Вспоминается евангельское повествование о посещении Спасителем дома Марфы и Марии (Евангелие от Луки, гл. 10, ст. 38—42). Сравнение Западной Церкви с Марфой и Восточной — с Марией Гоголь взял из статьи отца Иоанна Яхонтова «О православии Российской Церкви»: «Тонко, благородно и остроумно сравнивает Стефан Яворский жалобы двух Церквей друг на друга с жалобами Марфы на Марию. Как нельзя сказать, которая из сих жен оставила другую: Марфа ли Марию, или обратно: «тако и между сими двумя сестрами взаимное есть оставление. Восточная оставила Западную в союзе соединения; Западная же оставила Восточную в растлении, в поврежденности и новости Символа» (см. ответ его Сорбоннской Академии в 3-й части особо собранных его сочинений. Москва, 1805)» (Христианское чтение. 1843. Т. 3. С. 58). См. также коммент. к с. 348.
Позднее, в августе 1847 г., Гоголь в письме к графу А. П. Толстому (постоянному, кстати, своему собеседнику по вопросам инославных исповеданий) высоко отозвался о трактате А. С. Хомякова «Церковь одна» (кон. 1844 — нач. 1845 г.): «Еще нигде не была доселе так отчетливо и ясно определена Церковь, ее границы, — ее пределы». Этот трактат Гоголь переписал для себя в отдельную тетрадь и считал, что он получит отклик во многих странах. (См. последнюю публикацию трактата: Литературная учеба. 1991. Кн. 3). Не прошел также Гоголь и мимо известного письма П. Я. Чаадаева к французскому публицисту Адольфу де Сиркуру по проблеме Россия и Запад (тоже кон. 1844 — нач. 1845 г.). По всей вероятности, Гоголь познакомился с этим письмом еще зимой 1845 г., будучи в Париже. «Наша <…> Церковь по существу, — писал Чаадаев своему адресату, — Церковь аскетическая, как ваша по существу — социальная: отсюда равнодушие одной ко всему, что совершается вне ее, и живое участие другой ко всему на свете» (цит. по: Чаадаев П. Я. Статьи и письма. М., 1989. С. 296). Заметим, однако, что эта мысль была далеко не новой для Гоголя. Сам он, например, еще в отрывке «Пленник» (1830-32 гг., согласно авторской датировке; впервые опубликовано в «Арабесках», 1835) выразил ее противопоставлением бесстрастного взгляда настоятеля православного монастыря «злобному» взгляду «иезуита». Также к в другой статье «Арабесок» — «Взгляде на составление Малороссии» — эта мысль высказана однозначно: «Монахи, настоятели, даже митрополиты были схимники, удалившиеся в свои кельи и закрывшие глаза для мира <…> Здесь была совершенная противоположность Западу…»
108.
Перебирая далее переводы возможных соответствий слову «просвещение» в других языках, Гоголь не находит в них оттенка, который отражал бы воздействие и на нравственную природу человека. Поэтому А. Григорьев, обративший внимание в статье «Гоголь и его последняя книга» на значение этого гоголевского слова, конечно, ошибался, когда полагал, что немецкое Aufklarung значит «решительно то же самое». Впрочем, утверждая это, он замечал тут же, что ему «непонятно в высшей степени… что Гоголь называет просвещением» (Русская эстетика и критика 40—50-х годов XIX века. М., 1982. С. 12). Гоголь употребляет это слово в его литургическом значении.
109.
Точнее: «Свет Христов просвещает всех!» — возглас священника на Литургии Преждеосвященных Даров, совершаемой Великим Постом по средам и пятницам. При этом возгласе полагается повергаться ниц.
110.
Адресаты писем неизвестны.
111.
Упреки Гоголю в плохом знании русского языка были общим местом современной ему критики. Так, Ф. В. Булгарин писал о «Мертвых душах», что «ни в одном русском сочинении нет столько безвкусия, грязных картин и доказательств совершенного незнания русского языка, как в этой поэме…» (Северная пчела. 1842.
112.
С. Т. Аксаков, передавая в письме к Гоголю от 3—5 июля 1842 г. разные толки и замечания о «Мертвых душах», в частности писал: «Есть, впрочем, обвинения и справедливые. Я очень браню себя, что одно просмотрел, а на другом мало настаивал: крестьяне на вывод продаются с семействами, а Чичиков отказался от женского пола; без доверенности, выданной в присутственном месте, нельзя продать чужих крестьян, да и председатель не может быть в одно и то же время и доверенным лицом, и присутствующим по этому делу» (Переписка Н. В. Гоголя. Т. 2. С. 23-24).
