Впоследствии приговором 9 марта 1764 года изгнаны были из Франции те иезуиты, которые отказались дать клятву, предписанную приговором.
Наконец, указом короля, данным в ноябре 1764 года, орден иезуитов во Франции был совершенно уничтожен.
Тогда уже не только провинциальные парламенты последовали примеру парламента Парижского, но также Испания, Неаполь и Парма последовали примеру Франции.
В продолжение этого времени смерть похитила несколько особ королевской фамилии. Прекрасная принцесса, вышедшая замуж за инфанта герцога Пармского, приехала из Италии для свидания со своим братом в Версаль. Людовик XV не смел подвергнуть детей своих тому опыту, которому подверг герцог Орлеанский своих. Оспа всегда свирепствовала, по выражению св. Писания, «яко лев, ищай кого поглотити». Юная принцесса впала в ее убийственные руки, и менее чем в восемь дней она умерла, с лицом, истерзанным огненными ее когтями.
5 марта 1760 года умерла в свою очередь принцесса Конде, старинный друг короля, которую он сорок лет тому назад велел изобразить на картине занимающейся вместе с ним охотой на быстром коне рыжего цвета, с волосами, распущенными, как у богини Дианы.
23 июля заплатил дань свою природе граф де Шароле, о котором король нимало не сожалел: это был жестокий охотник на людей, который, получив в наследство пищаль Карла IX, стрелял в кровельщиков по крышам и делал свои наблюдения над предсмертными муками этих несчастных. Он кончил тем, что жил в лесах и не являлся более ко двору.
22 марта 1761 года умер его высочество дофин, герцог Бургундский (это имя было пагубно для дофинов, носивших его); ему было только десять лет. Со смертью его герцог Беррийский сделался наследником престола. Это был прекрасный ребенок, с добрым сердцем, с хорошими направлениями. Однажды один из его товарищей, с которым он играл, толкнул его; он упал и сильно ушиб себе ногу. Не желая ничего сказать из опасения, чтоб не побранили того, кто был виновником его ушиба, он умер от нарыва, образовавшегося вскоре от этого ушиба у него на ноге. Эта потеря была тяжелым испытанием для Людовика XV; король любил его, как только дед может любить своего внука.
После кончины герцога Беррийского король думал, что смертные случаи между близкими его сердцу уже кончились: как вдруг к нему приходят с извещением, что маркиза Помпадур умирает.
Такое известие тем более поразило короля, что он еще накануне виделся с нею.
Причиной этой неожиданности для него было то, что маркиза Помпадур, для которой нравиться королю было первой обязанностью, – скажу даже, самым высшим долгом, – заботилась только об одном: скрывать от короля свои страдания.
Но чем же страдала маркиза Помпадур?
Была ли это одна из тех женских болезней, которые иногда бывают так тяжки и неизлечимы? Или это был, как думала госпожа де Вентимиль, как думала госпожа де Шатору, как думала, наконец, она сама, яд – средство против жизни столь же верное и еще скорее ведущее к цели?
Вот что рассказывали или, лучше, рассказывала она сама:
Бертен, творение маркизы Помпадур, был министром финансов, и Шуазель, желавший соединить в себе всю власть, хотел соединить министерство финансов с теми министерствами, которые были уже в руках его или его родственников.
Впрочем, в то время финансы были в страшном беспорядке;
1 декабря парламенту сделано было поручение заняться преобразованием министерства финансов. Тогда маркиза Помпадур вспомнила о том, что говорил ей по этому предмету кардинал Берни; ей пришло на память, что бывший ее любимец предлагал когда-то насчет этого превосходные планы; в особенности же она заметила, что герцогиня Граммон очень часто являлась ко двору и что брат ее старался, чтоб она была как можно ближе к особе короля. Таким образом, она считала опасным для Франции и лично для себя оставлять долее во главе правительства Шуазеля; почему решилась повидаться с кардиналом Берни, который, со своей стороны, имел и сам три раза свидание с королем; при третьем свидании было решено удалить от дел герцога Шуазеля.
Герцог Шуазель узнал об этом составившемся против него заговоре, и на другой день маркиза Помпадур заболела.
