форму конфликта, борьбы за власть и влияние. Джон хотел стать «домохозяином», чтобы сделать свою семью райским уголком в бездушном мире. Радикальный же проект предусматривает создание в первую очередь менее бездушного мира.
Джон не разделял социалистическую критику традиционной семьи и не поддерживал требований сексуальной свободы. Объяснение этому можно найти в особенностях его воспитания и юности. Джон никогда не ощущал угнетающего воздействия традиционной семьи. К тому же он очень сожалел, что как отец мало внимания уделял своему старшему сыну Джулиану, пока вел битловскую жизнь a la «Сатирикон». Словом, опыт его детства и жизнь в период взлета «Битлз» превратили в его глазах семью скорее в идеал, к которому надо стремиться, нежели в источник социального и психологического угнетения личности…
«Звездное» мироощущение не могло исчезнуть бесследно. Иногда Джону хотелось быть рок-кумиром в роли «домохозяина». Йоко внимательно следила, чтобы он не заходил слишком далеко в этом стремлении.
– Я научился печь хлеб, это было поразительно! - вспоминал Джон в радиоинтервью. - Я даже снял «полароидом» свой первый батон.
Вмешалась Йоко:
– Это в обычаях мужчин; каждый свой шаг они должны записать на скрижали истории…
– Да нет, я просто пришел в изумление, - возразил Джон. - Это же был первый выпеченный мною хлеб. Он получился красивым и вкусным. Я так обрадовался, что мне это под силу, и потом стал выпекать хлеб к каждому обеду!
– Ну конечно: он печет хлеб, и если мы не хотим его есть, то это личное оскорбление, - сказала Йоко. - Мы это тоже проходили.
У Джона служили повар и няня Шона. Он, конечно, понимал, что этим отличается от многих и многих домохозяек.
– Я - богатая домохозяйка, - говорил он. - Но все равно мне приходится за всем следить: чтобы белье вовремя меняли, чтобы наши помощники работали добросовестно, чтобы все их проблемы разрешались. Они не обращались к Йоко, ведь она имела дело с финансами семьи.
Он признавался, что поначалу ему пришлось тяжко. «В первые полтора года я все порывался сесть за рояль… Но потом наконец научился обходиться без музыки».
Признание Леннона, что он может обойтись в жизни без музыки, вызывает поначалу недоверие, если не ужас. Однако за четыре года, предшествовавших его «уходу», он выпустил четыре альбома, каждый из которых по-своему оказался неудачным: «Однажды в Нью-Йорке», «Игра воображения», «Стены и мосты» и «Рок-н-ролл». Он мог преспокойно обойтись без музыкального бизнеса - постоянной необходимости записывать одну за другой новые пластинки и выпускать хиты не ниже уровня лучших образцов своего музыкального творчества.
Но научился ли он обходиться без музыки? Эллиот Минц говорит об этом так: «Джон, конечно, преувеличивал. Дело в том, что все эти годы он не забывал музыку. Время от времени он садился за свой рояль. К его тридцатипятилетию Элтон Джон подарил ему синтезатор «Ямаха», который установили в комнате, названной «Клуб «Дакота». А когда ему хотелось послушать музыку, он шел в спальню.
Однажды ко дню рождения Йоко подарила ему замечательный проигрыватель старинной конструкции: на него можно было ставить только старые пластинки на 78 оборотов в минуту. Мы пошли в магазин музыкального антиквариата и накупили пластинок Джонни Рэя, Фрэнки Лэйна. Мы могли часами сидеть в комнате, глядя на шипящий музыкальный ящик, в котором переставлялись пластинки. Джон увлекся музыкой 40-х годов. Он полюбил Бинга Кросби, Вилли Нелсона. Он любил слушать шлягеры Гарри Нилссона и английской певицы Грейс Филд. Еще он слушал передачи радиостанции, транслировавшей классическую музыку. Иногда слушал старые записи Карла Перкинса, Джерри Ли Льюиса, Лонни Донегана и других ветеранов рока. Но он совершенно не переваривал рок 70-х».
Когда Джон покинул шоу-бизнес, чтобы посвятить себя Шону, он вовсе не забросил творчество. Он продолжал сочинять прозу, хотя и втайне от всех, делая исключение лишь для ближайших знакомых. Он написал роман «Небесные прописи звучащим глаголом», который в 1976 году показывал Эллиоту Минцу. «Это был набросок на полторы сотни страниц, - вспоминал Минц, - написанный в технике потока сознания - что-то вроде «Испанца за работой», но еще более смешной, с потрясающими каламбурами».
