Холли старалась на нее не смотреть. Эта пигалица, лет восемнадцати, не более, была одета в черный кожаный костюм, щедро отделанный молниями и блестящими металлическими кнопками. Темные от природы, но подкрашенные волосы с пурпурным оттенком были причесаны так, что пряди иглами торчали во все стороны.
В упор не видя Холли, девица выпялилась на Ника.
– Привет! Как тебя зовут?
– Ник Донохью. А это моя приятельница Холли Веббер.
– Привет, Ник! – Она по-прежнему не замечала Холли. – А я Каресса. Каресса Андерс. – Она не говорила, а ворковала, словно пытаясь соответствовать своему ласковому имени.
Каресса освободила одну руку и протянула ее Нику. Бронзовый браслет-змея на ее запястье, с бирюзовыми глазами, гармонировал с бирюзовыми серьгами, позвякивавшими при каждом движении девушки.
– Ваш новый щенок? – спросил Ник.
– Ага. – Она не выпускала его руку из своей. – Забираю сейчас домой.
Холли понимала, что Каресса охотно забрала бы домой не только щенка. Она не выпускала руку Ника, но он в конце концов освободил ее, что, с точки зрения Холли, делало ему честь. А вот что не делало ему чести, так это глупая ухмылка, не сходившая с лица. Неужели ему льстит внимание этой девчонки, сильно смахивающей на члена какой-нибудь рок-группы?
Санни заинтересовался щенком, свернувшимся клубком на руках у девушки, и подошел вплотную к ней.
– Хороший, хороший, – заворковала Каресса, встряхивая головой так, что серьги зазвенели. – Породистая, должно быть? – спросила она, обращаясь исключительно к Нику.
– Да, породистая, – согласился Ник.
– Мальчик? – Она хихикнула. – Может быть, когда моя Мортиция подрастет, они с вашей собакой… ну как это… сойдутся, что ли. – Она снова хихикнула.
Ник вместо ответа улыбнулся.
Холли решила, что сыта по горло этим разговором. Она откашлялась и громко произнесла:
– Эта собака моя. – Ее слова прозвучали неожиданно резко даже для нее самой.
– Когда речь заходит о ее собаке, в Холли пробуждается могучий собственнический инстинкт, – сказал Ник с приторно-вежливой улыбкой.
В это время вдали показался Джед, направляющийся в их сторону. Каресса наконец удостоила Холли взглядом.
– Ага, вон идет мой дядюшка. Раз он будет с вами заниматься, то я пока могу показать Нику оставшихся щенят. Пойдем, Ник?
– Смотреть щенят? – спросил он с неуверенной улыбкой.
– Ну да, в сарае. – Каресса провела языком по губам, отчего они заблестели. – Тебе наверняка понравится. Их двое, совсем малютки, а соображают. Прямо глазам своим не веришь. – Она подвинулась вплотную к Нику, голос ее звучал обольстительно.
Холли с удовлетворением заметила, как улыбка сползла с лица Ника.
– Спасибо, Каресса, но лучше им не мешать. – Он с трудом сглотнул. – Я, пожалуй, не пойду.
– Ну и глупо! – Каресса состроила гримаску и придвинулась еще ближе к Нику. – Нельзя помешать тому, кто не хочет, чтоб ему мешали. Дядя Джед, – обратилась она к Гринхиллу. – Какие серьезные причины могут помешать Нику пойти смотреть щенков?
– Да никакие, насколько мне известно.
– Вот и хорошо! Пошли, Ник! – И Каресса протянула ему руку.
Ник отступил на шаг назад.
– Нет, нет! Я здесь нужен! – И он обратил к Холли отчаянный взгляд.
Она сжалилась над ним и пришла ему на помощь.
Двадцать минут спустя Ник и Холли уехали из питомника.
– Итак, – заметил он с простодушнейшим выражением лица, сидя в машине, – отныне я, можно сказать, работаю на общественных началах в приюте для престарелых. Хотелось бы знать, в чем именно состоят мои официальные обязанности?
