– Его имя? – повторил он. – Помню, но не могу сказать.
– А что с ним стало?.. В Англии никто ничего о нем не знает. Где он теперь?
– Он умер.
– Он умер, но как? Неужели в своей постели, спокойной и тихой смертью честных людей?
– Он умер насильственной смертью, в страшную ночь, пораженный гневом людским и громом небесным. Тело его, пронзенное кинжалом, низверглось в бездну океана. Бог да простит его убийцу.
– Продолжайте, – попросил Карл II, заметив, что Атос не хочет больше говорить об этом.
– Сказав это палачу, король прибавил: «Ты поразишь меня, когда я подниму руку и скажу: Remember!»
– В самом деле, – прошептал Карл II, – я знаю, что это было последнее слово моего несчастного отца. Но с какой целью сказал он его? Кому?
– Французскому дворянину, стоявшему под эшафотом.
– Стало быть, вам, граф?
– Да, ваше величество, и каждое слово короля, проникшее через покрытые черным сукном доски эшафота, и теперь еще звучит в моих ушах. Король стал на колени. «Граф де Ла Фер, здесь ли вы?» – спросил он. «Здесь, ваше величество», – отвечал я. Тогда король наклонился ниже.
Карл II в сильном волнении тоже наклонился к Атосу, ловя каждое его слово. Голова его почти касалась головы Атоса.
Граф продолжал:
– «Граф де Ла Фер, – сказал он, – ты не мог спасти меня. Меня нельзя было спасти. Пусть я совершу святотатство, но последние слова будут обращены к тебе. Ради поддержки дела, которое я считал правым, я потерял престол своих предков и погубил наследие своих детей».
Карл II закрыл лицо руками, и слеза скатилась между его бледными худыми пальцами.
– «У меня остался миллион золотом, – рассказывал король. – Я зарыл его в подземелье Ньюкаслского замка, когда покидал этот город».
Карл поднял голову с такой скорбной радостью, которая могла бы вызвать слезы у всех, кто знал о его неисчислимых бедствиях.
– Миллион! – прошептал он.
– «Ты один знаешь об этих деньгах. Используй их, когда будет нужно, для блага моего старшего сына. А теперь, граф де Ла Фер, простись со мной!» – «Прощайте! Прощайте!» – вскричал я.
Карл II встал и подошел к окну охладить пылавшую голову.
Атос продолжал:
– Тогда король сказал: «Remember!» Это слово было обращено ко мне. Вы видите, ваше величество, я не забыл.
Король не мог сдержать волнения. Атос видел судорожное движение его плеч, слезы на его глазах и сам замолчал, подавленный воспоминаниями, которые пробудил в молодом короле.
Карл II величайшим усилием поборол рыдания, отошел от окна и сел возле Атоса.
– Ваше величество, – сказал Атос, – до сих пор я думал, что еще не настал час использовать эти деньги. Но, присматриваясь к событиям в Англии, я почувствовал, что час этот приближается. Завтра я собирался узнать, где вы скрываетесь, и ехать к вашему величеству. Вы сами явились ко мне. Это знак того, что с нами бог.
– Граф, – отвечал Карл голосом, дрожащим от сильного волнения, – вы мой ангел-хранитель, посланный богом. Вы – мой избавитель, присланный мне отцом из его могилы. Но уже десять лет междоусобная война разоряет мою родину. Она уничтожила многих людей, истерзала землю. Вероятно, в Англии уже нет этого золота, как в сердцах моих подданных – любви.
– Ваше величество, место, где король зарыл деньги, мне хорошо известно. И никто, я уверен, не мог найти их. Притом разве Ньюкаслский замок совершенно разрушен? Разве его разобрали по камням до – самого основания?
– Нет, он еще цел, но сейчас генерал Монк занял его и стоит в нем лагерем. Единственное место, где меня ждет помощь, где у меня есть средства, занято, как вы видите, моими врагами.
– Генерал Монк не мог найти сокровище, о котором я говорю вашему величеству.
– Допустим, что так. Но неужели я должен отдаться в руки Монка, чтобы воспользоваться сокровищем? Ах, вы видите, граф, надо отказаться от борьбы с судьбой. Она обрушивается на меня всякий раз, как я поднимаюсь.
Что я смогу сделать вдвоем с Парри, которого Монк уже один раз прогнал?
Нет, граф, нет, покоримся этому последнему удару!
– А я, не могу ли я сделать попытку там, где вы и Парри бессильны?
– Вы, граф, вы?!
– Я поеду с вами, – отвечал Атос, кланяясь, – если это угодно вашему величеству.
– Ведь вы так счастливы здесь!
– Я не могу быть счастлив, пока на мне лежит неисполненный долг, а король, ваш отец, возложил на меня заботу о вашей судьбе и распоряжение его деньгами согласно его воле По первому знаку вашего величества я готов двинуться в путь.
– Ах, граф! – вскричал король, забывая этикет и бросаясь на шею к Атосу. – Вы живое доказательство, что есть на небесах бог, который посылает еще своих вестников несчастным, страждущим на земле.
Атос, взволнованный этим порывом молодого короля, почтительно поблагодарил его и, подойдя к окну, крикнул:
– Гримо, лошадей!
– Как! Вы хотите ехать сейчас же? – спросил король. – Ах, граф, вы удивительный человек!
– Ваше величество, – отвечал Атос, – для меня всего важнее служить вам. Притом же, – прибавил он с улыбкой, – эту привычку я приобрел давно, на службе у королевы, вашей тетки, и у короля, вашего отца. Как я могу отступить от нее в ту минуту, когда надо послужить вашему величеству?
– Что за человек! – прошептал король.
Потом, подумав, прибавил:
– Но, граф, я не могу подвергать вас таким тяжким лишениям, не имея никаких средств вознаградить вас за услуги.
– О, – сказал Атос с улыбкой, – ваше величество смеется надо мной. У вас целый миллион. Ах, если б у меня была половина этих денег, я давно бы уже завербовал целый полк. Но, к счастью, у меня есть еще немного золота и горстка фамильных брильянтов. Надеюсь, вашему величеству угодно будет разделить их с преданным слугой?
– Не со слугой, а с другом Согласен, граф, но с условием, что потом мои друг разделит со мной мое состояние.
– Ваше величество, – сказал Атос, отворяя ларец и вынимая из него деньги и драгоценности, – теперь мы богаты. По счастью, нас будет четверо против грабителей.
Радость окрасила румянцем бледные щеки Карла II. Он увидел, как Гримо, уже одетый по-дорожному, подвел двух лошадей к крыльцу дома.
– Блезуа, отдай это письмо виконту де Бражелону. Отвечай всем, что я уехал в Париж. Надзор за домом поручаю тебе.
Блезуа поклонился, простился с Гримо и отпер путешественниками ворота.
Глава 17.
ИЩУТ АРАМИСА, А НАХОДЯТ ТОЛЬКО БАЗЕНА
Не прошло и двух часов с момента отъезда Атоса, направившегося на виду у Блезуа по дороге в Париж, как всадник на прекрасной пегой лошади остановился у ворот дома и звонким «Эй!» окликнул конюхов, толпившихся вместе с садовником около Блезуа, обычного поставщика всяких новостей.
Услышав хорошо знакомый голос, Блезуа повернул голову и воскликнул:
– Господин д'Артаньян!.. Скорей бегите, отоприте ему ворота!
Человек восемь бросились к решетке и быстро, словно она была легкой, как перышко, отворили ее. Все низко поклонились д'Артаньяну, зная, что граф особенно ласково принимает этого друга, а такие вещи слуги всегда замечают.
