корабль не потерял наш след.
— Жорж, — сказала Сара, — господь, сотворив чудо, соединил наши сердца. Он не покинет нас в момент, когда мы больше всего нуждаемся в его помощи. Пусть этот фрегат не помешает вам любить господа в его творениях. Взгляните, Жорж, как прекрасен мир!
Сара впервые видела столь великолепное море; как зачарованная, она не отводила от него глаз: Жоржа, не раз совершавшего долгие путешествия, интересовало главным образом то, что занимало и остальных: фрегат, преследовавший их, все приближался, хотя сейчас, залитый солнечным светом с востока, стал менее заметен; корвет же должен был быть виден с «Лейстера».
— Ничего не поделаешь, — прошептал Жак, — он тоже видит нас, вот он поднимает бонетты, Жорж, друг мой, ты ведь знаешь, женщины не любят неожиданностей; по-моему, тебе следует заранее предупредить Сару о том, что нам предстоит.
— Что сказал ваш брат? — спросила Сара.
— Он сомневается в вашем мужестве, а я ручаюсь за вас.
— Вы правы, мой дорогой. Когда наступит решительный момент, вы скажете, что мне делать, и я исполню свой долг.
— Этот демон мчится, словно на крыльях, милая сестрица, не знаете ли вы, случайно, имя командира судна?
— Я встречалась с ним несколько раз в нашем доме и отлично помню его имя — Джордж Патерсон, но сейчас командует «Лейстером» другой. Патерсон болен, и, говорят, смертельно.
— После смерти Патерсона командиром корабля должен стать его помощник, иначе было бы несправедливо. В добрый час. Приятно иметь дело с таким удальцом. Посмотрите, как спешит его судно, словно конь на скачках: недалек час, когда придется вести бой врукопашную.
— Ну что ж, будем драться, — сказал старик Мюнье, поднимаясь на палубу; глаза его при мысли о грядущей опасности загорелись огнем.
— Дорогой отец, — обратился к нему Жак, — я восхищен вашим мужеством! Скоро каждый воин будет нам необходим.
Сара слегка побледнела, и Жорж почувствовал, что девушка сжимает его руку; он обернулся к ней, улыбаясь:
— Друг мой, вы же всегда надеялись на бога, неужели теперь вы в нем сомневаетесь?
— Нет, Жорж, нет, даже когда из глубины трюма я услышу рев пушек, свист ядер, крики раненых, клянусь вам, буду верить, что вновь увижу моего Жоржа живым и здоровым.
Мы прошли самые тяжкие испытания, и, как на смену ночной тьме приходит яркое солнце, так пройдет ночь, и наступит светлый день.
— В добрый час! — воскликнул Жак. — Это хорошо сказано. Клянусь честью, не знаю, почему бы мне не повернуть назад и не встретить этот дерзкий корабль, это избавило бы его и нас от лишних забот; что ты на это скажешь, Жорж, хочешь попробуем?
— Охотно, — ответил Жорж, — но ты не боишься, что если в порту Бурбон стоят английские суда, то, услышав пальбу, они ринутся на помощь соотечественнику?
— Знаешь, брат, ты рассуждаешь, как святой Иоанн Златоуст, будем продолжать путь. А, это вы, Железная Голова, вы пришли вовремя, как видите, мы находимся на высоте Брабанта, держите курс на юго-запад. А мы пойдем завтракать, все надо предвидеть — не известно, доведется ли обедать.
Предложив руку Саре, Жак в сопровождении Пьера и Жоржа первым спустился в каюту.
Чтобы развлечь своих гостей в момент грозной опасности, Жак постарался, насколько возможно, продлить время завтрака, и только два часа спустя они поднялись на палубу. Капитан устремил взор на «Лейстер». Фрегат заметно приближался, теперь уже видна была батарея. И все же капитан ожидал, что за это время фрегат подойдет ближе.
Осмотрев снасти корвета и положение парусов, чтобы удостовериться, что ничего не изменилось, он сказал:
— Не понимаю, Железная Голова, что произошло, мне кажется, что мы идем немного быстрее, чем два часа назад.
