будет освободить всех имеющихся у него рабов галла прежде, чем войдет в долину.
– Ибн Яд не пойдет на это, – возразил Фекхуан.
– Пойдет и на большее, как только увидит вокруг себя воинов галла, – изрек Батандо.
Вернувшись к арабам, Фекхуан передал им условия Батандо.
Сперва Ибн Яд не захотел отпустить рабов, но когда Фекхуан разъяснил ему, что Батандо проведет его в долину только при этом условии, то выразил согласие.
Про себя же шейх подумал, что как-нибудь исхитрится не сдержать своего обещания.
Между тем как Ибн Яд маялся в ожидании, а Батандо собирал воинов, Тарзан из племени обезьян вышел на след бедуинов.
За грубым столом на простых скамейках друг против друга сидели двое. Помещение освещалось тусклой масляной лампой с хлопковым фитилем, отбрасывающей причудливые тени на шероховатые каменные стены и выложенный плитами пол.
Проникавший через узкое незастекленное окно ночной воздух колебал пламя лампы.
Перед мужчинами на столе лежала шахматная доска с вырезанными из дерева фигурами.
– Твой ход, Ричард, – произнес игрок. – Опять ты отвлекся. В чем дело?
– Думаю о завтрашнем дне, Джеймс, и сердце мое сжимается от тревоги.
– Поясни, – попросил Блейк.
– Конечно, Малуд – не самый опасный дуэлянт Ниммра, однако…
И сэр Ричард пресекся.
– Однако я – самый неопытный, – со смехом закончил Блейк.
Сэр Ричард поднял глаза и улыбнулся.
– Ты склонен шутить даже перед лицом смерти, – сказал он. – Вы все такие в той необыкновенной стране, о которой ты так часто рассказываешь?
– Тебе ходить, Ричард, – снова напомнил Блейк.
– Только не держи меч за щитом, Джеймс, – предостерег Ричард. – Не спускай с противника глаз, пока не решишь, куда ударить. И не забывай про щит. Им ты всегда сможешь парировать удар, потому что Малуд несколько медлителен, а взгляд его всегда выдает, куда именно он ударит мечом. Я это хорошо знаю, поскольку не раз бился с ним.
– И остался в живых.
– О, мы только немного упражнялись, но завтра будет иначе. Малуд намерен драться до победного конца и кровью смыть нанесенную тобой обиду.
– Он собирается убить меня из-за такой мелочи? – спросил Блейк. – Ну и обидчив же он!
– Если бы только из-за этого, то он довольствовался бы малой кровью. Дело совсем в другом.
– В другом? Но ведь я с ним разговаривал всего несколько раз.
– Он ревнует.
– Ревнует?
– Он хочет жениться на принцессе Гвинальде, а ты не сводишь с нее глаз.
– Глупости! – воскликнул Блейк, но тут же покраснел.
– Вовсе нет. И не один он это заметил, – продолжал Ричард.
– Ты спятил, – резко запротестовал Блейк.
– Все мужчины поглядывают на принцессу. Еще бы, такая красавица. Но…
– И Малуд собрался всех их убить? – поинтересовался американец.
– Нет, потому что принцесса смотрит на них иначе, чем на тебя.
Блейк засмеялся, откидываясь назад.
– Мне не вполне понятен твой смех, Джеймс, но есть вещи, в которых меня не обманешь. Когда ты упражняешься на поле, принцесса только тебя и выискивает глазами, а ты, когда глядишь на нее… Ты когда-нибудь видел собаку, с обожанием глядящую на своего хозяина?
– Расскажи это кому-нибудь другому! – выпалил американец.
– Вот почему Малуд с радостью убрал бы тебя да и меня впридачу, потому что я в курсе дела. Оттого я и невесел, ибо желаю тебе только добра, друг мой.
Блейк поднялся, подошел к собеседнику и положил ему руку на плечо.
– Ты добрый малый, Ричард, но постарайся понять: я пока еще жив. Я знаю, что кажусь неумехой в обращении с мечом, но за последние дни я многому научился. Завтра увидишь, какой сюрприз я преподнесу сэру Малуду!
– Твоя отвага и решимость делают тебе честь, Джеймс, но даже упражняйся ты всю жизнь, сэра Малуда тебе не одолеть.
– Король Гобред согласен на брак Малуда с его дочерью? – спросил вдруг Блейк.
– Почему бы нет? Малуд – человек влиятельный. У него огромный замок, множество лошадей и прислуги, не менее сотни вооруженных людей, а также дюжина рыцарей.
– Многие ли рыцари имеют замки и свиту? – поинтересовался Блейк.
– Двадцать человек, – ответил Ричард.
– И как близко от замка Гобреда они живут?
– В радиусе трех миль.
– Кто еще живет в этой большой долине?
– Слышал о Богуне? – вопросом на вопрос ответил Ричард.
– Слышал и довольно часто. А что?
– Он именует себя королем, но мы его таковым не признаем. Он живет со своими сторонниками в другом конце долины. Мы с ними враждуем.
– Я много слышал о большом турнире, к которому готовятся сейчас рыцари, и мне показалось, что в нем как будто примет участие и Богун со своими рыцарями. Это так?
– Верно. С незапамятных времен раз в году между Передними и Задними объявляется перемирие на три дня, начиная с первого воскресенья поста, во время которого и проводится большой турнир. Один год состязания устраиваются на равнине перед Ниммром, а в другой – перед городом Сеполькро.
– Передние и Задние? Что за чертовщина? – спросил Блейк.
– В общем, это длинная история. Весной 1191 года Ричард Первый отплыл с острова Сицилии и направился к Акри, где должен был соединиться с французским королем Филиппом- Августом и отбить Святую Землю у сарацинов. Однако в пути Ричард задержался ради захвата Кипра, и когда войско направилось в Акри, на борту кораблей оказалось много красавиц киприоток, тайно вывезенных влюбленными рыцарями. Затем два судна потерпели кораблекрушение возле африканского побережья. Одним командовал рыцарь по имени Богун, а другим Гобред. Оба экипажа двинулись дальше на поиски Иерусалима и набрели на эту долину. Сторонники Богуна объявили, что обнаружили долину Святых Могил и что крестовый поход закончен. Они перевесили кресты с груди на спину в знак окончания похода и возвращения домой. Но Гобред считал иначе. По его мнению, долина эта вовсе не была долиной Святых Могил, а, значит, крестовый поход не был завершен. Поэтому он и его соратники оставили кресты на груди и выстроили город, а также замок-крепость у входа в долину с тем, чтобы воспрепятствовать возвращению Богуна и его людей в Англию до выполнения ими своей миссии. Тогда Богун обосновался в другом конце долины, где также возвел город и замок. И вот уже более семи веков потомки Гобреда, чтобы не запятнать
