Просто возможность один раз в жизни – и притом без всякого риска – пережить то, что оставит приятные воспоминания. Сейчас она понимала, что ошибалась. Она всем существом отдалась чувству. Жестокая хватка судьбы сжала сердце. Начиналась такая боль, с какой не справиться никаким обезболивающим.
Она чувствовала, как счастье вытекает из нее, смывая все цвета радуги с еще совсем недавно лучезарного сердца. И наконец там осталось только серое отчаяние. Лукас был для нее всем, всем, чего уже… никогда не будет. Никогда. И даже на короткое время.
Теперь она не могла бы иметь с ним связь. Продолжать встречи – это только накапливать страдания. А она уже так настрадалась, что хватило бы на две жизни. Только порвав все немедленно, она сумеет уменьшить мучение. Продолжая связь, она дождется конца, который, конечно, сломит ее. Даже сейчас сердце так ныло, что ей хотелось плакать. А боль будет постоянно расти и рано или поздно задавит ее. Она не раз в своей жизни принимала тягостные решения, которые дюйм за дюймом уничтожали надежду. Сейчас ей предстоит принять очередное, которое сделает ее будущее холодным и пустым.
Прошлая ночь оказалась началом и концом. Меган закрыла глаза. Как бы ей хотелось вернуть время назад! Тогда бы она сумела спасти себя от ужасной правды, что для покоя разума вчерашней ночи было чересчур… чересчур много. А для сердца этой ночи никогда не будет достаточно.
Кто бы мог подумать, что все так далеко зайдет? Связь с Лукасом казалась мгновением, украденным у времени. Чем-то таким, о чем она вспоминала бы с нежностью и без сожалений. Но реальность подступила к ней слишком быстро. И теперь приходилось выбираться из хаоса, который она сама и сотворила. Меган понимала, что теперь ей придется притворяться всю жизнь. Лукас не должен знать, что она любит его. Просто они испытывали обоюдное желание, которое и удовлетворили. И это все. Едва ли подобная ситуация для него новость. Наверно, он просто не придаст ей значения. И, уж конечно, не потеряет покой.
Чего не скажешь о ней и о ее несчастном сердце, которое страдало ужасно. Если она хочет спастись от лишних мучений, то ей нельзя тут лежать, когда проснется Лукас. И тогда Меган совершила самое трудное, что выпадало ей когда-либо в жизни: осторожно освободилась от его руки и выскользнула из постели. Быстро собрала одежду, подхватила туфли и юркнула в ванную. Меган приняла твердое решение: не плакать. Это же бесполезно. Теперь она знала, что надо делать. И, стиснув зубы, будет это делать.
Опасаясь, как бы шум воды не разбудил Лукаса, Меган торопливо приняла душ, оделась и снова вышла в спальню. За это время Лукас не шелохнулся.
Поддаваясь требованию сердца, она окинула его прощальным взглядом.
