— Да, — быстро ответила я. Слишком быстро. — Мы ведь торопились.
— Она шла рысью. Ты сидела на лошади правильно или болталась из стороны в сторону, ухватившись за гриву?
— Я правильно сидела, — обиделась я. — И я даже пустила ее галопом.
Тут Ричард поднял голову и взглянул на меня. Его глаза показались мне темными, как центр грозовой тучи.
— Ты взяла без разрешения мою лошадь и скакала на ней галопом?
— Ричард! — отчаянно воскликнула я. — Я должна была! Должна была это сделать! Денч велел мне! Он пошел искать тебя, а я должна была позвать людей из Экра и потом ехать домой, чтобы рассказать обо всем маме. Я просто не могла отказаться. Денч знал, что надо делать, и он приказал мне!
— Денч, говоришь ты? — спросил Ричард.
— Да.
— Тебе следовало отказаться. — И маленькая морщинка прорезала его лоб.
— Но я не знала, что делать. А Денч знал, Ричард, и я сделала так, как он приказал мне.
— Он никогда не любил меня, — процедил Ричард, откинувшись на подушку и уставившись на голую стену напротив. Он словно видел перед собой бесстрастное лицо Денча, когда тот наблюдал его первый урок верховой езды. — С того самого первого урока. И даже еще раньше. Он хотел, чтобы Шехеразада принадлежала тебе. И он воспользовался первым же предлогом, чтобы усадить тебя на нее.
Я ничего не говорила, потому что знала: все это неправда. Хотя гнев Ричарда так и не разразился, ледяной холод внутри и подступившая к горлу тошнота пугали меня. Я сидела у окна, прижавшись щекой к прохладному стеклу, и мечтала убежать из этой душной комнаты, убежать от навалившегося на меня страха.
— Это вина Денча, — сказал он.
— Да. Да.
В эту минуту я думала только о себе. Ричард замолчал, и я тоже замерла.
Он повернулся ко мне, и я с облегчением увидела счастливое выражение в его глазах. Он улыбался мне, словно лучший из друзей.
— Не смотри так испуганно, Джулия, — сказал он, будто в этом было что-то забавное. — Я не сержусь на тебя больше. Сначала я думал, что это твоя вина. Теперь я вижу, что виноват был Денч.
Я улыбнулась в ответ.
— Но ты уверена, что он приказал тебе? Он действительно приказал тебе взять мою лошадь? Ты не хитришь со мной?
— Нет! Нет! — заторопилась я. — Это была его идея.
— Хорошо. — И он улыбнулся мне своей ангельской улыбкой.
Он протянул мне руку, и я благодарно сжала ее своими ледяными пальцами. Послушная его движению, я соскользнула на колени рядом с его кроватью, и он, положив руку на мое лицо, стал гладить мне щеку. Затем поцеловал мой лоб как раз там, откуда шла головная боль, и при этом прикосновении я почувствовала, что мой страх и напряжение оставляют меня и боль куда-то отодвигается.
— Сейчас тебе лучше, правда? — спросил Ричард.
— Да, — покорно согласилась я.
— Я ненавижу, когда мы ссоримся. — Его голос звучал тихо и печально. — Для меня нет ничего хуже мысли о том, что ты эгоистична и любишь только себя. Ты должна любить меня, как истинная леди, Джулия. Ты должна быть чистой и несебялюбивой.
Я сморгнула слезы.
— Но я стараюсь, я все время стараюсь, Ричард.
Он улыбнулся тепло и ласково.
— Я знаю. Так и должно быть.
Тогда я положила голову на его подушку и вдохнула сладкий ореховый запах его волос. Ричард не сердился больше на меня.
Между нами был мир.
ГЛАВА 3
Выздоровление Ричарда и после лихорадки и после перелома шло без всяких осложнений. Хирург, приехавший к нам еще раз из Мидхерста, заверил, что дела пошли на поправку и в его услугах больше нет нужды. Пока Ричард был прикован к постели, он вел себя довольно капризно, но, когда он впервые спустился к обеду, одетый в дедушкин шлафрок, он снова был прежним ласковым мальчиком. И я решила, что его гнев из-за Шехеразады утих, поскольку был вызван болезнью, болью и задетым самолюбием. Все- таки я скакала верхом на лошади, которая только что сбросила его.
Обольщаясь этим, я продолжала свои визиты на конюшню с корочками хлеба для Шехеразады, хотя и не мечтала скакать на ней снова. Поэтому я неприветливо глянула на Денча, болтавшего со своим племянником во дворе нашей конюшни, когда он сказал мне, что знает, где продается недорого дамское седло.
— Мне не позволяют ездить на ней, — объяснила я. — Эта лошадь принадлежит Ричарду, а не мне.
— Но он не умеет на ней даже держаться, — сердито возразил Денч. — Он боится ее, да и лошадь не любит его. Скажите ему, что вы будете скакать на ней, пока его рука не заживет. Джем научит вас ухаживать за лошадью.
Джем просиял и радостно кивнул.
— Она нуждается в тренировках. Лошади не любят, когда ими пренебрегают. Запертая в конюшне все время, она будет скучать и беспокоиться. Скажите об этом мастеру Ричарду. Он может следить за вашими прогулками, если ему так хочется.
Слова Денча звучали так, будто это я делала одолжение Ричарду, катаясь на его лошади.
— Я скажу маме, что Шехеразаде нужны тренировки, — нерешительно согласилась я, — но сомневаюсь, что мне позволят скакать на ней.
— Жаль, — коротко бросил Денч.
— Но вы должны уметь постоять за себя, мисс Джулия, — заговорил Джем. — Вы все-таки Лейси.
Я ничего не ответила.
— Хотите повести ее во фруктовый сад? — предложил Джем.
— О да! — воскликнула я, и Джем пошел в конюшню.
И сейчас же оттуда выбежала Шехеразада, Денч торопливо отступил с дороги, но я осталась стоять на месте. Тогда она, подойдя ко мне, остановилась рядом и стала обнюхивать перед моего платья, будто именно за тем и спешила. Я наклонилась и прижалась к ее прекрасной умной морде щекой.
В это мгновение я уловила какое-то движение в окне библиотеки и замерла. Ричард наблюдал за нами. Инстинктивно я отодвинулась от лошади и, пристыженная, помахала ему рукой. Не ответив, Ричард отошел от окна.
— Он видел меня, — слабо сказала я. — Я не поведу ее в сад, Джем. Сделайте это сами.
Джем разочарованно присвистнул сквозь зубы, и они с Денчем обменялись недовольными взглядами, но ничего не сказали.
— Мне надо идти.
Я отвернулась от них, от чудесной ласковой лошадки и побрела к дому.
Это был спокойный, обычный день, единственным волнующим моментом которого стала наша партия в пикет, когда я на пуговицы выиграла у Ричарда сто четырнадцать фунтов. Он объявил себя банкротом и смешал карты. Затем, искоса глянув на маму, обратился к ней с вопросом, который будто только что пришел ему в голову.
— Тетушка-мама, а что лорд Хаверинг собирается делать с Денчем?
