втянула голову в плечи.
Лусио не мог смотреть на ее страдания. Он взял ее руки в свои. Казалось, что ее боль была живым существом, которое двигалось по ее телу, обжигая и овладевая каждой клеткой. Боль была под кожей, в жилах, в голове.
Он обнял ее и, взяв на руки, отнес наверх, в спальню.
– Тебе нужно принять лекарство, – сказал он, опуская ее на шелковое покрывало.
– Я ничего не хочу. – Ана повернулась на бок и взглянула на него тусклыми глазами. – От лекарства я хочу спать, но я не должна сейчас спать. Мне нужно подумать.
– Как ты можешь думать, когда у тебя так болит голова?
– Но я должна. Я должна собраться и отправиться за ним.
За ним. Снова этот бред. Лусио подавил вздох. У него было ощущение, словно вокруг него густой туман. Но ему необходимо выбраться. Он должен найти способ помочь ей.
Лусио подошел к окну и задернул шторы. В комнате стало темно.
– Так лучше? – спросил он.
– Немного. – Ана с трудом улыбнулась, но он видел, как ее тело содрогается.
Он вернулся и сел рядом с ней. Она прижалась к нему, положив руку ему на колени.
– Останься, – прошептала она устало, но с облегчением.
– Конечно, я останусь.
– Ты не сердишься?
Она вся измучилась, подумал Лусио. Дикий мустанг чуть было не растоптал ее. Он улыбнулся ей успокаивающе, обнадеживающе.
– Зачем мне сердиться? Ты ничего плохого не сделала.
– Но ребенок… – Она запнулась, покачала головой, с укоризной и трепетом взглянула на него. Но в ее глазах появилось кое-что еще. Доверие.
Как будто последних пяти лет не было, и она снова была семнадцатилетней девушкой, жаждущей любви.
Он откинул длинные черные волосы с ее лица.
– Я никогда не буду сердиться на тебя за то, что ты потеряла ребенка. Я обещаю, Ана.
Ее глаза наполнились благодарными слезами, и она крепче прижалась к нему.
– Не могу поверить, что ты здесь, – прошептала она. Потом поднесла его руку к своей щеке, крепко держась за нее, как за спасательный круг. – Это, наверное, сон.
Лусио сидел с ней, пока она не заснула, потом встал и направился к двери. Но внезапно почувствовал, что не может оставить ее одну. Остановившись на пороге, он посмотрел на нее, свернувшуюся калачиком на кровати. Он мог различить только ее профиль. Лицо было таким же прекрасным, как раньше – точеный нос с немного приподнятым кончиком, чувственный рот, волевой подбородок, высокие скулы и густые брови, – но сейчас не красота его волновала. Он вернулся домой, рядом с ним Анабелла, и это после долгих месяцев разлуки, после того, как он пытался смириться с тем, что будет жить один, без нее, и казалось, все безвозвратно потеряно.
Что же с ними произошло? Почему они расстались?
Лусио было горько оттого, что Ана заболела, стала беспомощной, многое не помнила – и не могла вспомнить, – в то время как он все помнил и мысленно проживал их жизнь заново.
Он снова переживал чувство вины, предательства, чувствовал потерю, горе и ярость, потому что, черт подери, хотел, чтобы у них все получилось! Он делал все, чтобы спасти их любовь.
Хуже всего было то, что Лусио до сих пор очень скучал по ней. Физически. Ему хотелось прижать ее к себе, почувствовать очертания и мягкость ее тела.
Ему было очень больно, когда она сказала «Довольно!», собираясь прожить оставшуюся жизнь без него. Что за жизнь ее ждала? А его?
Он вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Сиделка, дремавшая в кресле рядом с комнатой Анабеллы, увидев его, спросила:
– Все в порядке?
– Она заснула, – кивнул он.
Два часа спустя Лусио все еще был в кабинете, когда в дверь постучала экономка. Он задремал в кресле, но, услышав стук, проснулся.
– Да? – хрипло крикнул он, выпрямляясь и протирая глаза.
– Приехал граф Гальван, – сказала Мария, входя в кабинет и забирая пустой поднос со стола. – Он ждет вас в гостиной.
Лусио провел по лицу рукой. Значит, приехал старший брат. Данте Гальван не теряет времени даром.
..;;: Когда Лусио вошел в гостиную, – Данте был уже там и с интересом осматривался вокруг. Это была большая комната с высокими балками, стены выкрашены в розовый цвет, на полу – терракотовая мозаика, привезенная из Италии. На стенах висели картины семнадцатого века, повсюду были расставлены дорогие антикварные вещи – все говорило о богатстве, классе, престиже.
