что я хочу сказать. Ты отлично видишь, что взгляд принцессы смягчается, когда она говорит с тобой. По звуку ее голоса ты понимаешь, что ей нравится слушать тебя. Ты чувствуешь, что она внимает стихам, которые ты декламируешь ей, и ты не станешь отрицать, что она каждое утро рассказывает тебе, что плохо спала ночь.
– Правда, де Вард, правда. Но зачем ты мне все это говоришь?
И он тревожно повернулся в сторону принцессы, точно отвергая намеки де Варда и в то же время желая найти им подтверждение в ее глазах.
– Ага, – засмеялся де Вард, – посмотри: видишь, она тебя зовет? Иди, пользуйся случаем: наставника нет поблизости.
Де Гиш не мог выдержать. Непреодолимое чувство влекло его к принцессе.
Де Вард с улыбкой посмотрел ему вслед.
– Вы ошиблись, сударь, – произнес Рауль, перепрыгнув через ограду, на которую только что опирались два собеседника, – наставник здесь, и он слушает вас.
Услышав голос Рауля, который де Вард узнал раньше, чем обернулся, он наполовину обнажил шпагу.
– Вложите шпагу в ножны, – потребовал Рауль, – вы знаете, что во время нашего путешествия все попытки такого рода бесполезны. Вложите шпагу, но не давайте воли и языку. Зачем отравляете вы сердце человека, которого зовете другом? Меня вы хотите восстановить против честного человека, друга моего отца и моих близких. В сердце Гиша вы хотите вселить любовь к невесте вашего повелителя. Право, сударь, я счел бы вас изменником и подлецом, если бы по справедливости не находил вас безумным.
– Сударь, – вскричал выведенный из себя де Вард, – видно, назвав вас наставником, я не ошибся! Вы напоминаете иезуита с розгой, а не дворянина. Прошу вас, не говорите со мной таким тоном. Я ненавижу д'Артаньяна за то, что он совершил подлость по отношению к моему отцу.
– Вы лжете, сударь, – холодно сказал Рауль.
– О, – воскликнул де Вард, – вы обвиняете меня во лжи!
– Почему бы нет, если то, что вы говорите, – ложь?
– Вы обвиняете меня во лжи и не беретесь за шпагу?
– Сударь, я дал себе слово убить вас только тогда, когда вручу принцессу ее супругу.
– Убить меня? О, ваш пук розог не может убить, господин педант.
– Конечно, нет, – спокойно возразил Рауль, – но шпага д'Артаньяна убивает, а эта шпага в моих руках, и он сам научил меня владеть ею. И этой шпагой я отомщу за его имя, оскорбленное вами.
– Виконт, виконт, – воскликнул де Вард, – берегитесь! Если вы тотчас же не попросите извинения, все средства мести будут для меня хороши.
– Ого! – произнес Бекингэм, неожиданно появляясь на поле брани. – Вот угроза, которая наводит на мысль об убийстве и не особенно приличествует дворянину.
– Что вы говорите, герцог? – спросил де Вард, обернувшись.
– Я говорю, что ваши слова режут мой слух англичанина.
– Если так, герцог, – крикнул взбешенный де Вард, – тем лучше. По крайний мере, в вашем лице я встречу человека, который не ускользнет у меня между пальцев. Итак, примите мои слова как угодно.
– Я принимаю их как должно, – ответил Бекингэм свойственным ему высокомерным тоном, который придавал его словам вызывающий характер даже в обычной беседе. – Де Бражелон – мой друг; вы оскорбляете виконта, и вы дадите мне удовлетворение за это.
Де Вард взглянул на Бражелона, который, держась избранной им тактики, хранил спокойствие, даже услышав вызов герцога.
– Прежде всего, мои слова, надо полагать, вовсе не задевают господина де Бражелона. Ведь у виконта есть шпага, но он, видимо, не считает себя оскорбленным.
– Но вы кого-то оскорбляете?
– Конечно, д'Артаньяна, – продолжал де Вард, заметив, что это имя служило единственным средством возбудить гнев Рауля.
– Тогда, – заметил Бекингэм, – дело другого рода.
