История Фредди Меркьюри

The World We Created» и говорит о бедствиях и безумии нашего мира, никак не желающего жить по- человечески. Меркьюри снова напоминает: смысл жизни заключается не в нашем повседневном существовании. Главное, ради чего мы должны жить, находится за пределами нашего мира и невидимо нашим глазам. Иначе жизнь человека теряет смысл — зачем существовать ради того, чтобы умереть, как животное. Меркьюри призывает людей одуматься и вспомнить, ради чего они живут:

Должно же быть в жизни что-то большее!
Как взять нам силы в мире без любви,
Врачуя эти разбитые сердца,
Заботясь о плачущих?
Должно же быть в жизни нечто большее, чем просто существование!
Должно быть нечто большее, чем видит глаз!
Ну почему все должно быть только в черно-белом?
Должно же быть в жизни что-то большее, чем есть!
Но почему этот мир так полон ненависти?
Люди везде гибнут, и мы уничтожаем то, что создали.
Люди борются за права человека,
А мы лишь говорим «такова жизнь».
Вот, такова жизнь!
Должно жизнь в этом мире нечто большее, чем убийства.
Есть лучший способ для нас выжить.
Чем же хороша жизнь, если в конце концов мы все должны умереть?
Должно же быть в жизни что-то большее, чем есть!

В «Made In Heaven» («По воле небес») происхождение Меркьюри видно, как ни в какой другой его песне (за исключением разве что «My Fairy King»). Фактически это мини-поэма, напоминающая творения персидского поэта и философа Месневи, поэмы Низами и Физули. В ней ставятся вопросы о свободе воли и божественном предопределении — проблема, всегда волновавшая персидских поэтов — как мусульманских, так и зороастрийских. Но не следует преувеличивать фаталистические нотки «Made In Heaven», как это делают некоторые исследователи, называя эту песню гимном фатализму и отчаянию. Скорее это покорность Божьей воле, готовность склониться перед непонятной и непостижимой волей небес. Меркьюри говорит и о своей миссии, своей роли в истории, которую он будет исполнять, как бы тяжело ему не было:

Я мчусь с судьбой наперегонки, хочу сыграть свою роль,
Живу с тяжёлыми воспоминаниями, люблю всем моим сердцем
По воле небес, по воле небес.
Все это должно было быть — по воле небес.
Они говорят — неужели ты не видишь?
Каждый говорит — неужели ты не видишь?
О, я знаю, я знаю, это правда!
В глубине сердца я понимаю —
Так действительно должно было быть.
Я вынужден научиться платить по счетам,
Мою душу выворачивают наизнанку,
Я жду перспектив, но их не так уж и много…
Когда наступает ненастье — такова воля небес.
Когда тёплая погода разверзает тучи —
Я хочу, чтобы так продолжалось вечно,
Вечно… по воле небес!
Я играю свою роль в истории, пытаюсь найти свою цель,
Страдаю от всех несчастий, но отдаюсь моему делу всей душой…
Вот что все говорят — жди и увидишь.
Так действительно должно было быть,
Каждый говорит мне это.
Да, это было ясно, так должно было быть —
Так написано на звёздах.

Как видите, фатализма тут мало, и нет никакого отчаяния. Есть философская поэма, религиозный гимн. Есть готовность нести свой крест, выполняя свою проповедническую миссию — по воле небес. Есть гимн мирозданию и страстное желание, чтобы мир, как бы он ни был переполнен горестями, существовал вечно.

В снятом на эту песню красочном видеоклипе, напоминающем живопись эпохи Возрождения, Меркьюри, стоя на огромном глобусе, наблюдает за человечеством, которое борется, влюбляется, страдает, работает, воюет, молится — и сходит в землю, поколение за поколением. Все это оказывается сценой в некоем спектакле, и в финале на сцену выходят Фредди в компании прекрасной девушки, символизируя ту пару первых людей, из которых произошло все человечество — христианские Адам и Ева, зороастрийские Машиа и Машиана. А если говорить проще — мужчина и женщина. Человечество продолжает играть свою роль… С философским текстом Меркьюри клип превратился в потрясающее зрелище, заставляющее серьёзно задуматься о смысле жизни и не способное никого оставить равнодушным.

«Heaven For Everyone» («Рай для всех») была написана Роджером Тейлором для его сольного проекта и исполнена Меркьюри. В сокращённом варианте песня была включена в последний альбом «Queen» «Made In Heaven». Снова затронута тема, традиционная для «Queen» — этот мир мог бы быть раем, если бы люди вели себя по-человечески.

