ДР: (ирландский акцент) Он сказал мне, что не хочет больше с тобой разговаривать, и книги тоже не хочет никакой.
В: Когда он сказал это?
ДР: Вчера.
В: Господи! (ДР смеется) Почему?
ДР: Не знаю. Испугался чуть-чуть, я думаю.
В: А чего он испугался?
ДР (смеется): А ты попробуй врубиться в его пиздабольскую манеру с людьми разговаривать. Он постоянно пиздаболит и все, что он говорит, может оказаться просто так, шуточкой. Это прикол такой. Чисто малькольмовский. Для него это все смехуечки.
В: А чего же он так испугался? Что я с ним буду говорить или вообще книги?
Д: А он всего мира боится, что тот узнает о нем.
ДР: (смеется) Предпочитает хранить тайну. Затем, чтобы люди (ирландский акцент) немного меня уважали, (смех). Ты поняла, что я имею в виду?
В: Но он же не боится того, что кто-то другой дает интервью, ты, например?
ДР: Да не знаю я. И спрашивать неохота. Его это дела.
В: А скажи, что он сказал тебе?
ДР: Ой, не помню я. Просто: «не надо, не надо, не вписывайся во все это».
В: Но это же действительно смешно, потому что Фред знает о Малькольме столько, сколько никто не знает, и я не знаю почему он думает что...
ДР: Да просто переклинивает человека. Думаю, он и Вивьен слова не говорит без того, чтобы не испугаться ее мнения...
В: Я гадаю — чего же он боится? Что еще может обнаружиться в связи с ним?
ДР: Да самим собой быть боится. (Долгая пауза). Но надо признаться, что ни один менеджер не остался бы с нами после всего этого бардака, который мы устроили. Вот где он молодец. По- настоящему молодец.
В: Да, София говорила, что он действительно уделял вам много внимания, потратил на вас кучу времени.
ДР: Да, он угрохал на нас кучу денег. До фига денег. Но он во всем этом не из-за денег. Будь это так, он давно бы уже съебал куда-нибудь. Я думаю, он как-бы... ему действительно самому хотелось быть в группе, он не мог только Он сам никогда ничего не мог сделать. А мы смогли за него, я так думаю.
В: А как на твой взгляд, его как менеджера можно кем-то заменить?
ДР: Нет, если его сменить, все закончится. Он «настоящий менеджер». Все легко и просто. Он также незаменим, как и Стив на гитаре. Все — часть целого.
В: А предположим он устанет от всего, что тогда случится?
ДР: Когда он уйдет, да не уйдет он. Это было бы очень плохо. Но мне плевать на будущее.
В: Это был бы конец для вас или вы бы смогли продолжать?
ДР: Да что я знаю что ли? Меня вообще не волнуют остальные. Но я не думаю, что другой менеджер может быть таким открытым как... Но вообще-то мы сами можем справиться со всем без больших трудностей. Всегда ведь придется работать с людьми.
БЕРНИ РОДС: Я предлагал Малькольму партнерство. У меня было чувство, что я смогу быть важным, у меня были кое-какие идеи, да и вообще я человек, который быстро справляется со своей работой. Я подумал, что вместе с ним мы могли бы сделать что-то по-настоящему большое. Мы вместе могли бы придумать не просто кое-что, но действительно нечто очень значительное. Но я ЗНАЛ, что Малькольм никогда никому не уступит половину. Он всегда хотел держать все под своим контролем.
В: А что за идеи ты хотел с ним проработать?
БР: Идеи не легкомысленные, конструктивные идеи. Идеи, которые могли бы стать позвоночником всей ситуации. Как сделать все еще круче. У нас же наметилось что-то вроде кругового движения, снова и снова мы проходили через одно и то же. Сначала спокойный период. Потом эти рукопашные, крики. Затем крупная оттяжка. А потом общая депрессия. И вновь все возвращалось на круги своя. Не обязательно в этой последовательности, но все приходило вновь и вновь, все повторялось. И мы оба достаточно хорошо все это осознавали. Я не хочу сказать, что у нас были равные по значению роли. Нет. Малькольм создал уверенность, что он один на сцене, на виду. И поэтому никто не мог в этом к нему приблизиться...
Я думаю, я всегда критиковал Малькольма. Такая работа у меня была. И я думаю, это была наша общая задача — критиковать друг друга. Пистолз критикует Клэш, Клэш критикует Пистолз.
В: А с каких позиций ты критиковал Малькольма?
БР: Между нами была небольшая разница. Потому что Малькольм основывался на предпосылке, что все средства хороши, правильно? Я имею в виду «теорию ситуационизмов». А если все средства хороши, то и статус-кво тоже. Я «умаю тебе нужно определить свои границы и в них уже работать. У всех свой метод работы, но у него была склонность схватиться за идею, работать с этой идеей достаточно долго, и потом полностью изменить ее, перевернуть вверх ногами, и это была его идея.
Я не думаю, что наши цели совпадали. У нас был пункт, где необходимо было интенсивно работать вместе. Где можно было работать двум людям. Но, говоря о сотрудничестве, нужно иметь в виду разницу в воспитании, понимаешь, в происхождении. У него было специфическое происхождение, а у меня совсем другое. И наши способы ведения дел тоже различались.
Малькольм, он говорил про себя, он сноб. Это так. Это его натура. Я тоже немного сноб, но не до такой степени.
ЭЛ КЛАРК: Малькольм все еще огорчается из-за Ричарда (Брансона) и это заметно по каждому интервью, которое он дает. Я думаю, причина здесь в итоге такова, что он чувствует себя обманутым, его гордость не может чего-то здесь стерпеть. Понятно, что слово «обман» я беру в кавычки. Но он привык во всем гнуть свою линию, знаешь, это человек, который вышел из EMI с солидным чеком, и из А&М с чеком, и в лице Ричарда он натолкнулся на равного себе — такого же проницательного, такого же неуловимого, находчивого, цепкого. Поэтому, я думаю, горечь его коренится в том, что пока он, Малькольм, пытался проде-1 лывать свои любимые фокусы, Ричард обвел его вокруг пальца.
ДЖУЛИЕН ТЕМПЛ: Что я нахожу крайне смешным, так это мысль, что он гений — знаешь, это бред. И я думаю он слишком в это верил, что бы он ни делал — пошлые стихи или не очень разумные идеи — он думал, что это гениально, и люди в это верили, что он гений в своем деле, и это я нахожу крайне смешным.
(Написано ФВ для первого издания 1977 г.)
Мышление Малькольма существенным образом визуально: он мыслит в цветах и формах и склонен видеть вещи «целиком». Его мышление также склоняется к мифологичности. Другими словами, он представляет собой контраст Преобладающему типу критически-аналитически-литературной интеллигенции — вместо того, чтобы раскладывать все по полочкам или исследовать структуры, Малькольм творит воображением, сводит воедино и МИФИЗИРУЕТ структуры.
Его работа, обнаруживая замечательную последовательность, посвящена одной теме: черноты и отсутствия; черноты как анти-цвета, отрицания, «негодности». Его первые замеченные работы (когда ему было 19) — серия рисунков-автопортретов, глубоко прорисованных на бумаге; рисунков, где интенсивный черный проглядывает сквозь блестящие графитовые слои насечек. Эта самоидентификация с «чернотой» развивается у него в живописи, в скульптуре и в моде.
Очарованность Малькольма «злом», возможно, оппортунистична и анти-гуманистична. Для примера: использование Малькольмом в эстетических целях мотива «Кембриджского Насильника» на майках кажется бесчувственным по отношению к жертвам изнасилований.