— Да, капитан, вроде бы так.
— Что же вы сделали с кораблем?
— О, пустяки! Я передвинул балласт и приказал матросам пройти вперед, ближе к носу.
— Вот это да, вы смышленый парень, и что мы на этом выиграли?
— Одну милю, капитан, одну жалкую милю, только и всего. Мы идем со скоростью двенадцать узлов. Я только что бросал лаг. Но это не спасет нас; разумеется, «Лейстер» сделал то же самое, пятнадцать минут назад он увеличил скорость. Смотрите, капитан, он совсем на виду. Да, предстоит встреча с морским волком, который наделает нам хлопот; это мне напоминает, как он гнался за нами, когда им командовал Уильям Маррей.
— А, черт возьми, теперь мне все понятно! — воскликнул Жак. — Держу пари, Жорж, это твой разгневанный губернатор на борту корабля. Он, видимо, захотел взять реванш.
— Ты так думаешь, брат, — вставая со скамьи и схватив брата за руку, произнес Жорж, — ты так думаешь? Признаюсь, я был бы счастлив, ведь и я желаю воздать ему должное.
— Это он, он — собственной персоной, бьюсь об заклад, только эта ищейка могла напасть на наш след. Черт побери!
Какая честь выпала на долю мне, жалкому работорговцу: иметь дело с командиром королевского флота! Благодарю, Жорж, это тебе я обязан такой удачей.
Жак оглядел свой корвет, его надводный борт, бортовые коечные сетки, он посмотрел на экипаж; матросы разделились на группы, каждый держался вблизи батареи, которую должен был обслуживать; по всему было видно, что все они, так же как он, знают о том, что должно сейчас произойти.
Ждать пришлось недолго, ветер уже доносил барабанную дробь с вражеского фрегата.
— Вот видишь, — произнес Жак, — не скажешь, что они медлят Ребята, поспешим. Господа моряки королевского флота знают свое дело; следуя их примеру, мы только выиграем.
Затем он отдал команду:
— Приготовиться к бою!
Тотчас на корвете раздались дробь барабана и пронзительные звуки флейты, на палубе появились три музыканта, вылезшие из люка, они маршем прошли по палубе и скрылись в люке на противоположной стороне. Появление музыкантов и их музыка произвели магическое впечатление на всех.
В мгновение ока каждый матрос занял заранее определенный пост у предназначенного ему орудия; ряд бойцов, вооруженных карабинами, заняли места у марсовой мачты; бомбардиры расположились в конце палубы и у шкафутов . Пушки были высвобождены и выдвинуты на огневую позицию.
Наступила полная тишина. Жак убедился, что подготовка к бою закончена, и начал проверку. Каждый матрос стоял на своем посту. Жак понимал, что ему предстоит самое серьезное сражение в жизни. Во время проверки, продолжавшейся полчаса, он осмотрел все орудия и поговорил с каждым матросом.
Когда он поднялся на палубу, фрегат был уже совсем близко, на расстоянии не более полутора миль. На корвете царило молчание. Вдруг легкая пелена дыма возникла на борту фрегата, и торжественно взвился флаг Великобритании.
Сражение было неизбежно; корвет уже не мог плыть под ветром, превосходство противника в скорости было очевидно. Жак приказал спустить бездействовавшие при маневре паруса, затем обратился к Саре:
— Видите, сестрица, все разошлись по своим местам, и вы должны быть в каюте.
— О, боже, неужели все-таки предстоит сражение?
— Через четверть часа, — сказал Жак, — начнется схватка, надо полагать, она будет решительной, и посторонние должны удалиться.
— Сара, — обратился к ней Жорж, — не забудьте, что вы мне обещали.
— Да, конечно, я повинуюсь, Жорж, я все понимаю, но вы ведь будете благоразумны?
— Но послушайте, я полагаю, вы не просите меня оставаться безучастным, ведь ради меня столько смелых людей рискуют жизнью!
— О нет, прошу вас лишь думать обо мне и помнить, что, если вы погибнете, умру и я.