Еще, по словам Минца, Джон написал пьесу и, вероятно, десятка полтора-два песен и стихотворений. Он сделал по крайней мере сто рисунков, двадцать или тридцать коллажей, используя фотографии из журналов. «Это были замечательные произведения, - говорил мне Минц. - Мы с Джоном делали звуковые коллажи - мини-радиопьесы, записанные на пленку. Мы брали фрагменты радиопередач о классической музыке, фрагменты телепроповедей Билли Грэма, микшировали с музыкальными фрагментами, наговаривали свой текст, накладывали свою музыку. Мы сочиняли действующих лиц, которых озвучивали разными голосами. Джон изображал святого старца с Востока, «великого Бока». На то, чтобы сочинить блестящий часовой звукоколлаж, он мог потратить часов пять-десять. Он посылал мне готовую кассету, а я ему в ответ - свою».
В одном из интервью тех лет Леннон признался: «Меня очень интересует история, особенно древняя история». По словам Эллиота Минца, «Джон даже намеревался написать историческое исследование под псевдонимом… Причем он хотел написать книгу так, чтобы она была очень увлекательной и чтобы никто не знал, что он - автор. Проживи он еще, я не сомневаюсь, он бы осуществил свой замысел. Его интересовала история кельтов. Он с увлечением прочитал книгу Тура Хейердала «Первые люди и океан: начала навигации и приморские цивилизации». Еще его интересовала история работорговли в Англии…»
В другом интервью Джон говорил: «Я обожаю читать. Я читаю все подряд - от «Сайентифик америкен» до «Ист-Вест джорнэл». Он регулярно читал доставлявшуюся в Нью-Йорк самолетом «Манчестер гардиан». Эллиот Минц вспоминал, как Джон посылал ему книги для чтения, помечая на полях самые интересные, на его взгляд, места. «Одна из присланных мне Джоном книг называлась «Путеводитель ленивца по эпохе Просвещения». Он надписал ее так: «Это, несомненно, последняя книга, посланная тебе мною, просвещенным чтением».
По воспоминаниям Минца, он обожал обсуждать политику. «Я знал, что ровно в 16.00 у меня в доме зазвонит телефон, потому что в это время в Нью-Йорке заканчиваются новости. Если телефон не звонил в 16.00, он звонил в 16.30 - значит, Джон еще посмотрел передачу с Уолтером Кронкайтом. Он любил советовать мне, на что обратить внимание в передаче новостей, которая начиналась в Лос-Анджелесе тремя часами позже. Иногда его политинформация затягивалась, и я пропускал передачу».
В 1977 году, после судебного рассмотрения всех исков, поданных в связи с распадом «Битлз», банковские вклады группы были наконец разморожены. Джону причиталось получить несколько миллионов долларов гонораров за старые пластинки. Кроме того, гонорары за исполнение композиций Леннона- Маккартни другими музыкантами приносили ему по крайней мере десять-двенадцать миллионов ежегодно. Он не отрицал, когда его состояние оценивали в 150 миллионов долларов. Что же делали Джон и Йоко с такими деньгами?
Прежде всего, они много тратили - как и подобает богатым людям. Они имели в доме множество слуг. Они покупали драгоценности, меха. Они путешествовали по всему миру. Если им надо было лететь куда- нибудь, они не только приобретали билеты в первый класс, но еще и скупали все места рядом - спереди и сзади, чтобы избавиться от назойливых соседей. Это нормальное поведение мультимиллионера- суперзвезды. Многие богачи вообще покупают себе самолеты. Когда Джон собрался с Шоном на Бермудские острова в 1980 году, он купил огромную яхту. И в этом он тоже был похож на типичного богача. Йоко тратила кучу денег на свою коллекцию египетского и античного искусства, в которой обреталась даже настоящая мумия. Когда мумию доставили в «Дакоту», мог ли Джон избежать искушения сочинить песню «Моя мумия умерла»?
Они не только тратили, но и вкладывали - тут все держала в своих руках Йоко. Джон никогда не занимался денежными делами. Это всегда была забота других - сначала Брайена Эпстайна, потом Аллена Клайна. Причем сначала Джон понял, что Эпстайна часто обдирали, а Аллен Клайн обдирал его самого.
То, что Джон поручил Йоко заниматься финансами, было верным решением, особенно если учесть, что она со всем прекрасно справлялась. Он также утверждал, что сделал этим шагом феминистский выбор.
