— Ну, что он говорит?
Мужчины продолжали что-то обсуждать.
— Что он говорит? — еще раз, более настойчиво, спросила Мари.
Смуглый механик делал жесты в сторону мотора. Джозеф понимающе кивал. Беседа все продолжалась.
— Что там? — не унималась Мари.
Джозеф строго посмотрел на нее и свел брови к переносице.
— Подожди минуту. Не могу же я слушать двоих сразу!
Механик взял Джозефа под локоть. Казалось, они никогда не закончат обсуждение.
— Что он тебе говорит? — снова встряла Мари.
— Он говорит… — начал Джозеф, но не закончил, потому что мексиканец снова увлек его к мотору. Вид у механика был такой серьезный, будто на него наконец снизошло прозрение.
— Во сколько нам это обойдется? — выкрикнула Мари, выглядывая из окна машины и обращаясь к их склоненным спинам.
Механик что-то сказал Джозефу.
— Пятьдесят песо, — перевел Джозеф.
— А сколько времени займет починка? — прокричала его жена.
Джозеф снова обратился к механику. Тот пожал плечами, и некоторое время они спорили.
— Ну так сколько? — нетерпеливо спросила Мари.
Но обсуждение продолжалось.
Солнце уже клонилось к закату. Теперь оно висело над верхушками кладбищенских деревьев на горе, а на долину быстро наползала тень. И только небо оставалось чистым, голубым и нетронутым.
— Два дня. А может, и все три, — сказал Джозеф, повернувшись к Мари.
— Два дня!.. А не мог бы он починить как-нибудь временно — чтобы мы могли перебраться в другой город и встать на ремонт там?
Джозеф задал механику вопрос. Тот ответил.
— Нет, так нельзя. Надо делать полный ремонт.
— Ну почему, почему — что за глупость? Зачем он будет делать полный ремонт — ведь он прекрасно знает, что без него можно обойтись? Скажи ему, Джо, скажи… Пусть он поторопится и закончит…
Но мужчины уже не слушали ее. У них снова пошел серьезный разговор.
На этот раз вещи уже не были такими прыткими. Джозефу пришлось самому распаковывать свой чемодан. А чемодан Мари так и остался стоять у двери.
— Мне ничего не понадобится, — сказала она.
— Даже ночная рубашка?
— Ничего, посплю нагишом, — ответила Мари.
— Ну ладно тебе, я же не нарочно, — сказал Джозеф. — Это все дурацкая машина.
— Надо будет обязательно сходить и проконтролировать, как они там все делают, — пробормотала Мари, которая сидела на краешке кровати.
Они сняли другой номер. Мари отказалась от старой комнаты, сказав, что этого она просто не вынесет. Здесь, в новом номере, она могла представить, что они в другой гостинице, в другом городе. Отсюда открывался вид на аллею и на трубы канализации — а не на сквер с шляпными коробками деревьев.
— Слышишь, Джо, обязательно спустись к станции и проверь, как у них движется работа. Если не проверять, они могут протянуть с починкой и месяц и два! — Она подняла на него взгляд. — А лучше вот что: пойди и займись этим прямо сейчас — вместо того чтобы слоняться без дела.
— Что ж, можно и сходить, — сказал он.
— Я пойду с тобой. Хочу купить журналов.
— Думаю, в таком городе ты вряд ли отыщешь американские журналы.
— Что, мне уже и посмотреть нельзя?
— И вообще… У нас мало денег, — сказал Джозеф. — Мне бы не хотелось связываться с банком и телеграфом. Только лишняя возня и трата времени.
— Но на журналы-то, я надеюсь, денег хватит? — спросила Мари.
— Ну, на парочку хватит.
— На столько, сколько я захочу! — отрезала Мари, сидя на кровати, вся красная от возмущения.
— Господи, у тебя же в машине чертова уйма этих журналов: 'Пост', 'Колльер', 'Меркьюри', 'Атлантик', 'Барнаби', 'Супермен'! Ты же не прочитала в них и половины статей!
— Они старые, — покачала головой Мари. — Я их уже все просмотрела и хочу новые… Когда сразу просмотришь, становится совсем…
— А ты не только просматривай, но и пробуй читать их, — язвительно сказал Джозеф. — Ты же умеешь читать, не так ли?
Когда они спустились на площадь, уже совсем стемнело.
— Дай мне несколько песо, — попросила Мари, и Джозеф протянул ей деньги. — И научи, как спрашивать по-испански про журналы.
— Quiero una publicacion Americano, — произнес он, не останавливаясь.
Мари, запинаясь на каждом слове, повторила за ним фразу и прохихикала:
— Спасибо.
Джозеф зашагал по направлению к технической станции, а Мари вернулась и подошла к ближайшей лавке с надписью Farmacia Botica23. Разложенные на витрине журналы были все на одно лицо. Быстро пробежав глазами похожие, как члены одной семьи, названия, Мари пытливо взглянула на старичка, сидящего за прилавком.
— У вас есть американские журналы? — начала она, не решившись заговорить по-испански.
Старик уставился на нее.
— Habia Ingles?24 — спросила она.
— Нет, senorita.
Тогда Мари попыталась вспомнить испанскую фразу.
— Quiero… погодите… — Она запнулась и начала снова: — Quiero… Americano… э-э… жюр-на-ло?
— О нет, senorita!
Мари всплеснула руками — как будто клацнули челюсти большого рта. Рот ее открылся и снова закрылся. У Мари было ощущение, что перед ней какая-то завеса. Она словно бы находилась здесь, в этом маленьком магазинчике — и одновременно нет. Все эти смуглые, пропеченные солнцем люди, которые населяли город, были для нее чужими. Они не знали слов, которые знала она — так же, как она не понимала их слов. А если слова и произносились, то с великим смущением и стыдом. И вокруг города — одно только бесконечное пространство и время. А дом, ее дом — где-то далеко, в другой жизни…
Мари резко повернулась и вышла.
Одну за другой обходила она лавки и везде видела одни и те же обложки с окровавленными быками, жертвами насилия или слащаво-конфетными лицами священников. Наконец в каком-то магазинчике ей попалось три номера 'Пост', и она так обрадовалась, что даже засмеялась от восторга и оставила хозяину лавки приличные чаевые.
Прижимая заветные журналы к груди, Мари побежала по узкому тротуару — перепрыгнула канаву, стремительно перелетела через улицу, что-то напевая себе под нос на 'ля-ля'…
Затем вскочила на другой тротуар, пробежалась по нему и, улыбнувшись самой себе, перешла на быстрый шаг. Журналы она крепко прижимала к груди, глаза ее были полузакрыты, ноздри вдыхали пропахший углем воздух, уши щекотал теплый ветерок…
В вышине звезды играли лучами на позолоте греческих статуй оперного театра. Мимо Мари проковылял какой-то мужчина, на голове он нес большую корзину, полную буханок хлеба.
Мари посмотрела на мужчину, на корзину у него на голове и внезапно застыла. Улыбка разом сошла с ее губ, руки, державшие журналы, разжались… Мужчина шел и бережно придерживал корзину рукой, а другой размахивал при ходьбе. Журналы выскользнули у Мари из пальцев и рассыпались на тротуар.
Она скорее бросилась подбирать их. Затем в одну секунду домчалась до отеля и буквально взлетела по
