Потом двинул он войска свои на юг, во владения волынских князей.
Наконец двинул войска
Потом двинул он войска свои на юг, во владения волынских князей. Весьма естественно, что успех сопровождал его везде.
нет.
В Луцке однако ж князь Лев сильно сопротивлялся, но не в силах был отстоять земель своих.
Оставшиеся князья в Луцке Лев сильно сопротивлялись ему, но не в силах были отстоять [Текст в рукописи остался несогласованным. ]
В Луцке однако ж князь Лев сильно сопротивлялся, но не в силах был отстоять земель своих.
этих земель
Гедимин, назначив старост и начальников, шел далее на юг, к самому сердцу южной России, к Киеву.
назначив своих старост
Гедимин, назначив старост и начальников, шел далее на юг, к самому сердцу южной России, к Киеву.
подвигался далее к югу
Гедимин, назначив старост и начальников, шел далее на юг, к самому сердцу южной России, к Киеву.
и к самому
Убежавший луцкий князь Лев успел кое-как уговорить киевского князя Станислава выйти с своими немноголюдными дружинами навстречу грозному победителю: дружины были усилены союзниками- татарами; но всё бежало перед мощным литовцем.
Дорогу за<с>тупил ему вышедший [из Киева] с войском князь киевский Станислав с союзниками татарами и изгнанным луцким князем
Убежавший луцкий князь Лев успел кое-как уговорить киевского князя Станислава выйти с своими немноголюдными дружинами навстречу грозному победителю: дружины были усилены союзниками- татарами; но всё бежало перед мощным литовцем. Гедимин, сильно поразив их при реке Ирпени, вступил с торжеством в Киев, носивший на себе свежую печать татарского посещения, и постановил в нем правителем князя Миндова Ольшанского, принявшего греческую веру.
Сражение было при реке Ирпети. Гедимин остался победителем и вступивши
Гедимин, сильно поразив их при реке Ирпени, вступил с торжеством в Киев, носивший на себе свежую печать татарского посещения, и постановил в нем правителем князя Миндова Ольшанского, принявшего греческую веру. ред;
ПБЛ8; ПЖМНП,1834; Ар — Ирпети
Гедимин, сильно поразив их при реке Ирпени, вступил с торжеством в Киев, носивший на себе свежую печать татарского посещения, и постановил в нем правителем князя Миндова Ольшанского, принявшего греческую веру.
бедный обессилен<ный?> татар<ами?>
Гедимин, сильно поразив их при реке Ирпени, вступил с торжеством в Киев, носивший на себе свежую печать татарского посещения, и постановил в нем правителем князя Миндова Ольшанского, принявшего греческую веру.
поставил
Гедимин, сильно поразив их при реке Ирпени, вступил с торжеством в Киев, носивший на себе свежую печать татарского посещения, и постановил в нем правителем князя Миндова Ольшанского, принявшего греческую веру.
а. князя
б. своего племянника князя Миндова Ольшанского
Итак, литовский завоеватель у самых татар вырвал почти перед глазами их находившуюся землю!
перед ними
Это должно бы, казалось, возбудить борьбу между двумя народами, но Гедимин был человек ума крепкого, был политик, несмотря на видимую свою дикость и свое невежественное время.
между этими
Это должно бы, казалось, возбудить борьбу между двумя народами, но Гедимин был человек ума крепкого, был политик, несмотря на видимую свою дикость и свое невежественное время.
а. Но Гедимин был так умен
б. Но Гедимин необыкновенный человек с необыкновенным умом, ясным [проницательным]
Это должно бы, казалось, возбудить борьбу между двумя народами, но Гедимин был человек ума крепкого, был политик, несмотря на видимую свою дикость и свое невежественное время.
гений политики
Это должно бы, казалось, возбудить борьбу между двумя народами, но Гедимин был человек ума крепкого, был политик, несмотря на видимую свою дикость и свое невежественное время.
и в такое невежественное время!
Этот дикий политик, не знавший письма и поклонявшийся языческому богу, ни у одного из покоренных им народов не изменил обычаев и древнего правления; всё оставил по-прежнему, подтвердил все привилегии и старшинам строго приказал уважать народные права; нигде даже не означил пути своего опустошением.
Гедимин был глубокой политик
Этот дикий политик, не знавший письма и поклонявшийся языческому богу, ни у одного из покоренных им народов не изменил обычаев и древнего правления; всё оставил по-прежнему, подтвердил все привилегии и старшинам строго приказал уважать народные права; нигде даже не означил пути своего опустошением.
не зная письма и поклоняясь
Этот дикий политик, не знавший письма и поклонявшийся языческому богу, ни у одного из покоренных им народов не изменил обычаев и древнего правления; всё оставил по-прежнему, подтвердил все привилегии и старшинам строго приказал уважать народные права; нигде даже не означил пути своего опустошением.
не изменил он
