ГЛАВА СЕДЬМАЯ
– Я никуда не уйду, пока мы не поговорим. – Голос принца звучал настойчиво.
– У меня нет ни малейшего желания открывать вам, – не менее убедительно ответила Хоуп. Теперь-то, скрестив с ней мечи, он наконец узнает истинное значение слова «упрямый». – Не терплю, когда меня держат за дурочку! – крикнула она в закрытую дверь.
– Все, о чем я прошу, – это пять минут, – умолял Стефано. – Выслушай меня, и если потом сочтешь нужным – я уеду.
Нет. Хоуп решительно мотнула головой. Не ему она не доверяла – самой себе. Принц заставил ее страдать, как ни один другой мужчина. Самое время признаться, что она унаследовала от матери романтичную натуру. Сердце, лишенное и толики рационализма, низвергло ее в пучину наслаждений, но именно это и бесило Хоуп больше всего. Ведь умом она сознавала, что подобный путь полон опасностей. Не будь она так ослеплена его блеском, то очень скоро поняла бы, что этот человек не в состоянии воспринимать ее серьезно.
– Хоуп, – не унимался за дверью Стефано, – всего лишь пять минут!
– Ответь на один вопрос, – сказала она, чувствуя, что уже готова передумать и впустить его, – собираешься жениться на Присцилле Рутерфорд?
Больше ее ничего не интересовало.
Принц замялся.
– Позволь тебе объяснить…
– Отвечай на вопрос. – Она верила, что ответ будет правдивым. Хотя после всего, что она узнала, вряд ли разумно считать принца Стефано честным человеком…
– Поверь, мое отношение к Присцилле – это совсем не то, что я испытываю к тебе.
– Стефано, я открою дверь, но ты ответишь на мой вопрос.
Он снова помолчал.
Хоуп чувствовала себя идиоткой, но все-таки открыла. В самом деле, смешно кричать через дубовую дверь!
Теперь между ними осталась только москитная сетка. Слишком хрупкий, но необходимый барьер.
Стефано смотрел на нее в упор; в глазах плескалось отчаяние.
– Ты многого не понимаешь, – прошептал он.
– Ну почему же? Все и так ясно: ты увиваешься за мисс Рутерфорд, а потом назначаешь мне свидание в укромном месте. А вот чего ты не понимаешь – так это того, что я хоть и не шишка на ровном месте, но у меня тоже есть своя гордость. Правда, ты растоптал и ее.
На последних словах ее голос задрожал. Она осеклась, судорожно стараясь справиться с болью, помноженной на ярость.
Как же он ошибается, если принимает ее за дешевку!
Стефано опустил глаза.
– Я бы скорее предпочел умереть, чем обидеть тебя.
Хоуп поняла, что это правда, но тогда какого черта он собирается жениться на другой, если действительно любит ее, Хоуп? Объяснение только одно: он ее стесняется, считает, что ее семья недостойна породниться с самим принцем Стефано! Фамилия Джордан ничего не говорила в высшем свете, где всем вокруг было известно имя Рутерфорд, начертанное на кораблях процветающей морской компании…
– Ты собираешься жениться на Присцилле Рутерфорд? – четко и ясно потребовала Хоуп.
Стефано кивнул.
– Да.
– Это все, что мне нужно было узнать, – тихо проговорила Хоуп и закрыла дверь. На мгновение ее пронзила такая невыносимая боль, что она прислонилась к двери, чтобы не упасть.
Потом, глубоко вздохнув, подошла к окну. Стефано вернулся к лимузину и сел на заднее сиденье. Прошло несколько мучительных секунд, прежде чем шофер получил команду двигаться.
Огромный сверкающий автомобиль съехал с обочины; принц Стефано уходил прочь из ее жизни. Она понимала, что он мог бы ее обмануть, мог назвать статью обычной газетной уткой. Но он предпочел сказать правду, решил не размениваться на нее и не лгать.
Немедленно, сию же минуту забыть его! Но Хоуп ничего не могла с собой поделать – она его любила!
Свернувшись калачиком на диване, Хоуп в отчаянии уткнулась лбом в колени. Нужно было как-то справиться со своими эмоциями.
Сначала она кипела от негодования; ей было больно, обидно. И эту обиду хотелось переложить на кого-то другого. Прежде всего виновата мама. Если бы Дорис не купила эти дурацкие билеты, ничего бы не случилось.
Вторая вина лежала на Линди. Если бы подружка не вертелась рядом со своими идиотскими восторгами, она бы сразу разобралась, что к чему.
Нет, милочка, довольно! Имей храбрость взглянуть правде в глаза: винить кого-либо, кроме себя самой, глупо и несправедливо. Ведь это ты поверила в детские сказки, ты терпеливо сидела на пристани аж до одиннадцати часов и молила Бога, чтобы Стефано пришел! Ты сама преподнесла ему свое сердце на блюдечке с голубой каемочкой.
Любить Стефано было восхитительно! Видеть его глаза, ощущать чудесные поцелуи, держать за руку…
Ничего. Через несколько дней она сумеет убедить себя, что ничего и не было.
Все позади. Конец иллюзиям, конец дурацкой наивности. Все, что у нее осталось, – это воспоминания. Но… ни за что в жизни она не будет сожалеть о своей любви к принцу-холостяку.
Через полтора часа Хоуп решила, что хватит сидеть дома и сыпать соль на собственные раны в столь чудесный вечер. Чтобы справиться с хандрой, надо поработать на свежем воздухе – например, полить газон перед домом.
Переполненная нервным возбуждением, она быстро переоделась в шорты и майку и притащила шланг. Розы давно следовало обрезать, отметила она. Прекрасно, вот и займемся этим на следующей неделе.
Внезапно на улице послышался рев мотоцикла. Хоуп повернулась в сторону рокера. В их тихом квартале не поощрялась столь шумная езда.
Мотоциклист напоминал Джеймса Дина, легендарного киноартиста. На нем была белая футболка, джинсы и высокие черные сапоги. Увидев ее, он резко затормозил.
– Хоуп!
Только услышав свое имя, Хоуп поняла, что это был Стефано. Она только открыла от удивления рот, да так и застыла.
– Я не могу вот так с тобой расстаться. К сожалению, меня выследили. Поехали со мной. Пожалуйста…
– Но…
Он протянул ей руку.
– Я никогда ни о чем больше не попрошу. Если ты хоть что-то чувствуешь ко мне, то делай, как я говорю. Пожалуйста, поскорее!
Бросив шланг, Хоуп вскочила на заднее сиденье так проворно, словно с детства только и делала, что гоняла на мотоцикле, нахлобучила протянутый шлем и обхватила Стефано за талию. Через секунду они уже мчались вперед.
Принц искусно лавировал в потоке машин. Девушка заметила, что он несколько раз взглянул в зеркальце заднего вида. Наконец он остановился на светофоре.
– Кто за тобой гонится? – в тревоге крикнула Хоуп. Неужели он попал в какое-то дорожное происшествие?
– Мой телохранитель, – ответил Стефано.
– Но разве ты платишь ему не за то, чтобы он тебя защищал?
– Да, но сейчас мне необходимо побыть одному. Боюсь, что Джеймсу это не понравится.
– И как часто ты переодеваешься и исчезаешь?
