– Значит, ты проведешь с ней весь день.
– А ты не сумеешь найти себе развлечение на некоторое время?
– Я собирался развлекаться с тобой.
– Я для тебя всего лишь игрушка, да?
– Это для меня не игра.
Рейн начал ее целовать, нежно и страстно, а его руки уже пробрались под юбку, гладя ей бедра. Микаэла с таким жаром прильнула к его губам, что он сразу изготовился к бою.
Кто-то позвал ее, она встала, оттолкнув мужа, но тот отбросил простыню, чтобы Микаэла увидела, как он возбужден.
– И ты хочешь оставить меня в таком состоянии? – обиженно спросил Рейн.
– От этого наша встреча будет еще приятнее.
– И когда же она произойдет?
– Позже.
У двери Микаэла остановилась, положив руку на задвижку, и оглянулась. В ее глазах мелькнуло странное выражение, какая-то едва уловимая печаль. Рейн нахмурился.
– Сегодня они будут подтрунивать над тобой.
– Я не стыжусь того, чем мы занимались. Кроме того, дорогой муж, это касается только нас двоих.
– Вижу, ты привыкла к откровенным разговорам моей матери.
– У меня не было выбора.
Услышав, что ее опять зовут, Микаэла бросила на него многообещающий взгляд и закрыла за собой дверь, а Рейн залез в горячую ванну, подумав, что это «позже» наступит скорее, чем она думает.
Обнаружив, что его одежда вычищена и аккуратно сложена, а грязные сапоги отполированы до блеска, Рейн поблагодарил Кабаи, и тогда выяснилось, что обо всем позаботилась его жена. Внимание Микаэлы растрогало его. Он так долго жил один, что позабыл, как это приятно, когда о тебе заботится женщина.
Рейн стоял в дверях столовой, наблюдая за ней, потом взял ячменную лепешку, обошел вокруг стола, чтобы поздороваться с родными, и наклонился к жене, подставляя щеку для поцелуя.
Она с готовностью это сделала.
– «Позже» еще не наступило? – шепнул он.
– Еще нет. – Она повернулась к Максу, который схватил ложку и сам пытался зачерпнуть еду.
– Долго же ты спишь, – раздался голос отца.
– Рэн, оставь их в покое, – укоризненно сказала Аврора.
– Держу пари, он вообще не спал. Микаэла покраснела.
– По правде говоря… – начала она, но Рейн закрыл ей рот поцелуем, и сидящие за столом рассмеялись.
– Если ты в состоянии оторваться от юбки жены… Мне нужна будет твоя помощь, сын.
Рейн мгновенно помрачнел.
– Сначала мне нужно взглянуть, как идет ремонт «Императрицы». – Микаэла накрыла ладонью его руку, и он, на миг сжав ей пальцы, встал. – Прошу меня извинить.
Она положила салфетку, бросила умоляющий взгляд на родителей мужа и вышла следом, но Рейн уже скакал прочь.
– Что его беспокоит? – спросил подошедший Рэнсом.
– Придет время, и он сам все расскажет. Большего я не могу вам сказать.
Рэнсом кивнул и, повернувшись, направился в дом, а Микаэла смотрела на мчащегося всадника и проклинала его дьявольскую потребность очистить совесть. Она понимала, какая борьба идет у него внутри, поскольку в ее душе происходило нечто похожее. Ей казалось, что вот-вот прогремит орудийный залп, который разнесет ее благополучие на куски. Утром она хотела сообщить Рейну о грузе золота, но, увидев его состояние, решила не говорить – сейчас ему нужна не дополнительная ноша, а поддержка жены. Правда, откладывать надолго тоже нельзя, дядя, без сомнения, уже нашел корабль и готов отправиться в море, чтобы напасть на «Викторию».
Значит, когда Рейн возобновит поиски родного отца, она поедет с ним. Ничто не разлучит ее с любимым человеком. Ей необходимо в это верить, ибо, когда она расскажет мужу о золоте, он вряд ли обрадуется.
– Микаэла, ты отвлекаешься.
Она виновато улыбнулась и вытерла пролитую настойку.
– Я беспокоюсь, что его так долго нет.
– Около часа назад он еще был у себя на корабле.
Почему он не пришел к ней? Значит, снова отгораживается, как это случилось, когда он рассердился на Колина. Она не могла допустить нового отчуждения, понимая, что перенести его будет гораздо труднее. Извинившись, Микаэла быстро пошла в сторону конюшни.