– Не правда ли – спросил де Вард. – Друзья д'Артаньяна должны его защищать.
– Я вполне разделяю ваше мнение, – ответил англичанин, к которому вернулось хладнокровие. – За Бражелона я не мог вступиться, потому что он здесь; но раз дело касается господина д'Артаньяна…
– Вы уступаете, не правда ли? – произнес де Вард.
– Нет, напротив, я обнажаю шпагу, – сказал Бекингэм. – Может быть, господин д'Артаньян и обидел вашего отца, но моему он оказал или, во всяком случае, хотел оказать большую услугу.
Лицо де Варда выразило изумление.
– Д'Артаньян, – заявил Бекингэм, – самый храбрый и честный дворянин, какого я знаю, и так как я лично многим обязан ему, я с восторгом возмещу вам его неоплаченный долг ударом шпаги.
И Бекингэм ловким движением обнажил свою шпагу, поклонился Раулю и стал в позицию.
Де Вард сделал шаг вперед, чтобы скрестить клинки.
– Нет, нет, господа, – поторопился Рауль, выступая и разнимая противников. – Все это не стоит того, чтобы люди пытались заколоть друг друга почти на глазах принцессы. Господин де Вард злословит, даже не зная господина д'Артаньяна.
– Ого! – сказал де Вард, скрежеща зубами и опуская острие шпаги на носок своего сапога. – Вы говорите, что я не знаю д'Артаньяна?
– Да, да, вы его не знаете, – холодно настаивал Рауль. – Вам даже неизвестно, где он сейчас.
– Я? Не знаю, где он?
– Без сомнения, потому что вы стараетесь ссориться из-за него с другими, вместо – того чтобы отыскать д'Артаньяна там, где он находится.
Де Вард побледнел.
– Так я вам скажу, где он, – продолжал Рауль, – господин д'Артаньян в Париже. Когда он дежурит, он находится в Лувре, а когда свободен, то у себя, на Ломбардской улице. Д'Артаньяна легко найти в одном из этих мест. У вас накопилось столько злобы против него, что вы будете недостойны имени порядочного человека, если не потребуете, от д'Артаньяна удовлетворения, которого, по-видимому, просите у всех, кроме него.
Де Вард отер пот, выступивший у него на лбу.
– Фи, господин де Вард, – презрительно усмехнулся Рауль, – не следует затевать ссоры на каждом шагу, когда издан указ, запрещающий дуэли. Король разгневается на нас за наше непослушание в такую минуту, и он будет прав.
– Отговорки, – прошептал де Вард, – уловки!
– Полно, – возразил Рауль. – Что за бредни, мой дорогой господин де Вард! Вы отлично знаете, что герцог Бекингэм человек храбрый, что он десяток раз обнажал свою шпагу и охотно будет драться в одиннадцатый. Он носит имя, налагающее известные обязательства. Что же касается меня, то вы хорошо понимаете, не правда ли, что я не боюсь вас. Я дрался под Сансом, в Блено, в Дюнах, впереди канониров, в ста шагах перед фронтом, тогда как вы, кстати сказать, были в ста шагах за ним. Правда, тогда сражалось слишком много народу, и ваша храбрость оказалась бы незамеченной; вот почему вы ее скрывали. Здесь же это будет зрелищем, скандалом.
Вам хочется заставить говорить о себе, все равно по какому поводу. Поэтому не рассчитывайте на меня, господин де Вард, в этом отношении: я не доставлю вам такого удовольствия.
– Вполне разумно, – сказал Бекингэм, вкладывая шпагу в ножны. – Простите, виконт де Бражелон, я невольно поддался первому порыву гнева.
Но взбешенный де Вард, высоко подняв свою шпагу, бросился на Рауля, который едва успел отпарировать Удар.
– Прошу вас, сударь, – спокойно заметил Бражелон, – будьте осторожнее. Вы чуть не выкололи мне глаз.
– Значит, вы не хотите драться? – вскричал де Вард.
– В настоящую минуту нет, но вот что я вам обещаю тотчас по приезде в Париж: я приведу вас к д'Артаньяну, и вы выскажете ему неудовольствие, которое имеете против него. Д'Артаньян попросит у
