Зеленые тени, Белый Кит

вскоре им было суждено отправиться по разным направлениям в разные хижины. В четверть восьмого лорд и леди Килготтен вышли и направились к машине, а Кейси быстро выстроил своих людей так, чтобы утонченная пожилая дама не увидела, чем они занимаются. Парни отсалютовали отъезжающему автомобилю. Леди Килготтен слабо помахала им в ответ.

С семи тридцати до десяти оставшиеся сокровища по одному или по два были вынесены.

Когда разобрали все картины, кроме одной, Келли остановился в темной нише, обеспокоенный судьбой парадного портрета старика лорда, кисти леди Килготтен. Он задрожал, решился на высшую гуманность и унес картину в ночь.

В полночь лорд и леди Килготтен, вернувшись домой с гостями, обнаружили лишь глубокие борозды, оставленные на снегу в том направлении, куда Флэннери и Туи уволокли милую их сердцу вакханалию, куда Кейси, проклиная все на свете, прошествовал с Ван Дейком, Рембрандтом, Бушаром и Пиронезе. Последним скрылся в лесу довольный Моргунчик Уаттс с двумя обнаженными Ренуарами.

Обед закончился к двум часам. Леди Килготтен отправилась почивать, довольная тем, что все картины разом отправлены на чистку.

В три часа ночи лорд Килготтен все еще не спал, он сидел в библиотеке, в одиночестве, окруженный голыми стенами, перед погасшим камином, с шарфом на тощей шее и стаканом бренди в дрожащей руке.

Примерно в три пятнадцать тихо заскрипел паркет, крадучись задвигались тени, и вскоре в дверях библиотеки возник Кейси с шапкой в руках.

— Тс-с-с! — прошептал он. Задремавший было лорд встрепенулся, вытаращив глаза.

— Боже, — сказал он, — неужели нам пора уходить?

— Это завтрашним вечером, — сказал Кейси. — К тому же не вы должны уходить, а они — возвращаться.

— Они? Ваши друзья?

— Нет, ваши. — И Кейси увлек его светлость за собой.

Старик пошел за ним по коридору, чтобы выглянуть из-за двери в бездонный колодец ночи.

Там, как замерзшая на собачьем холоде, обессилевшая наполеоновская армия, нерешительная и деморализованная, стояла в темноте знакомая толпа, в руках у каждого были картины — некоторые несли их на спине или прислонили к ногам; усталые, дрожавшие, побелевшие руки с трудом удерживали произведения искусства под медленно падающим снегом. Ужасающая тишина опустилась на растерянных мужчин. Они оказались в затруднительном положении, словно один враг ушел, чтобы вести иные, более славные войны, а другой, безымянный, бесшумно подкрался с тылу, не оставляя следов. Они озирались на холмы и город, будто сам Хаос вот-вот спустит на них свору своих псов. Одиноко стояли они, окруженные всепронизывающей ночью, и внимали далеким колдовским завываниям отчаяния и беды.

— Это ты, Риордан? — нервно спросил Кейси.

— А кто же еще, черт возьми? — раздался крик из темноты.

— Чего они хотят? — спросил старик.

— Дело не в том, чего мы хотим, а скорее чего вы теперь хотите от нас, — послышался чей-то голос.

— Видите ли, — заговорил другой, подходя все ближе, пока на свету все не признали в нем Ханнагана, — мы все взвесили, ваша светлость, и решили, что вы такой замечательный джентльмен, и мы…

— Мы не станем сжигать ваш дом! — выкрикнул Моргунчик Уаттс.

— Заткнись и дай человеку сказать! — раздалось сразу несколько голосов.

Хэинеман кивнул:

— Именно. Мы не станем сжигать вашу усадьбу.

— Но послушайте, — сказал лорд, — я вполне готов. Все можно легко вынести из дому.

— Извините, ваша светлость, вы слишком упрощенно подходите к этому делу, — сказал Келли. — Вам легко, а нам совсем нелегко.