Здесь может быть рай для каждого.
Этот мир может быть сыт и счастлив.
Здесь может быть любовь для каждого.
Этот мир может быть свободен, этот мир должен быть един.
Мы должны дать любовь нашим сыновьям и дочерям.

В видеоклипе «Barcelona» Меркьюри появляется с Монсеррат Кабалье в декорации, стилизованной под внутреннюю часть зороастрийского храма. Те же колонны, так же горит в древних светильниках-чашах священный огонь — Атар, и везде пылают и светятся огни — символы Божьей воли и бессмертия. На визуальном уровне лирическая песня превращается в религиозный гимн.

В «Fallen Priest» («Падший священник») снова затрагивается актуальная для Меркьюри тема выбора между служением Богу и человеческим счастьем.

Мы — смертные,
В руках Богов, управляющих судьбой,
Ищем рай на земле,
А его так трудно найти.
Мы — смертные,
Жертвы своих слабостей и страстей,
Мы стремимся к высотам…
Но я обещал служить (Церкви).
Я должен встать скалой перед развратом и грехом…

Музыка «Time» («Время») была написана Меркьюри на текст Дэйва Кларка для его мюзикла «The Time». В исполнении Меркьюри песня превратилась в мощный духовный гимн, размышление о скоротечности времени, хрупкости мирозданья и людском безумии, проповеднический призыв одуматься, пока ещё есть шанс: ведь у людей осталось так мало времени — и у каждого человека, и у всей нашей цивилизации. Меркьюри снова призывает людей перестать быть глухими и слепыми — и понять, наконец, самые простые вещи: если люди хотят будущего для себя и своих детей, они должны стать мягче и добрее друг к другу.

Время никого не ждёт.
Мы вместе должны решить, на что надеяться,
Иначе у нас вообще не будет будущего.
Время никого не ждёт.
Мы ведём себя как глухонемые и слепые.
Я знаю — это звучит злобно,
Но мне кажется, мы совсем не слышим
И совсем не говорим о том,
Что время убегает от нас…
Вам не нужен я, чтобы понять ваши ошибки.
Вы сами знаете, что происходит,
Но мне кажется,
Что мы недостаточно внимательны друг к другу
И совсем не доверяем друг другу.
Похоже, все мы припёрты к стенке.
Время никого и ничего не ждёт.
Мы должны доверять друг другу,
Иначе у нас вообще не будет будущего…
Давайте научимся быть друзьями,
Иначе у нас вообще не будет будущего…
Давайте сделаем тот мир навеки свободным
И построим совершенно новое будущее для всех нас.

В видеоклипе Меркьюри произносит свою проповедь на фоне космоса — символа вечности, пространства, куда безвозвратно уходит время. Но гимн полон оптимизма и надежды на лучшее — Фредди появляется с толпой подростков, на все лады распевающей «время никого не ждёт», «давайте построим совершенно новое будущее для всех нас». Новое поколение может стать лучше и разумнее предыдущих — на них, на молодых, вся надежда. В финале все они исчезают, и остаётся один Фредди на фоне космоса, пронзительно распевающий: «Время никого и ничего не ждёт». Люди смертны, каждое новое поколение уйдёт, но пока живы люди, пока рождаются дети — жива и надежда на лучшее.

Песню «In My Defence» («В свою защиту») (на стихи Дэйва Кларка) для мюзикла «The Time» Меркьюри превратил в печальное размышление о несчастьях мира и о своей собственной роли в нем.

Что я ещё могу сказать в свою защиту?
Все ошибки, что мы совершили,
Должны быть мужественно встречены.
Это нелегко сейчас, понимаешь, с чего предстоит начать,
А мир, который мы любим, разрывается на части.
Я просто певец, исполняющий песню.
Что я могу сделать, чтобы исправить несправедливость?
Я просто певец, сочиняющий музыку.
Я пойман в ловушку моей ускользающей мечты.
Что я ещё могу сказать в свою защиту?
Мы убиваем любовь, это наш выбор.
Мы никогда внимательно не слушаем,
Никогда не смотрим правде в лицо,
А любовь, подобно проходящей песне
Живёт среди нас, а потом уходит…
О силы небесные, о силы небесные!
Как мне быть, живём мы или умираем?
Помоги мне, Боже!
Пожалуйста, помоги мне!

Хотя Меркьюри не является автором слов этой песни, но она удивительно точно отражает его чувства. Он переживает все горести мира, как свои собственные, и печалится, что не может