– Напрасно ты так считаешь, варвар, – вмешался тюремщик. – Никуда твои друзья не делись. Они в другой камере.
– Но они заслужили свободу! – взмутился Тарзан.
– Как и ты, – ответил тюремщик с ехидной усмешкой. – А может, ты свободен?
– Это несправедливо! – взорвался Прекларус. – Так не делают!
Тюремщик пожал плечами.
– А вот и сделали, – сказал он.
– Но почему? – спросил Прекларус.
– Уж не думаешь ли ты, что цезарь поверяет свои тайны рядовому солдату? – усмехнулся тюремщик. – Впрочем, до меня дошел слух, который объясняет причину. Среди жителей растет недовольство, и цезарь боится тебя и твоих друзей, поскольку народ на твоей стороне, а ты на стороне Диона Сплендидуса.
– Понятно, – пробормотал Максимус Прекларус. – Поэтому мы должны остаться здесь на неопределенное время.
– Неопределенное? Ну, я бы так не сказал, – ухмыльнулся тюремщик, запирая дверь на замок.
– Не нравится мне, как он глядел на нас и как говорил, – заявил Прекларус, когда тюремщик ушел. – Видимо, боги против нас, коли даже мой лучший друг покинул меня.
– Ты имеешь в виду Аппиуса Апплозия? – спросил Тарзан.
– Именно, – отозвался Прекларус. – Если бы он принес ключи, то мы смогли бы бежать.
– Что бы ни случилось, у нас остается надежда, – сказал человек-обезьяна. – Пока мы живы, нужно надеяться.
– Ты не знаешь ни могущества, ни вероломства цезаря, – возразил римлянин.
– И цезарь не знает Тарзана из племени обезьян. Когда за окном сгустились сумерки и в камере стемнело, в коридоре забрезжил неровный свет. По мере его приближения пленники поняли, что идет человек с факелом в руке.
Мало кто посещал камеры под Колизеем даже в дневное время. Изредка показывалась охрана и тюремщики, а два раза в день появлялись рабы, приносившие пищу. Ночью же бесшумное приближение факела не предвещало ничего хорошего. Прекларус и Тарзан продолжили нескончаемую беседу, за которой они коротали время, с нетерпением ожидая появления посетителя.
Вполне вероятно, что ночной гость направляется не в их камеру, однако дурные предчувствия укрепляли их в мысли, что идут именно к ним, причем с самыми недобрыми намерениями. Долго ждать не пришлось: человек остановился перед дверью камеры и едва вставил ключ в замок, как Прекларус узнал его через железную решетку.
– Аппиус Апплозий! – вскричал он. – Ты все-таки пришел!
– Тихо! – предостерег Апплозий. Поспешно открыв дверь, он вошел, беззвучно закрыл ее за собой и потушил фонарь о каменную стену.
– Хорошо, что вы одни, – тихо сказал он, подсаживаясь к пленникам.
– Ты дрожишь, – заметил Прекларус. – Что случилось?
– То, чему суждено было случиться, – ответил Апплозий. – Вас, конечно же, интересует, почему меня так долго не было. Наверное, решили, что я предатель. Но дело в том, что до сих пор я просто не мог этого сделать, хотя и был готов рисковать жизнью.
– Но ты ведь начальник охраны! Разве у тебя могут быть сложности с посещением тюрьмы?
– Я уже не начальник охраны, – ответил Апплозий. – Видимо, цезарь что-то заподозрил, и меня сняли с этой должности ровно через час после того, как мы виделись с вами в последний раз. Все это непонятно, ведь нас тогда никто не слышал, и никто не знает о моем отношении к вам. Факт остается фактом, но из Колизея меня перевели на охрану Преторских ворот. Мне даже не позволяли отлучиться домой под тем предлогом, что цезарь опасается мятежа варваров из окрестных деревень, а это, как всем нам известно, сущая нелепица. Но час тому назад на смену заступил молодой офицер, который сболтнул кое-что, и я тут же оставил пост, рискуя головой.
– Что же он сказал? – спросил Прекларус.
– Сказал, что есть приказ ликвидировать нынче ночью тебя и белого варвара. Как только я услышал это, тотчас же побежал к Фестивите. Мы вместе отыскали ключи, которые я обещал принести, затем я украдкой пробирался по темным улицам, пытаясь дойти до Колизея незамеченным. Больше всего я боялся опоздать, потому что убить вас велено незамедлительно. Возьми ключи, Прекларус. Если нужно еще что-нибудь, скажи.
– Спасибо, дружище, – ответил Прекларус, – этого достаточно. Ты и так слишком рисковал. Возвращайся-ка лучше на свой пост, чтобы цезарь ни о чем не узнал, иначе тебе конец.
– Тогда прощай. Желаю тебе удачи, – сказал Апплозий. – Если надумаешь уйти из города, не забывай, что Аппиус Апплозий командует охраной Преторских ворот.
– Не забуду, приятель, но ради нашей дружбы не стану подвергать тебя излишнему риску.
Аппиус Апплозий собрался было уходить, но внезапно остановился на пороге.
– Опоздал! – шепнул он. – Охрана! Темноту коридора прорезал слабый луч далекого факела.
– Идут! – шепотом сказал Прекларус. – Поторапливайся!
Аппиус Апплозий спрятался рядом с дверью и выхватил из ножен меч.
Свет быстро приближался. Послышались шаги ног, обутых в сандалии, и человек-обезьяна определил, что человек идет один. Вскоре перед дверью возникла фигура, закутанная в длинный темный плащ. Посетитель поднял факел, заглядывая внутрь.
– Максимус Прекларус, – шепотом позвал пришелец. – Ты здесь?
– Да, – ответил Прекларус.
– Вот и славно, – воскликнул тот, – а то я уже забеспокоился, в этой ли ты камере.
– С какой целью ты явился? – спросил Прекларус.
– Меня прислал цезарь, – сказал неизвестный. – Он велел кое-что вам передать.
– Горячий привет? – спросил, усмехаясь, Прекларус.
– Холодный и острый, – засмеялся посетитель.
– Мы ждали тебя!
– Как, вам уже известно? – удивился тот.
– Зная цезаря, нетрудно было догадаться.
– Тогда прощайтесь со своими богами! – выкрикнул офицер.
Вытянув из ножен меч, он широко распахнул дверь.
– Сейчас вы умрете!
И палач ринулся в камеру с хищной улыбкой на лице. Не зря цезарь выбрал для исполнения приговора именно его – человека бессердечного, не испытывающего угрызений совести, который завидовал Прекларусу и ненавидел его. Улыбка продолжала играть на его устах, когда Аппиус Апплозий всадил ему меч в спину. Палач рухнул замертво, из его левой руки выкатился факел и потух на полу.
– Теперь ступай, – прошептал Прекларус Апплозию. – Да защитит тебя от беды благодарность тех, кого ты спас.
– Лучшего и пожелать нельзя, – проговорил Апплозий. – У вас есть ключи и
