– Пока живы Ортис и Юлиан – никогда!
– Ты молод и ненависть всосал с молоком матери. Сейчас она клокочет в твоих жилах. Но мой отец был стар, он видел все так, как оно есть, как никто кроме него не видел. Он был очень добрый и ученый человек. Он ненавидел то, что сделал первый Ортис с миром и с нашими людьми, которых он привел с Луны. И он знал, что это неправильно и хотел все исправить.
Он хотел вступить в переговоры с Юлианцами и вместе с ними исправлять то зло, что наш народ принес в мир. Он был Джамадаром, но он отрекся от трона, чтобы вернуться к своему народу. Ведь в нашем роду чистая кровь – мы американцы. В наших жилах нет крови Калькаров. Таких как мы, которые пронесли через все эти столетия, свою кровь незапятнанной, немного, может быть тысяча. И все они ненавидели Калькаров, этих животных.
Однако Калькары узнали, что он задумал, и среди них был тот, кто назвал себя Ортисом и Джамадаром. Он сын женщины Калькарки и моего дяди, ренегата. В его жилах течет кровь Ортисов, но даже капля Калькарской крови делает его Калькаром. И следовательно он не Ортис.
Он убил моего отца, а затем стал преследовать всех, в ком течет кровь Ортисов, все тех, в ком течет незапятнанная американская кровь. Некоторые, чтобы спасти свои шкуры, поклялись ему в верности, остальные пошли на эшафот. Я знаю, что остался последним в роду Ортисов. У меня было два брата и сестра. Но когда я спросил об их судьбе у узурпатора, он рассмеялся мне в лицо. Я уверен, что их больше нет.
Да, если бы мой отец жил, он сделал бы все, чтобы наша вражда кончилась. Но завтра палач положит конец всему. Другой путь был бы лучше, как ты думаешь, Юлиан?
Я стоял молча очень долго. Мне все же казалось, что путь, которым хотел идти покойный Джамадар, тоже был не лучше.
5. Море
Мне казалось очень странным, что я стою и дружески беседую с Ортисом. Мне бы следовало вцепиться ему в горло, но было в нем что-то, что обезоруживало меня, а после того, что он рассказал, мне было стыдно сказать что-нибудь недружелюбное.
В конце концов, он же американец, и он ненавидит того же, кого и я. Несет ли он ответственность за сумасшедшее деяние своего предка? Но ненависть была частью моего существа и еще не умерла полностью – ведь он был Ортис. И я сказал ему об этом.
– Не знаю, могу ли я порицать тебя, – сказал он. – Но разве дело в этом? Завтра мы оба будем мертвы. Давай, будем делать вид, что мы друзья в эти последние часы.
Это был довольно красивый парень, чуть постарше меня, года на два-три. Его улыбка такая открытая и дружелюбная, обезоруживала меня. Вся злоба моя исчезала. Да, наверное, очень трудно ненавидеть этого Ортиса.
– Согласен, – сказал я и протянул руку. Он принял ее и улыбнулся.
– Тридцать четыре наших предка перевернулись бы в своих могилах, если бы видели это, – воскликнул он.
Мы долго проговорили возле окна. Внизу и по дороге сплошной линией тянулись Калькары. Все они двигались туда откуда ожидали нападения. Откуда-то издали доносился гул барабанов.
– Вы вчера их очень потрепали, – сказал он. – Они все сейчас перепуганы.
– Мы будем бить их сегодня и завтра и каждый день, пока не дойдем до моря.
– Сколько у тебя воинов?
– Нас было двадцать тысяч, когда мы отправились в поход, – гордо сказал я.
Он покачал головой.
– А их десять или двадцать раз по двадцать тысяч.
– Пусть их будет сорок раз по двадцать тысяч, мы все равно победим.
– Возможно, ведь вы хорошие бойцы. Но это займет у вас много лет. А Калькары плодятся, как кролики. Их женщины рожают, когда им еще нет пятнадцати. Если к двадцати годам они бездетны, их презирают, а если они не рожают к тридцати годам, их убивают, считая бесполезными для государства.
Пришла ночь. Калькары не принесли нам ни еды, ни питья. Было темно, только в некоторых шатрах светились слабые огоньки. Небо было затянуто легкими облаками. Калькары возле нашей двери уснули. Я тронул Ортиса, лежащего рядом со мной на полу, за плечо.
– В чем дело? – прошептал он.
– Я иду, – сказал я. – Ты пойдешь со мной?
Он сел.
– Ты куда собираешься? – спросил он шепотом.
– Я не знаю, далеко ли я смогу уйти, но я иду. Лишь бы не попасть к палачу.
Он засмеялся.
– Отлично! Я иду с тобой.
Я с большим трудом преодолел свою укоренившуюся ненависть к роду Ортисов и предложил Ортису присоединиться ко мне в попытке бегства. Но я сделал это. Я надеялся, что не пожалею.
Я встал и осторожно подошел к двери. Слабый свет глиняного светильника освещал двух охранников, которые спали сидя, прислонившись к стене.
У меня, разумеется не было никакого оружия, но оба Калькара имели мечи – для меня и для Ортиса. Рукояти мечей выглядывали из-под плащей. Моя рука почти схватила меч, когда Калькар шевельнулся. Я не
