— Где кольцо, которое я тебе купил?
— Понимаешь, тогда у меня отекали пальцы, а теперь кольцо стало велико, спадает с руки. — Она осторожно вытянула из-под ворота платья цепочку, и на ней сверкнуло золотое кольцо, которое он второпях купил перед свадьбой.
— Могла бы отдать ювелиру переделать, — сказал он, коснувшись кольца. Оно еще хранило тепло ее тела.
Линдси пожала плечами. Ее заворожило тепло его руки, накрывшей ее руку, пока другая играла с кольцом, символом их брака.
Почему она не отдала переделать кольцо, но носит его? Из лояльности? Люку было все равно, главное — что носит.
— Люк…
— Да? — Он перестал играть с кольцом. — Отдай его мне, я сам сделаю.
— Марабель отнесла мои вещи в твою комнату, — отчеканила Линдси.
— И что? — Он расстегнул цепочку, кольцо скользнуло ему на ладонь.
— Где я буду спать?
Он поймал ее тревожный взгляд и усмехнулся.
— С мужем, конечно, где же еще. Пошли.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Ты это не серьезно! — сказала она через две секунды после того, как он втолкнул ее в комнату. При мысли о возможных последствиях в ней вскипала кровь. Она видела широкие плечи, темные волосы, улыбающиеся глаза. Спать с ним в одной комнате?!
— Мы муж и жена. — В глазах у него прыгали чертики. — Уже четыре месяца.
Он стоял очень близко, и тепло его тела окружило, захватило ее. Она вдыхала запах его одеколона, и в ней нарастало странное возбуждение, какого она не испытывала с давних пор, с того лета на пляже.
— Люк. — Она отступила на шаг, как будто расстояние что-то меняло. — Перестань. Мы не знаем друг друга. Мы не виделись с детства. Мы провели вместе не больше двух часов. И у нас не настоящий брак.
— Настоящий.
— Но мы только притворились ради твоего деда. Это не настоящий брак.
Линдси в панике отступала, пока не наткнулась спиной на дверь спальни. Девушка оказалась в ловушке. Она лихорадочно искала выход из положения, но среди сумятицы мыслей была и такая: что, если он ее обнимет и поцелует? Его руки будут твердые или мягкие, нежные или требовательные? Губы теплые или холодные? Тело у него наверняка сильное, крепкое, оно утолит женское желание, наполнявшее ее до краев. Они прекрасно дополнят друг друга — нежность и сила, женщина и мужчина. Вжавшись в дверь, она затравленно смотрела на него.
— Нет, Люк.
— Расслабься, Линдси. Я не собираюсь накидываться на тебя.
— Тогда отойди. — Она прерывисто вздохнула.
Он улыбнулся, и в глазах заплясали дьявольские огоньки.
— Боишься? — тихо спросил он, не шелохнувшись.
И она тут же поняла, что нет, не боится. Он ни за что не причинит ей вреда намеренно. Безжалостный во многих отношениях, он терпим к матери, которая раздражает его, и любит деда, который пытался им манипулировать. Люк — настоящий мужчина, он не обижает тех, кто слабее.
— Нет, не боюсь. — Линдси боялась не его, а того чувства, что нарастало в ней самой. Искушение достигло предела, когда он посмотрел на нее вот так — странно улыбаясь. Пальцы просились погладить его твердый подбородок, тело молило, чтобы он взял его и прижал к себе, губы горели от желания коснуться его губ.
В отчаянии она обругала себя влюбленной дурой и отвела взгляд — он упал на разобранную постель.
— Мы не можем спать вместе, — убитым голосом повторила она.
Люк хохотнул и отошел, на ходу снимая пиджак.
— Где же нам спать? — Он открыл гардеробную и повесил пиджак на плечики, сдернул галстук. Повернувшись к ней, начал расстегивать рубашку.
Линдси глядела как завороженная. Он что, собирается раздеваться у нее на глазах? Она с усилием оторвала взгляд от его голой груди.
— В доме много комнат. Покажи мне пустую.
— И наутро все будут знать, что мы спим врозь? После этого нам не удастся обмануть Джонатана.
Он выдернул рубашку из брюк и швырнул ее на ближайший стул. У него были широкие плечи, твердая, красивой лепки грудь, и вообще он имел вид человека, занятого физическим, а не умственным трудом. Линдси скрестила на груди руки, сжатые в кулаки, и отошла наконец от двери. Прочь от этой демонстрации мужского совершенства, мечты хороши для подростков, а она мать, вдова… А еще она — жена того мужчины, который сейчас раздевается!
— Я не знаю, что делать, но я…
— Линдси.
— Что? — встрепенулась она.
— Посмотри, какая большая кровать. В ней можно спать и не знать, есть ли здесь кто-то еще. Я привел тебя сюда не для того, чтобы соблазнить. Даже я не столь примитивен. Но для меня важна эта игра, и я не хочу, чтобы она закончилась, не начавшись. Обещаю, что не трону тебя.
— Ладно. — Она закусила губу.
— Если ты сама не захочешь, — вкрадчиво добавил он.
Это, конечно, задачка. Какая-то часть ее существа действительно хотела! Она давно ни с кем не целовалась, не занималась любовью. Пока они жили вдвоем с Элли, это не тревожило ее, но в последние несколько часов все изменилось — оказалось, она восприимчива к мужскому обаянию, мужскому притяжению.
— Нет, — сказала она, не зная, так ли это на самом деле.
Люк задержал на ней взгляд, потом кивнул. Он вынул из ящика свитер и нырнул в него.
— Я буду работать в кабинете. Часа два. Ложись спать и засни до того, как я приду. Ты даже не заметишь, что я здесь.
— Я могла бы спать на полу, — предложила она.
— Еще чего! Кровать достаточно велика. Ты включила беби-монитор?
— Что?
Он нахмурился.
— Я установил детский монитор. Приемник взяла?
Она помотала головой.
— Пошли.
Они прошли в детскую. Ночник на стене излучал слабый свет. Люк подошел к комоду, достал из ящика маленький приемник, чем-то щелкнул и подал ей.
— Видишь эту штучку на стене над кроватью? Она ловит все шумы в комнате. Если ребенок ночью проснется, ты его услышишь через приемник. Диапазон такой, что достает с любого места в доме и со двора.
Линдси была тронута: Люк подумал о том, чтобы она могла спокойно отходить от Элли и не бояться, что та проснется.
— Спасибо, Люк.
— Спокойной ночи, Линдси.
