фирмы.
– Я назвала вашу фамилию мистеру Дейвидсону, но он затруднился вспомнить родственные связи, на которые вы тогда намекали.
– А… я и не думала, что он вспомнит, – неопределенно протянула Бейли.
– Если вы назовете вашу фамилию еще раз, я доложу ему о вашем приходе.
– Бейли. Бейли Йорк, – выдавила она, мысленно вздохнув с облегчением: Паркеру не известно ее настоящее имя; следовательно, он не откажется принять ее.
– Бейли Йорк, – дружелюбно повторила женщина. – Но разве вы не… – Она замолчала и внимательно посмотрела на нее прежде, чем нажать кнопку внутренней переговорной системы. Перекинувшись парой слов, она кивнула и улыбнулась. – Мистер Дейвидсон просит вас зайти. Его кабинет последний слева, – сказала она, указывая направление.
Дверь в кабинет была полуоткрыта, Паркер сидел за столом, погруженный в изучение чертежей какого- то проекта. Кабинет был впечатляющих размеров; из огромных окон открывался вид на мост Золотые Ворота и остров Алкатрас. Когда она появилась на пороге, Паркер поднял голову. Блуждающая улыбка исчезла с его лица, едва он ее узнал.
– Что вам здесь надо?
– Хочу доказать, что я не лгунья. – С этими словами она прошагала в кабинет и шлепнула пакет на его стол.
– Это еще что? – спросил он.
– Доказательство.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Паркер смотрел на рукопись с таким видом, будто перед ним бомба, готовая взорваться в любую минуту.
– Давайте, открывайте, – настаивала Бейли.
Однако он продолжал сидеть без движения; тогда она приоткрыла краешек пакета. Потом неуклюже отобрала первую главу и сунула листы ему в руки.
– Читайте.
– Прямо сейчас?
– Начните с колонтитула, – наставляла она и для верности указала на напечатанную строку на правой стороне сверху.
– Йорк… «Навсегда твоя»… Страница первая, – медленно прочитал он вслух.
Бейли кивнула.
– Теперь переходите вниз к тексту. – Указательным пальцем она водила по тем местам, которые он должен был прочитать.
– «Глава первая. Дженис Хемптон боялась этого делового свидания в течение нескольких недель. Она была…»
– Этого достаточно, – пробормотала Бейли, вырывая страницы из его рук. – Если хотите просмотреть остальную часть рукописи, я могу оставить ее вам.
– Интересно, с чего бы мне захотелось это читать?
– Чтобы вы наконец перестали сомневаться, что все это написала я, – строгим тоном ответила она. – Чтобы вы поверили, что я писательница, а не лгунья или сумасшедшая. Сама не знаю, почему я к вам явилась, но мне нужно доказать, что я говорю правду. Почему-то мне это показалось… важным.
Не переставая говорить, она собрала разрозненные страницы и запихнула их обратно, нажав крышку, после чего закрыла ее, надавив на крышку с такой силой, что чуть не вдавила ее целиком.
– Я верил вам и без того, – равнодушно молвил Паркер, откинувшись на спинку своего кресла, как если бы никогда и не ставил под сомнение ее честность. Да и здравомыслие тоже. – Такую историю, как мне кажется, выдумать достаточно трудно.
– Но вы…
– Мне не понравилось то, что вы назвались не своим именем.
– Вы застали меня врасплох! Я назвалась именем своей героини, потому что… ну, потому что я увидела в вас своего героя.
– Понимаю. – Он приподнял одну бровь – жест, достойный ее любимого Майкла, как тут же признала Бейли.
– То, что я следовала за вами по пятам, вам также не понравилось, – негромко сказала она.
– И это тоже, – согласился он. – Послушайте мой совет, хорошо? В следующий раз, когда вам взбредет в голову следить за жизнью мужчины, наймите детектива. Вы с вашей приятельницей слишком заметны.
Довольно, решила Бейли, один раз он ее уже унизил. На этом и остановимся.
– Не беспокойтесь, я не буду больше преследовать вас. Я поняла, что в этом мире нет настоящих героев. По ошибке я приняла вас за такого, но… – она красноречиво пожала плечами, – увы, я ошиблась.
Паркер картинно застонал и приложил руку к сердцу, показывая, что ее слова причинили ему нестерпимую боль.
– Ну вот! Только я начал чувствовать себя на седьмом небе, как вы тут же все разрушили.
– Я знаю свое дело, когда говорю об этих героях. Они вымерли и существуют теперь только на страницах любовных романов.
– Может быть, мне показалось, но не слышу ли я нотки горечи в ваших словах?
– В моих словах нет никакой горечи, – Бейли решительно тряхнула головой.
Естественно, она умолчала о свадебном платье, висящем у нее в шкафу. Она купила этот элегантный наряд на собственные сбережения и чуть ли не ежедневно пыталась убедить себя, что это является своего рода капиталовложением, которое будет увеличиваться с годами, как золото. Или акции. Уговаривать себя можно сколько угодно, но в глубине души она знала правду.
– Сожалею, что отняла у вас время, – сухо сказала она, протягивая руку, чтобы забрать рукопись. – Больше я вас не стану беспокоить.
– Вы не против, если я задам вам несколько вопросов до того, как вы уйдете? – спросил Паркер, вставая. Потом обошел вокруг стола и прислонился к нему, скрестив ноги. – Писатели меня всегда интересовали.
Бейли демонстративно посмотрела на свои часы. От обеденного перерыва оставалось сорок пять минут.
– Хорошо, – согласилась она, – спрашивайте.
– Сколько времени вы писали «Вечность и один день»?
– Роман называется «Навсегда твоя», – поправила Бейли. Стало закрадываться сомнение, что он ее разыгрывает. – Почти шесть месяцев, но я трудилась каждый вечер, едва возвратившись с работы, и по уик-эндам. А когда закончила, чувствовала себя как после марафона. – Бейли подумала, что Дженис и Майкл тоже обрадовались. – Только я допустила ошибку, характерную для начинающих писателей.
– И в чем она заключается?
– Я послала рукопись издателю.
– Этого не надо было делать?
Бейли утвердительно кивнула.
– Сначала следовало дать ее кому-нибудь почитать, но, как всякий новичок, я об этом не додумалась. Только позже, когда я познакомилась с Джо-Энн и начала ходить на писательские курсы, узнала об этом правиле.
Паркер сложил руки на груди.
– Что-то я не понимаю. Ведь над любым романом в издательстве работает опытный редактор, разве не так?
– Каждая рукопись нуждается в окончательной отшлифовке. Автор должен сделать все возможное.
– Так что же, ваша рукопись была отвергнута?
Бейли отрицательно покачала головой.
– Еще нет, но я не сомневаюсь, что ее не примут. Целых четыре месяца я только тем и занималась, что перерабатывала роман. И, как говорит Джо-Энн, если от издателя нет никаких вестей, это плохой