— Понимаю, — сказал старик, ничего не понимая.

— Похоже, — сказал Туи, — за последние несколько часов мы все столкнулись с затруднениями — у кого-то с домом, у кого-то с транспортом и платой за перевозку, вы понимаете, куда я клоню. Кто объяснит первым? Келли? Нет? Кейси? Риордан?

Все молчали.

Наконец, с тяжким вздохом, вперед вышел Флэннери.

— Дело в том… — начал он.

— Да? — любезно сказал старик.

— Ну, — продолжал Флэннери, — мы с Туи прошли половину пути через рощу как два последних дурака и отмахали две трети болота с этой огромной картиной «Сумерки богов»… и тут мы начали увязать.

— Вы устали? — участливо спросил лорд Килготтен.

— Нет, мы просто проваливались, ваша светлость, в землю, — добавил Туи.

— Боже милосердный, — сказал лорд.

— Вот уж действительно, ваша светлость, — сказал Туи. — Я, Флэннери, с демоническими богами в придачу, весим фунтов шестьсот, болото топкое, — а каким ему еще быть? — и чем дальше мы заходили, тем глубже проваливались, и крик застрял у меня в горле, когда я вспомнил, как собака Баскервилей или какое-нибудь еще страшилище гоняется за героиней по болотам, и представил, как она попадает в трясину, жалея, что не соблюдала диету, но уже слишком поздно, и булькают пузыри. Вот какие картины пронеслись в моей голове, ваша честь.

— Ну и…? — воскликнул лорд Килготтен, догадываясь, что от него ждут вопроса.

— Ну и, — ответил Флэннери, — мы ушли восвояси и бросили треклятых богов в их сумерках.

— Посреди болота? — спросил старик с нотками беспокойства в голосе.

— Мы их прикрыли. Я хочу сказать, мы постелили сверху свои шарфы. Богам не пришлось помирать дважды, ваша честь. Эй, ребята, вы слышали? Боги…

— Да помолчи ты! — рявкнул Келли. — Дураки, почему вы не принесли чертову картину с болота?

— Мы подумали, возьмем еще двоих ребят на помощь…

— Еще двоих! — вскричал Нолан. — Четыре человека и целое сонмище богов — да вы провалитесь вдвое быстрее, и над вами забулькают пузыри, недоумки!

— А! — сказал Туи. — Я и не подумал.

— Мне вот сейчас пришло в голову, — сказал старик. — Может, составим спасательную команду из нескольких человек…

— Уже составили, ваша честь, — сказал Кейси. — Боб, вы с Тимом отправляйтесь спасать языческие божества.

— А отцу Лири не проболтаетесь?

— В задницу отца Лири. Идите!

Тим с Бобом спешно удалились.

Его светлость обратился к Нолану и Келли:

— Я вижу, вы тоже принесли свою большую картину обратно.

— Мы сумели оттащить ее от вашей двери ярдов на сто, сэр, — сказал Келли. — Полагаю, вам интересно, почему мы ее возвращаем, ваша честь?

— Учитывая, что совпадения так и налезают одно на другое, — сказал старик, возвращаясь в дом надеть пальто и твидовое кепи, чтобы можно было стоять на холоде и закончить разговор, обещавший затянуться, — мне действительно любопытно.

— Все дело в моей спине, — продолжал Келли. — Она меня подвела, мы и пятьсот ярдов не прошли по главной дороге. Позвонок то выскочит, то встает на место, уже лет пять я испытываю христовы муки. Стоит мне чихнуть, как я грохаюсь на колени, ваша честь.

— Я тоже страдаю от этого недуга, — сказал старик. — Такая боль, словно шилом тычут в позвоночник. — Старик осторожно коснулся спины, припоминая, и все закивали.

— Мучения Христа, как я говорил, — сказал Келли.

— Вполне понятно, что вы не могли завершить свое путешествие с такой тяжеленной рамой, — сказал