4 февраля 1752 года умер в Сент-Женевьеве герцог Орлеанский, куда он несколько лет тому назад удалился, сжегши прекраснейшие картины своей галереи потому только, что они представляли нагих женщин 29 июня умер в Риме знаменитый кардинал Альберони Это тот самый, с которым мы познакомились по случаю заговора Целламара и который готов был сжечь всю Европу, чтоб сделать Испанию таким сильным государством, каким она сделалась впоследствии Действительно, в минуту его смерти Испания владела Королевством Обеих Сицилий, которое он занял войсками, и герцогствами Пармским и Пьяченцким, которых он требовал для нее 28 февраля 1753 года умерла герцогиня Менская.
23 августа 1754 года супруга дофина родила сына, который получил имя герцога Беррийского и который впоследствии сделается королем под именем Людовика XVI.
Смерть Монтескье22, Ловендаля и принца Домбского суть важнейшие события остальной части 1755 года.
1756 год, в продолжение которого под покровительством герцога Орлеанского распространяется во Франции прививание оспы, особенно наполнен событиями Канадской войны.
В продолжение этих шести лет могущество маркизы Помпадур не только не уменьшилось, но еще более увеличилось. Это потому, что с жадностью к деньгам, в которой можно упрекнуть фаворитку, она соединяла в себе все великие качества. Она обладала теми благородными и артистическими чувствованиями, которых вовсе не имел король.
Несчастные и ученые находили в ней сильную опору. Чрез нее Вольтер принят был ко двору, чрез нее получил он должность камер-юнкера, которую продал за шестьсот тысяч ливров; чрез нее он держится при дворе, несмотря на свои шалости и вольнодумства. Не раз он принужден бывал искать спасения в бегстве, скрываться то у госпожи де Шателе, то у герцогини Менской; но как только наступало благоприятное время, как только на устах короля появлялась улыбка, подобно солнечному лучу из-за грозных туч, маркиза снова призывала беглеца, и он снова писал стихи в честь короля, которого ненавидел, и в честь фаворитки, которую презирал. Вольтер ставит в это время на сцене свою «Семирамиду», она падает; он бежит в Пруссию пред представлением «Катилины», трагедии, имевшей успех, и, как человек, всегда алчущий славы, или, лучше сказать, молвы, заставляет д'Аламбера сказать про него:
– Вот человек, у которого славы на миллион, а он хочет приобрести ее еще на копейку!
И все это потому, что наука составляет для маркизы большое вспомогательное средство сохранить власть свою над Людовиком XV, который скучает все более и более.
Людовик XV страдает болезнью, от которой нет лекарства, – разочарованием. Взгляните на портрет Людовика XV, написанный художником Ванлоо; он верен в ту эпоху, до которой мы дошли; на нем король сохранил еще черты молодости, которая проходит для него; но, достигнув двух третей своего зрелого возраста, он начинает уже замечать, что старость к нему приближается. Еще лоб у него если не широк, то по крайней мере благороден и высок; голубые глаза его еще так блестят под черными веками, так изящно открыты под безукоризненными его бровями; нос, по которому легко узнать потомка Бурбонов; на устах тонкая и умная улыбка, наследие Савойского дома; и что же! рассмотрите со вниманием этот лоб, эти глаза, эти уста; поищите в этом труде живописца выражение, которое он хотел скрыть, и во всем вы найдете усталость.., изнеможение. У ног этого портрета недостает только пустой чаши, чтоб представить эмблему разочарования.
Этого-то короля надо было забавлять, чего бы то ни стоило. Поэтому больше для него, нежели для маркизы Помпадур, воздвигается по какой-то фантастической программе замок Бельвю. «Устройте мне сады Ариостовой Альцины», – сказала маркиза Помпадур художнику Буше, и Буше принялся за дело. Помпадур купила золото, мрамор и порфир; Лемуан обтесал все это; и Лемуан вместе с Буше вдвоем устроили это жилище феи…
Людовик XV, видя все эти старания угодить ему, улыбается, дает маркизе Помпадур табурет, сажает ее возле королевы, заставляет принцесс целовать ее в лоб – ее, дочь любовницы фермера Турнегама, – женщины, которой после ее смерти сочинена была следующая эпитафия:
Ее, дочь Пуассона, который был осужден на виселицу и который однажды за роскошным ужином, разгорячась вином и будучи расположенным говорить правду, развалясь в своем кресле, сказал:
– Знаете ли, чему я смеюсь? Тому, что все мы окружены здесь таким блеском и великолепием! Чужестранец, войдя сюда, право, принял бы нас за принцев; а между тем, вы, г. де Монмартель, – сын целовальника; вы, г. де ла Валетт, – сын продавца уксуса; ты. Буре, – сын лакея; а я, да что говорить, все знают, чей я сын!
И не для одной Помпадур Людовик XV нарушал законы придворного этикета; у нее был брат, которому
