Он оставил позади, не останавливаясь, тридцать лье.
Через Мо не проезжал ни один экипаж, похожий на тот, что описал Жибасье.
Жибасье приказал подать ужин в кухне, стал есть, пить и ждать.
Оседланная лошадь стояла наготове.
Так прошел час, и вот прибыла ожидавшаяся с таким нетерпением карета.
Стояла глубокая ночь.
Господин Сарранти приказал подать бульону прямо в карету и велел ехать в Париж через Кле: этого только и нужно было Жибасье.
Он вышел через черный ход, вскочил на коня и, обогнув улочку, выехал на парижскую дорогу.
Через десять минут он увидел позади огни - два фонаря на почтовой карете г-на Сарранти.
Все случилось так, как он хотел: он видел, оставаясь незамеченным. Теперь надо было подумать о том, чтобы его не слышали.
Он свернул на обочину и скакал, по-прежнему опережая карету на километр.
Прибыли в Бонди.
Там, словно по мановению руки, министерский курьер обратился в форейтора, и тот кучер, что должен был отправляться в дорогу, за пять франков с радостью уступил ему свою очередь.
Подъехал г-н Сарранти.
До Парижа оставалось рукой подать: можно было не выходить из кареты; он выглянул из окна и спросил свежих лошадей.
- А вот они, хозяин, да какие! - подал голос Жибасье.
В самом деле, пара отличных белых першеронов уже была наготове; лошади ржали и били копытом.
- Да стойте вы смирно, окаянные! - закричал Жибасье, управляясь с дышлом с ловкостью заправского кучера.
Взнуздав лошадей, мнимый кучер подошел к дверце кареты с шапкой в руке и спросил:
- Куда едем, милейший?
- Площадь Сент-Андре-дез-Арк, гостиница 'Великий Турок', - отвечал г-н Сарранти.
- Отлично! - отозвался Жибасье. - Считайте, что вы уже там.
- Как скоро мы будем на месте? - спросил г-н Сарранти.
- Через час с четвертью, если не будем нигде, останавливаться! пообещал Жибасье.
- Скорее в путь! Десять франков чаевых, если приедем через час.
- Как прикажете, хозяин.
Жибасье вскочил на подседельную лошадь и пустил коней в галоп.
Теперь-то он был уверен, что Сарранти у него в руках.
Подъехали к заставе. Таможенники произвели краткий досмотр, которым они удостаивают путешественников, разъезжающих на почтовых, проговорили сакраментальное слово: 'Поезжайте!' - и г-н Сарранти, семью годами раньше покинувший Париж через заставу Фонтенбло, теперь вновь въезжал через Птит-Виллет.
Четверть часа спустя карета влетела во двор гостиницы 'Великий Турок' на площади Сент-Андре-дез- Арк.
Оказалось, что в гостинице всего две свободные комнаты, расположенные одна против другой: номер шесть и номер одиннадцать.
Г-н Сарранти выбрал комнату номер шесть, и лакей проводил его до двери.
Когда лакей спустился во двор, его окликнул Жибасье:
- Эй, скажите-ка, дружище...
- В чем дело, кучер? - презрительно отозвался лакей.
- Кучер! Кучер! - повторил Жибасье. - Ну да, я кучер. Что дальше? Разве в этом есть что-то унизительное?
- Да нет, конечно. Просто я вас называю кучером, раз вы кучер.
- Ну и ладно!
И он, ворча под нос, направился было к лошадям.
- Так чего вам было от меня нужно? - полюбопытствовал лакей.
- Мне? Ничего.
- А вы ведь только сейчас спросили...
- Что именно?
- 'Скажите-ка, дружище!'
- Да, верно... Дело-то вот в чем: господин Пуарье... Вы, разумеется, его знаете?..
- Какого Пуарье?
- Ну, господина Пуарье.
- Не знаю я никакого Пуарье.
- Господина Пуарье, фермера из наших мест... Неужто не знаете? У господина Пуарье стадо в четыреста голов! Не знаете господина Пуарье?..
- Да говорю же вам, что не знаю никакого Пуарье.
- Тем хуже! Он приедет одиннадцатичасовым дилижансом из Пла-д'Этена. Знаете дилижанс Пла- д'Этена?
- Нет.
- Вы, стало быть, не знаете ничего? Чему же вас мать с отцом обучили, ежели вы не знаете ни господина Пуарье, ни дилижанса Пла-д'Этена?.. Да-а, надобно признать, что есть на свете легкомысленные родители.
- Да при чем здесь господин Пуарье?
- Я собирался передать вам от него сто су, но раз вы его не знаете...
- Я не против познакомиться.
- Если уж вы его не знаете...
- А зачем ему давать мне сто су? Не за красивые же глаза?..
- Нет, конечно, принимая во внимание, что вы косой.
- Не важно! Так почему господин Пуарье вам поручил передать мне сто су?
- Он хотел снять номер в гостинице, потому что у него есть дельце в Сен-Жерменском предместье; он мне сказал: 'Шарпильон!..' Так меня зовут Шарпильон, и это имя передается в нашей семье от отца к сыну...
- Очень приятно, господин Шарпильон, - заметил лакей.
- Он мне сказал: 'Шарпильон! Передашь сто су служанке гостиницы 'Великий Турок' на площади Сент-Андре-дез-Арк, пусть оставит за мной комнату'. А где ваша служанка?
- Это ни к чему! Я сниму для него номер ничуть не хуже, чем она.
- Ну нет! Раз вы его не знаете...
- Это совсем не обязательно для того, чтобы снять комнату.
- Аи впрямь! Не так вы глупы, как кажетесь!
- Благодарю!
- Вот сто су. Так вы сможете его узнать, когда он приедет?
- Господин Пуарье?
- Да.
- А он себя назовет?
- Ну конечно! У него нет оснований скрывать свое имя.
- В таком случае я провожу его в одиннадцатый номер.
- Как увидите толстого весельчака, закутанного в кашне и в коричневом рединготе, смело можете сказать: 'Вот господин Пуарье'. А засим, спокойной ночи! Да хорошенько натопите одиннадцатый номер, ведь господин Пуарье мерзляк... Да, вот еще что. Мне кажется, он обрадуется, если в номере его будет дожидаться хороший ужин.
- Договорились! - кивнул лакей.
- Ох, как же это я мог забыть!.. - запричитал мнимый Шарпильон.
