раз они выбрали своим главой человека, который оказался вором и убийцей.
- Так вот почему королевский прокурор отклонил политическое обвинение! - догадался генерал.
- Именно поэтому господин Сарранти так настойчиво пытался взять его на себя.
- И что же?
- Правительство уступит лишь по представлении видимых, осязаемых, явных доказательств. Дело не только в том, чтобы сказать: 'Господин Сарранти невиновен в преступлении, которое вменяется ему в вину', надобно сказать: 'Вот кто виновен в преступлении, в котором вы обвиняете господина Сарранти'.
- А у вас есть эти доказательства? - вскричал генерал. - Вы знаете имя настоящего преступника?
- Доказательств у меня нет, виновный мне неизвестен, - признался Сальватор, - однако...
- Однако?..
- Возможно, я напал на его след.
- Говорите же, говорите! И вы и впрямь будете достойны своего имени!
- Слушайте то, что я не говорил никому, но вам скажу, - подходя к генералу вплотную, произнес Сальватор.
- Говорите, говорите! - прошептал генерал, тоже подвигаясь к Сальватору.
- В доме, принадлежавшем господину Жерару, куда господин Сарранти поступил как наставник; в доме, откуда он бежал девятнадцатого или двадцатого августа тысяча восемьсот двадцатого года - а все дело, возможно, как раз и состоит в том, чтобы установить точную дату его отъезда, - в парке Вири, наконец, я нашел доказательство, что по крайней мере один ребенок был убит.
- Уверены ли вы, что это доказательство не усугубит и без того тяжелое положение нашего друга?
- Сударь! Когда ищешь истину - а мы пытаемся установить истину, не так ли, и если господин Сарранти окажется виновен, мы отвернемся от него, как это сделали все остальные, - любое доказательство имеет большое значение, даже если на первый взгляд кажется, что оно свидетельствует против того, чью невиновность мы хотим установить. Истина несет свет в себе самой; если мы найдем истину, все станет ясно.
- Пусть так... Однако как же вам удалось обнаружить это доказательство?
- Однажды ночью я шел по парку Вири со своим псом по делу, не имеющему касательства к тому, что занимает нас с вами, и нашел в зарослях у подножия дуба, в ямке, которую с остервенением раскопал мой пес, останки ребенка, которого закопали стоя.
- И вы полагаете, что это один из пропавших малышей?
- Это более чем вероятно.
- А другой, другой ребенок? Ведь в деле упоминалось о мальчике и девочке?
- Другого ребенка я, кажется, тоже отыскал.
- Тоже благодаря псу?
- Да.
- Ребенок жив?
- Жив: это девочка.
- Дальше?
- Основываясь на этих двух обстоятельствах, я делаю вывод: если бы я мог действовать свободно, я, возможно, полностью раскрыл бы преступление, что неизбежно навело бы меня на след преступника.
- Эх, если бы вы в самом деле нашли живую девочку! - вскричал генерал.
- Да, живую!
- Ей, вероятно, было лет шесть-семь, когда произошло преступление?
- Да, шесть лет.
- Стало быть, она могла бы вспомнить...
- Она ничего не забыла.
- В таком случае...
- Она помнит слишком хорошо.
- Не понимаю.
- Когда я попытался напомнить несчастной девочке о той ужасной катастрофе, у нее едва не помутился разум. В такие минуты с ней случаются нервные припадки, это может привести к тому, что она лишится рассудка. А чего будет стоить показание ребенка, которого обвинят в сумасшествии и, одним словом, действительно доведут до безумия? О, я все взвесил!
- Ну хорошо, давайте займемся мертвым ребенком, а не живым. Если молчит живой, то, может быть, заговорит мертвый?
- Да, если бы у меня была свобода действий.
- Кто же вам мешает? Ступайте к королевскому прокурору, изложите ему все дело, заставьте правосудие докопаться до истины, к которой вы взываете, и...
- Да, и полиция в одну ночь уберет следы, на которые придет посмотреть на следующий день правосудие. Я же вам сказал, что полиция заинтересована в том, чтобы отвести эти доказательства и потопить господина Сарранти в этом грязном деле о краже и убийстве.
- Тогда продолжайте расследование сами. Давайте продолжим его вместе. Вы говорите, что могли бы найти истину, если бы действовали свободно Что может вам помешать?
Говорите!
- О, это уже совсем другая история, не менее серьезная, страшная и отвратительная, чем дело господина Сарранти.
- Пусть так. Давайте же будем действовать!
- Согласен! По мне, так ничего лучше и не надо, однако прежде...
- Что?
- ...давайте найдем способ свободно осмотреть дом и парк, где преступление или, вернее, преступления были совершены.
- Возможно ли изыскать такое средство?
- Да.
- Какой ценой?
- За деньги.
- Я же сказал, что сказочно богат.
- Да, генерал, но это не все.
- Что еще?
- Немного ловкости и много упорства.
- Я сказал, что ради достижения этой цели готов отдать не только все свое состояние, но предоставить личную помощь и даже пожертвовать жизнью.
- Думаю, мы сумеем договориться, генерал.
Сальватор огляделся и, обратив внимание на то, что луна ярко освещает терновник, под которым они стоят, сказал генералу:
- Давайте отойдем в тень, сударь. Нам предстоит обсудить дело, которое может стоить нам жизни, и не только на эшафоте, но и в чаще леса за углом дома. Ведь сейчас мы выступаем против полиции как заговорщики, а также против подлецов как честные люди.
И Сальватор увлек г-на Лебастара де Премона в такое место, где тень была гуще.
Генерал подождал, пока молодой человек осмотрелся, прислушался к малейшему шороху и, видя, что тот удовлетворен осмотром, попросил:
- Говорите!
- Прежде всего, - продолжал Сальватор, - следовало бы стать полноправными владельцами замка и парка Вири.
- Нет ничего легче.
- То есть?
- Мы их купим.
- К сожалению, генерал, они не продаются.
- Неужели на свете существует что-то такое, что не продается?