Мы не будем подтверждать обвинения маркизы, Помпадур против герцога Шуазеля, как и прежде не подтверждали обвинения герцогини Шатору против г. де Морпа; всякий раз, когда при дворе умирала какая-нибудь важная особа неожиданно и скоропостижно, можно наверное сказать, что тотчас распространялись слухи об отравлении ядом.
Как бы то ни было, только маркиза Помпадур, находясь в Шуази, во время прогулки вдруг была постигнута болезнью, которую сперва считала только опасной, но которая вскоре оказалась смертельной.
Ее перевезли из Шуази в Версаль.
Людовик XV наблюдал быстрый ход болезни без малейшего беспокойства: чувство, которое он питал к ней и которое из вожделения перешло в привычку, это чувство подверглось, по-видимому, новому изменению и обратилось в чувство чистого приличия. Король был внимателен и заботлив к больной, как к своему другу. Каждый день герцог Флери приносил королю бюллетень о ее здоровье. 15 апреля 1764 года он пришел к королю как обыкновенно, но без бюллетеня, потому что маркизы Помпадур уже не было в живых.
Маркиза знала, что она умрет, и пред лицом смерти показала себя мужественнее, нежели можно было ожидать. Поутру, в последний день ее жизни, пришел навестить ее священник церкви св. Магдалины; около одиннадцати часов он собирался ей откланяться.
– Подождите еще немного, почтенный отец, – сказала она ему. – Мы отправимся вместе.
С жизнью маркизы прекратилась и забота о ней короля. Труп фаворитки положили на носилки, и два простые работника вынесли его. Король стоял у своего окна, когда проходило это слишком смиренное шествие. Из облаков, покрывавших небо, прорывался дождь. Король протянул руку и сказал;
– Бедная маркиза! Кажется, ей предстоит дурная погода в последнем ее путешествии.
Маркиза Помпадур была погребена в монастыре Парижских капуцинок, в часовне дома Креки, который она купила за год пред тем для своего погребения.
Маркизе Помпадур были написаны три эпитафии, из которых вторая была всех сильнее.
Глава 6.
Дофин. – Егo последние минуты. – Мария-Жозефина, принцесса Саксонская, супруга дофина. – Герцог Шуазель, – Его опасения. – Ненависть его к дофине. – Обещания Людовика XV. – Арман и Пельтье. – Буаскальо и аббат Терре. – Дофина покровительствует герцогу д'Егильону. – Чашка шоколада 1 февраля. – Дофина объявляет королю, что она отравлена. – Противоядие. – Смерть дофины. – Толки в Версале. – Вскрытие трупа. – Объявление четырнадцати докторов, – Беспокойство Людовика XV, – Он сближается с королевой. – Печаль королевы. – Кончина отца ее Станислава Лещинского. – Лотарингия присоединяется к Франции. – Смерть королевы. – Кончина некоторых важных лиц. – Две партии при дворе. – Герцоги Шуазель и д'Егильон.
Смерть маркизы Помпадур, как мы сказали, не произвела большого впечатления на Людовика XV. Как бы мы ни привыкли к какому-нибудь игу, но бывают минуты, в которые это иго становится для нас тягостным, и потому Людовик XV считал себя как бы человеком, которому возвратили свободу. Притом с некоторого времени Помпадур имела в политике и в религии влияния больше, нежели сколько Людовику XV следовало допускать иметь ей. В политике она вовлекла его в союз с Австрией, к которой он с юных лет питал отвращение; а в религии она заставила его изгнать иезуитов, к которым он питал благорасположение. Сверх того, маркиза Помпадур, будучи всегда в несогласии с дофином и принцессами, была всегдашней причиной семейного раздора. Итак, хотя смерть ее лишила Людовика XV привычек, которые были ему приятны, зато жизнь ее возмущала спокойствие, которое было для него так необходимо.
Принимая все это в соображение, Людовик XV в глубине своего сердца, по всей вероятности, не был недоволен, что освободился от своей фаворитки.
К несчастью, смерть водворилась при дворе Франции и не скоро хотела из него удалиться; ей нужны были многие и знаменитейшие жертвы.
