— на троечку, — отпечатал он Крысе.
— ?
— кровь надо было ярче сделать и чтоб кости из мяса торчали.
— уж как есть…
— дык…доработай.
— нах..?
— чтоб отвратно было вконец.
— ты не просек что ли?
— чо?
— не я шопил…грю реал! пригляд там 2седрца!
— передай им, чтоб дошопили. плохо видно
— пшел в шопу!
— Клик.
Чума выключил агента и поднялся из-за стола. Как не хотелось, а надо было идти в магазин. Мать целый список всего купить наказала, самой некогда. А сын студент значит должен надрываться? Отдала бы отцу, пусть бы в супермаркете сам с корзиной в очереди постоял.
Делать ему больше нечего. Одни хрен батя вечером после работы как в телек упрется, так и храпит. Одно в походе в магазин радовало — всегда оставались деньги, которые Сергей заначивал, и о которых никто не знал. Таким образом, он уже накопил на новый жесткий диск, у предков лишний раз не клянча.
До супермаркета «Грин» было не так уж далеко, поэтому Чума решил сэкономить еще и на проезде в автобусе, и пройти напрямую, дворами. Во дворах было грязно после дождей, но зная тут буквально каждый камешек и каждую лужу, можно было пройти и не запачкаться. Поэтому быстро и уверенно шагая, Сергей прошел минут за десять половину расстояния, когда увидел знакомую спину. Глаз у Чумакова был наметанный и он стопроцентно был уверен, что именно эту спину и шляпу он видел этой ночью. Тем более, редко кто сейчас носит такие шляпы с большими полями. Ниндзя, хренов! Это он ему яйцом в лицо попал! Ну, подожди! Сергей задумался, чем он может досадить незнакомцу.
Тот стоял и курил около подъезда, где дежурила скорая помощь и серый ментовской уазик. Причем, незнакомец вроде как к приехавшим ментам и медикам отношения не имел, а просто любопытствовал, что там произошло. Чуме тоже стало любопытно. Он, так и не придумав, как отомстить незнакомцу, подошел со стороны детской площадки. И очень вовремя. Поскольку увидел, как на носилках выносят какое-то тело. Убийство или самоубийство, вопрос не стоял. Поскольку, когда санитары спускались по лестнице с носилками, из под пледа, прикрывающего тело, выкатился какой-то предмет и покатился вперед, опережая носилки. Толпа зевак шарахнулась в сторону, и какая-то женщина истошно закричала. Предмет тут же подхватили и спрятали под плед. Но в глазах Сергея он отпечатался как на фотографии….Это была отрезанная голова. Что больше всего поразило, так это то, что запекшаяся вокруг шеи кровь была не красная, а черная как на тех снимках.
Хвоя успокаивающе хрустела ногами, деревья грустно роняли листву. Успокоенная природой Клавдия Ивановна осмелилась и вышла на дачный проспект через полчаса.
Уже было понятно, что за ней никто не гнался. Но то, что бандит мог коварно подкарауливать её за ближайшим деревом или сидеть, спрятавшись под забором какого-нибудь участка, ей верилось, и эта перспектива её очень пугала. Хотя еще сильнее пугала возможность задержаться тут до ночи. Упаси, Господи! Но так, или иначе, она сжала волю в кулак и вышла на проселочную дорогу. Людей и машин поблизости видно не было. Но Клавдия Ивановна постоянно оглядывалась и, примерно определив направление, откуда прибежала, пошла обратно. Решив, если этот гад хочет её подкараулить, то лучшего места, чем мост не найти. Ведь покинуть поселок можно только через него. Поэтому надо тихонько подойти и посмотреть, не стоит ли его машина около моста, подумала пенсионерка. А вот, что она будет делать, если стоит, Клавдии Ивановне думать не хотелось. Ей очень хотелось назад домой, укрыться теплым пледом и смотреть передачу с Монаховым про здоровый образ жизни. Будь он неладен, этот Сенька! Своего соседа, втянувшего её в эту авантюру, Ишикова в данный момент просто ненавидела. Но, что сделано, то сделано. Выбраться бы отсюда. А Семену уже не помочь. То, что её опередил бандит, тетя Клава уже догадалась. А видеть, что этот бандит сделал с бедным Семенем, ей было страшно.
Проплутав еще полчаса, и уткнувшись в тупик, она повернула назад. Да кто ж так строит? — возмутилась Ишикова, и попыталась пройти между двумя участками, заборы которых имели между собой пространство достаточное, чтобы пройти боком. Только вот проход зарос лопухами и крапивой. Протиснусь, лишь бы назад не идти. А то, что проход был не из параллельно построенных заборов, а они весьма существенно сужались с той стороны, тетя Клава не догадывалась. И упорно продираясь сквозь лопухи, она вдруг почувствовала, что застряла, как Вини-Пух в кроличьей норе. Попробовала дернуться назад, но спиной за что-то зацепилась. И зацепилась плащом крепко. Конечно, дернуться можно, но плащ новый жалко.
— Господи! Да, что же это такое сегодня со мной? — воскликнула Клавдия Ивановна. И слезы помимо её воли потекли по щекам.
— Извините, у вас что-то случилось? — услышала она голос рядом с собой.
Всего каких-то в метрах двух от Ишиковой была видна дорога, на которую она так стремилась попасть, а на дороге пожилая женщина её лет, и мальчишка с ней.
— Застряла я, — скорбным голосом призналась тетя Клава.
— Василек, помоги женщине, — сказала ровесница.
Но Василий и без бабушкиной подсказки продирался на помощь к незнакомой старушке.
— Вот так…вот чуть-чуть повернитесь, вот теперь сюда, — командовал Василий снимая зацепившийся за штырь плащ, — А теперь на меня чуть-чуть. Давайте! Давайте! Живот втяните!
— Х-р-ш!
Со звуком медведя продирающегося сквозь лесную чащу, Клавдия Ивановна измученная, раскрасневшаяся, но довольная, что её злоключения кончились, вывалилась из тесного прохода.
— Как вы там оказались то? — удивленно спросила старушка.
— Да все из-за соседа моего Семена Пихтова, — невпопад ответила Ишикова.
— Не может быть! — выпалил Василий, сразу представив, как открытая им аномалия закидывает в щель между заборов эту бабку.
3. Глава
Табуретка на табуретку, а сверху камень — такая вот конструкция. Камень горел, все так же неярко освещая ближайшее пространство. И хоть горячим, он не был, чуть теплым, но Пихтов подложил под него жестянку, во избежание…Камень лежал примерно на том уровне, где по задумке художника располагалась свеча, и его свет подсказывал расположение теней на картине.
Семен чувствовал себя выжатым как лимон, но все еще не хотел расставаться с картиной. Он опустился на корточки и смотрел на женщину, которая никогда не существовала. Ему она казалась почти живой…Пигмалион, устало усмехнулся Пихтов. Вот так и сходят с ума в одиночестве…Но в этом тусклом свете странного камня, Маргарита действительно смотрелась живой. И не картина это вовсе, а окно в другую реальность. Нет, решил Семен, нужно все-таки повернуть её взгляд на зрителя, а то получается, что я подсматриваю за ней. Нехорошо как-то, неприлично. Пусть она тоже нас видит. Пусть немного косит, из- за своего волшебного, ведьминого косоглазия.
На сегодня, пожалуй, хватит, а то еще испорчу. Сейчас камин разожгу и картошечку запеку, вот будет
