Она откинула волосы с лица.
– Ты подумаешь, что я сумасшедшая.
Он улыбнулся.
– Я уже так думаю.
Ана закусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Без сомнения он был самым упрямым человеком, которого она когда-либо встречала. И она обожала его.
– А если я расскажу тебе, ты обещаешь, что поедешь со мной? Что не разозлишься и не откажешься?
– Я не откажусь.
Она заметила, что он не сказал, что не разозлится. По крайней мере, он был честен.
– Садись. – Она уселась в маленькое кожаное кресло и положила рядом подушку. – Это длинная запутанная история.
Тут она замолчала и уставилась на него, широко раскрыв глаза. Лусио сел рядом, держа в руках голубую коробку.
– Где ты ее нашел?
– Ее отдал мне Данте. Ты забыла ее в больнице.
Трясущимися руками Ана взяла коробку и медленно открыла крышку.
– Ты смотрел, что внутри?
– Нет. Это твоя коробка.
Она молча вытащила голубой конверт и вынула из него выцветшую фотографию маленького мальчика.
Несмотря на расплывчатое изображение было легко догадаться, что у мальчика темные волосы, светлые глаза и оливковый цвет лица.
Лусио взглянул на Ану.
– Кто это? – спросил он, беря у нее фотографию.
– Томас. Алонсо сказал, что его так зовут.
– Кто такой Алонсо?
– Алонсо Хантсмен – человек, который специально нашел меня.
Лусио продолжал рассматривать фотографию маленького мальчика. Ребенок, вероятно, смешанной европейской и индейской крови, выглядел очень бедным. Черные брюки и выцветшая футболка, из которых он давно вырос, темные волосы коротко пострижены, спереди довольно неровно.
– Симпатичный, – сказал Лусио.
– Я знаю. Какое-то время я думала, что это наш сын. – Она наклонилась над фотографией. – У него голубовато-зеленые глаза, и по возрасту подходит.
Подходит по возрасту? Лусио взглянул на Анабеллу. Неужели она и вправду думает, что это ее сын… их сын?
Ана, милая. У тебя был выкидыш.
Эти слова крутились у него в голове и были готовы сорваться с языка.
– Попробуй объяснить мне, – мягко сказал он, – почему ты решила, что это может быть твой ребенок особенно после того, как у тебя случился выкидыш в шесть месяцев?
– Потому что у меня не было выкидыша. – Ана взглянула на него и нервно облизнула нижнюю губу. Я была на восьмом месяце, когда меня поместили в предродовое отделение. – Она старалась не смотреть на него. – Ты же знаешь, я плохо справляюсь с трудностями. Я лучше буду игнорировать проблемы, чем бороться с ними.
– У тебя был выкидыш.
– Нет. У меня начались схватки, и я родила ребенка.
– Ты никогда мне об этом не говорила.
– Потому что тебя не было со мной. – Она сжала кулаки и взглянула на него со слезами на глазах. – Я была одна в этом забытом Богом интернате. Мне было восемнадцать лет, мне было очень больно.
– Я готова поклясться, что слышала, как он заплакал, – продолжала она. – Но когда я попросила дать мне его подержать, мне сказали, что он умер. Я хотела взять его на руки, сказать ему «привет»…
Или «прощай»… Но я потеряла много крови, и меня отвезли в больницу на переливание.
– Почему ты рожала не в больнице?
– У нас многие девушки рожали в интернате, там была своя акушерка.
– И их дети тоже умирали? – спросил Лусио.
– Не знаю. Беременных девушек и молодых мам держали в разных комнатах.
– Нетрудно догадаться, – нахмурился он.
