– Я
Оттолкнув обалдевшую секретаршу, я ворвалась в кабинет. Арджун изумленно поднял голову и непонимающим взглядом воззрился на меня.
– Индира?..
Я с размаху швырнула на его стол стопку фотографий, добытых у Гопала Бурмана.
– Что это?
– А вы посмотрите, – предложила я. – Повнимательнее посмотрите, Арджун!
– Я не… О господи, этого не может быть!
– И это вы мне говорите, ВЫ?!
– Но я…
– Почему я должна вас слушать? Мой отец доверял вам, посвящал в самые сокровенные тайны, вы находились в курсе всего, чем он занимался, – и что же я узнаю?!
– Индира, поверьте…
– Поверить – вам? А на каких основаниях? Чем вы докажете, что не имели к этому отношения?!
– Но я действительно не имел… Боже мой, я никак не думал… Что я могу сделать, чтобы убедить вас в своей невиновности?
Звонок моего сотового заставил нас прерваться. Дрожащими руками я извлекла его из сумочки и приложила к уху. Голос Ноа звучал непривычно истерично.
– Инди, они здесь – с экскаваторами и полицией!
– Погоди, я ничего не понимаю…
– Чего тут непонятного, черт подери, – людей выселяют
– Не паникуй! – резко сказала я в трубку. – Я сейчас приеду.
– Ты ничего не сможешь сде…
– А вот это мы еще поглядим! – перебила я. – Постарайся потянуть время… Ну, лягте там под экскаваторы, что ли? Обычно это срабатывает: полиция не станет давить людей!
Я отключилась, хотя Ноа еще продолжал что-то говорить.
– Арджун, – обратилась я к адвокату, внимательно прислушивавшемуся к разговору, – вы спрашивали, что можете для меня сделать. Хотите доказать свою верность памяти моего отца и семье Варма?
Возможно, моя речь звучала слишком пафосно, но я вспомнила слова Ноа о любви индийцев к мелодраме: возможно, так мне удастся добиться желаемого?
– Все, что угодно! – воскликнул Арджун, и я готова была поклясться, что в его глазах блестят слезы.
– Вы немедленно едете в суд и не возвращаетесь до тех пор, пока не получите постановление о приостановлении выселения!
– Я уже подал прошение…
– Это может тянуться неделями, а мне оно нужно сегодня, СЕЙЧАС, понятно?!
– Понятно. Я еду… Да, Индира, пока я еще здесь…
– Слушаю.
– Перевод с урду готов. Это действительно экземпляр второго завещания вашего отца. Он всегда требовал составления последней воли на трех языках – английском, хинди и урду. Не знаю, зачем ему было это нужно, но теперь мы уже никогда не узнаем. Просто чудо, что хотя бы эта копия сохранилась, тогда как две другие пропали!
– И что там?
– Вот, прочтите сами.
Сгущались сумерки. К этому времени территория Тадж-Махала обычно закрывается. Все, кто не успел покинуть ее, вынуждены оставаться внутри, не имея возможности вернуться домой. К больнице мы пробиться не смогли: мешали полицейские кордоны. Удивительно, как много могут власти, когда имеют определенные цели, и как легко они расписываются в собственной беспомощности, если речь идет о защите прав граждан!
– Где были все эти полицейские, когда жгли дом Агарвала? – сквозь зубы прошипела я, окидывая взглядом море людей в форме песочного цвета с кокардами на фуражках. – Где они были, когда убивали отца, когда Бабур-хан торговал наркотиками и девушками из бедных семей?!
– Полицейские – всего лишь люди, – тихо ответил Лал, и я вздрогнула от неожиданности, все еще не привыкнув к тому, что шофер знает английский.
– У них тоже есть семьи, – продолжал он. – И начальство. Если они пойдут ему наперекор, то пострадают и они сами, и их близкие, поэтому все так…
– Вот именно! – резко отозвалась я. – Поэтому мы так и живем, и ничто никогда не изменится, если никто не попытается это
Выйдя из машины, я пошла вперед. Говинд и Сидху не отставали ни на шаг. Лал также счел своим долгом не оставлять меня, поэтому запер авто и поплелся следом, храня на лице выражение полной безнадеги.
– Сюда нельзя, шримати! – преградил мне дорогу один из полицейских.
– Мне принадлежит собственность на этой территории, – сказала я. – Вы не имеете права не пускать меня!
Услышав это, полицейский замялся и принялся оглядываться в поисках вышестоящего начальства. Не дожидаясь продолжения, я просочилась между ним и дверцей его автомобиля, заметив в толпе жителей Таджа Ноа, который махал в воздухе здоровой рукой, привлекая мое внимание.
– Ну что? – спросила я, пробиваясь к нему.
– Они пытались подобраться к домам, но мы организовали заслон.
– Где Бабур-хан?
– Там, за полицейскими машинами. Он делает вид, что не имеет отношения к происходящему, но я уверен, что его ребята начнут действовать, если полицейские откажутся давить народ! Что делать-то?!
– Все, что сможем! – ответила я, окидывая взглядом бурлящую толпу. Народу гораздо больше, чем можно было ожидать: скорее всего, здесь собрались не только те, кто проживал на территории Таджа, но и некоторые жители трущоб, расположенных дальше по берегу Джамны. Ситуация накалялась. Арджуну придется поторопиться. Самое ужасное, я не уверена, что могу на него положиться: после того, что мы с Тусшаром видели на фотографиях, сделанных Гопалом Бурманом, я поняла, что никому не могу доверять!
Я услышала, как Ноа злобно бормочет что-то по-немецки. Можно было догадаться, что он последними словами клянет эту страну и тех, кто ею управляет. Но это были всего лишь слова. В этот момент я заметила, что через толпу к нам протискивается старший инспектор Ваманкар. Его лицо было красным от напряжения, а усы топорщились, как у таракана.
– Мадам, – обратился он ко мне, – если вы имеете хоть какое-то влияние на этих людей, прошу вас его использовать: мы не желаем насилия, но все к этому идет!
– Вы станете убивать их? – насмешливо поинтересовался Ноа, хотя его лицо было бледно от гнева, а желваки ходили ходуном. – Своих соотечественников?
– Не говорите глупости! – зло рявкнул Ваманкар. – Никто не собирается никого убивать, но вы… вы одним своим присутствием подстрекаете народ к бунту! Вам, иностранцам, всегда больше всех надо – вы же понятия не имеете, как обстоят дела в этой стране…
– Ну почему же не имеем? – перебил Ноа, и в его голосе зазвенел металл. – Кто платит, тот и заказывает музыку, верно? Кстати, инспектор, кто платит вам – сам Бабур-хан или его наниматели?
– Да как вы смеете… – побагровел Ваманкар, и я сочла нужным вмешаться.
– На основании чего вы действуете, старший инспектор? – поинтересовалась я.
– Я ничего не делаю без соответствующего постановления суда! Вот, – он протянул мне изрядно помятую бумагу, – читайте – если, конечно, понимаете на хинди! – тут же подколол он меня.
–