– В том, чтобы следить за Санни, когда он находится в приюте, – в тон Нику ответила сладчайшим голоском Холли. – Для чего, разумеется, надо пройти специальный курс обучения, что вы и делаете. А иначе с чего бы это вам оставаться на уроке, вместо того чтобы ознакомиться с прелестными щенками в обществе Карессы?
Ник содрогнулся. Он и мечтать не мог о том, что ему когда-нибудь представится столь блистательная возможность подкрепить свой имидж легкомысленного волокиты. Пока он болтал с Карессой, все было в порядке, и он наслаждался, видя, с каким негодованием Холли воспринимает заигрывания девушки. Она почти ревновала. Но когда Каресса стала настаивать на том, чтобы они вдвоем уединились, – это уж слишком!
– Спасибо за то, что спасли меня, – искренне поблагодарил он. – Я не знал, как себя вести.
– Каресса наверняка проинструктировала бы вас.
– Я имею в виду дядю. Джед, несомненно, считает ее невинным ребенком. Да она и есть ребенок, в этом вся беда.
– Ребенок-то она ребенок, но вряд ли невинный. Недаром же вы не без удовольствия принимали ее авансы.
– Кто, я?! – Ник одарил ее своей белозубой улыбкой, разящей наповал. – Вот уж нет!
– Вот уж да! – Встреча с Карессой утвердила Холли в ее мнении о Нике: он и дня прожить не может, чтобы не завести нового знакомства. Ей, казалось бы, только радоваться своей проницательности, тому, что она так хорошо его раскусила, но почему-то радовалась она не слишком. Может, потому, что понять его не трудно, не такая уж он загадочная личность. Он и не пытается скрыть свою сущность. Напротив, даже бравирует своим непостоянством.
Она должна быть довольна. Ник как раз тот человек, с которым можно весело провести время. Так почему у нее из головы не идет первое впечатление о нем, когда он показался ей таким симпатичным? Разве она не решила раз и навсегда, что симпатичные и положительные ей больше не нужны?
Холли еще была полна впечатлениями дня, проведенного с Ником, когда вечером позвонила матери. Мари сразу поинтересовалась, как обстоят дела с Рейнольдсом, и Холли без обиняков сообщила, что встречалась с другим.
– Очень хорошо! – воскликнула Мари. – Как только он поймет, что ты можешь обойтись без него, он немедленно прискачет.
– Мамочка! Ну почему ты никогда не слушаешь меня? Я же тебе говорила – я не хочу, чтобы он вернулся.
На другом конце провода воцарилось недоверчивое молчание, но ненадолго. Мари вдруг жизнерадостно воскликнула:
– Ну и прекрасно, дитя мое, расскажи мне о твоем новом кавалере. Он надежный человек, на него можно положиться? Думает ли он о семье? Кем работает?
Холли уловила нотки надежды в ее голосе и ощутила прилив любви к этой женщине, которая так нелепо прожила свою жизнь, но не переставала уповать на то, что ее дочке повезет больше, чем ей.
– Ах, мама, обо мне совсем незачем беспокоиться!
– Как я могу не беспокоиться! Когда ты вышла из младенческого возраста, я скрепя сердце отдала тебя бабушке с дедушкой, которые стыдились моего образа жизни и боялись, как бы он не бросил тень на тебя. Они были правы, благодаря им у тебя сохранилось доброе имя, и теперь ты вполне подходящая пара для юноши из хорошей семьи, вроде Рейнольдса. Если ты его не хочешь, ладно, будь по-твоему, но найди кого- нибудь другого, кто мог бы обеспечить тебе достойную жизнь.
Холли вздохнула и сказала то, что, несомненно, хотела услышать мать:
– Он, мамочка, консультант по инвестициям. Работает в банке. – Она вспомнила роскошно обставленный отдельный кабинет Рейнольдса и стол Ника в общем операционном зале, но зачем матери знать об этом? Точно так же ей ни к чему сообщать, что Ник – ветер в поле, серьезного и положительного в нем ни на
