– Ты не сказала ему «нет», Блейр, – прошептал он. – Когда я целую тебя, тебе нужно идти, а он смог заставить тебя остаться на всю ночь.
В четверг утром Блейр ворвалась в Чандлер-хаус вся в слезах и бегом поднялась наверх, в свою комнату. Ей пришлось продраться через несколько букетов цветов, прежде чем она смогла достичь кровати. Отодвинув полдюжины коробок с шоколадом, она бросилась на постель и проплакала так целый час. Лиандер Вестфилд делает ее жизнь невыносимой. Вчера он опять испортил прекрасный день с Аланом. Она с Аланом поехала за город на пикник, а Ли их выследил и разрядил свой шестизарядный револьвер в воздух, напугав лошадей, и попытался втащить Блейр на свою лошадь. И опять ей удалось помешать ему, заставив лошадь подняться на дыбы, и ускользнуть.
Алан стоял и смотрел на них, не имея возможности принять в происходящем участия, так как очень мало знал о поведении лошадей, не запряженных в экипаж. По правде сказать, Блейр с трудом удалось уговорить его проехаться верхом, а не в наемной коляске, как хотелось ему.
Когда Блейр отделалась от Ли и его вздыбленной лошади, она села на одну из лошадей, взятых ею и Аланом напрокат, – другая умчалась прочь при звуках выстрелов – и потратила несколько мгновений, уговаривая Алана сесть позади нее.
Значительную часть своего детства Блейр провела на лошади, и сейчас ей понадобилось все ее мастерство, чтобы ускакать от Ли. На секунду она оглянулась на него, и Алан, вцепившийся в нее мертвой хваткой, вскрикнул от ужаса. Они неслись прямо на дерево, о которое лошадь должна была бы неминуемо разбиться.
Лиандер увидел опасность и молниеносным движением отклонил свою лошадь в сторону, но так круто, что та встала на дыбы и сбросила его в пыль. Благодаря этому, Блейр и Алан не пострадали.
К сожалению, а по мнению Блейр – к счастью, лошадь Ли не остановилась и направилась в спасительное укрытие своей конюшни.
Алан сидел, крепко ухватившись одной рукой за Блейр, другой – за седло.
– Разве ты не подвезешь его? До города несколько миль.
– Всего лишь около шести, – бросила она через плечо. – И потом, он уже привык ходить пешком.
Это произошло в среду и, по сравнению с сегодняшним днем, казалось Днем благодарения. С утра на Блейр напустился Гейст, который наконец узнал, что на озере Блейр видели с другим мужчиной и что она унизила Ли на глазах у всех.
Блейр не хотелось с ним спорить, поэтому она сказала, что этим утром встречается с Ли в больнице. Она солгала, сказав, что Ли хочет поговорить с ней о медицине, но, на самом деле, она надеялась, что в больнице его не будет.
Гейтс настоял, чтобы она вышла вместе с ним – он направился на работу, – довез ее до больницы и ждал, пока она не вошла в дверь. «Как в тюрьме», – подумала Блейр.
Внутри ей все было знакомо: запах карболки, влажного дерева и мыла. Она словно вернулась домой. Казалось, вокруг никого не было, и она пошла по коридору, заглядывая в палаты, рассматривая пациентов и желая вернуться в Пенсильванию и приняться за работу.
На третьем этаже она услышала звук, который узнала сразу же: кто-то пытался сделать вдох.
Она тут же превратилась в доктора Чандлер, вбежала в комнату и увидела задыхающуюся пожилую женщину, лицо которой уже начало синеть. Не теряя ни секунды, Блейр принялась надавливать на грудную клетку женщины, одновременно во всю силу своих легких вдувая ей в рот воздух.
Она не сделала и двух вдохов, когда почувствовала, как ее с силой оттащили прочь.
Ли так оттолкнул ее, что она чуть не упала, а сам стал прочищать женщине горло. Через несколько минут пациентка снова смогла дышать с легкостью, и он перепоручил ее заботам медицинской сестры.
– А ты зайди в мой кабинет, – сказал он Блейр, едва на нее взглянув.
В последовавшие затем двадцать минут Блейр получила такую порцию словесных упреков, как никогда до этого в своей жизни. Ли, похоже, думал, что она пыталась вмешаться в его работу и могла убить его пациентку.
Никакие оправдания Блейр не помогли. Он сказал, что ей следовало позвать на помощь, а не браться за больную, о которой она ничего не знает, что ее действия могли оказаться неверными и она могла принести больше вреда, чем пользы.
Блейр знала, что он прав, и заплакала.
Лиандер смягчился, прервал свою тираду и нежно обнял ее.
Блейр отодвинулась, выкрикнув, что ненавидит его и не желает его больше видеть. Она сбежала вниз по лестнице и спряталась в тамбуре за дверью. Он пробежал мимо, не заметив ее. Когда путь освободился, она вышла из здания и на конке доехала до дома, где и находилась сейчас, плача и никогда больше не желая видеть этого отвратительного человека.
К одиннадцати часам ей удалось взять себя в руки, чтобы встретиться с Аланом. Она сказала матери, что идет играть с Ли в теннис. Опал одобрительно кивнула в ответ.
Опал сидела на заднем крыльце, наслаждаясь весенним днем. В руках она держала пяльцы. Она подняла голову и увидела стоявшего на пороге Ли.
– Ли, какой приятный сюрприз. Я думала, что вы с Блейр пошли поиграть в теннис. Ты что-то забыл?
– Вы не против, если я немного посижу с вами?
– Конечно нет.
Она посмотрела на него. Приятное лицо Ли редко бывало нахмуренным, но сегодня он выглядел так, словно его что-то заботило.
– Ли, ты хочешь о чем-то поговорить со мной? Ли ответил не сразу. Сначала он достал из внутреннего кармана сигару и жестом попросил у Опал разрешения закурить.
– Она вместе с человеком по имени Алан Хантер, – с человеком, за которого, как она говорит, собирается замуж.
Опал отложила рукоделие.
– О Боже, еще одно осложнение. Тебе лучше все мне рассказать.
– Кажется, она приняла предложение этого человека в Пенсильвании, и в понедельник он должен был познакомиться с вами и мистером Гейтсом.
– Но к понедельнику Блейр уже… И объявление о вашей свадьбе было сделано… – голос ее оборвался.
– Это я сделал так, чтобы о нашей помолвке объявили. И Хьюстон, и Блейр хотели обо всем умолчать и забыть, как будто ничего и не было. Мне почти стыдно, что я шантажом вынудил Блейр остаться в Чандлере и участвовать в состязании.
– В состязании?
– В понедельник я встретился с Хантером на вокзале и уговорил его соревноваться со мной за руку Блейр. До двадцатого я должен завоевать ее, потому что в этот день она собирается решить, выходит ли она за меня или уезжает с Хантером. Он повернулся к Опал:
– И боюсь, что я проигрываю, потому что не знаю, как завоевать ее. До этого я никогда не ухаживал за женщинами и не очень-то знаю, как это делается. Я попробовал цветы, конфеты, строил из себя дурака перед всем городом – мне казалось, что женщинам нравятся подобные вещи, но все это безуспешно. Двадцатого она уедет с Хантером, – повторил он, словно это было самой большой трагедией, и, вздохнув, поведал Опал обо всех событиях последних нескольких дней, включая происшествие на озере, историю с лошадьми. Закончил он пересказом утренней сцены в больнице, отметив, что был излишне суров с Блейр.
Некоторое время Опал размышляла.
