конференция?
— Чегой-то?
— Ничего, слушай, у вас здесь вообще топят?
— А как же! — кивнул хозяин. — Я могу затопить камин, только за отдельную плату. Вдобавок дрова у нас сырые, так что толку от них будет немного.
Флинн покосился на кровать. Выглядела она довольно убого, но вид толстого одеяла, наброшенного сверху, обнадежил его.
— Ладно, проехали. — Он кинул взгляд на наручные часы. Почти четыре часа утра. Когда он ушел со свадьбы? В десять? Эта ночь была так заполнена событиями, что тянулась целую вечность.
— Чегой-то у вас там? — спросил старик.
Флинн раздраженно глянул на настырного старикашку, и ему совсем не понравилось выражение алчности, появившееся на его мерзкой роже. Между прочим, точно так же он пожирал глазами кошель Мелисанды, когда получал плату за комнаты.
— Ничего. — Флинн небрежно качнул головой. — Это такая специальная повязка на руку. Пару месяцев назад я сломал запястье, и оно все еще не срослось.
— Ага, — хозяин кивнул и двинулся к двери, — стало быть, багажа у вас нет?
— Нет. — Флинн приблизился к кровати и по щупал тюфяк. Пожалуй, охапка прошлогодних листьев и то была бы мягче. Ночь на таком ложе — и к утру он не сможет разогнуться, это точно. Но где прикажете искать в этом призрачном кошмаре гигиенический матрас или педикюршу?
Он обернулся и обнаружил, что старик все еще не ушел.
— Эта дверь запирается? — многозначительно поинтересовался Флинн.
Хозяин снова затрясся и забулькал еще веселее, чем в первый раз.
— А зачем вам дверь? Боитесь, что сопрут ваши распрекрасные вещички? — И он махнул своей корявой клешней на то, во что превратился вечерний смокинг от Армани.
— Нет, — отчеканил Флинн, сопровождая каждое слово шагом в его сторону. — Просто я не хочу, чтобы кто-то торчал на пороге и пялился на меня во сне!
— Ладно, ладно, я уже ухожу, — забормотал старик, выставив перед собой руки и пятясь к двери, — надо же мне было удостовериться, что в вашей комнате все в порядке.
— В порядке, в порядке, — передразнил Флинн, захлопывая дверь перед его смеющейся физиономией. И тут же подумал о том, что напрасно приблизился к нему ближе чем на метр. Прозвище Вонючка оказалось для него самым подходящим.
Оставшись один, он обернулся и не спеша осмотрел свою комнату. В углу сиротливо торчал колченогий стул. Флинн взял его и попытался просунуть ножку в дверную ручку. Но стул моментально наклонился и соскользнул на пол.
Ну почему этот трюк, повторявшийся в каждом фильме, никогда не срабатывал в жизни? На спинке жалкого подобия стула болтались остатки обивки, и с их помощью Флинн кое-как примотал его к дверной ручке. Если повезет, он, возможно, услышит, когда кто-нибудь начнет без спросу ломиться к нему в комнату. Не то чтобы он сильно боялся, что кто-то позарится на его костюм — как тактично намекнул хозяин таверны, однако осторожность не повредит.
Он уже собрался ложиться, когда вспомнил, что так и не выяснил, далеко ли отсюда до Лондона. Ну что ж, придется повторить свой вопрос утром. Это была последняя мысль перед тем, как Флинн провалился в глубокий, беспробудный сон.
Мелисанда очнулась внезапно, как от толчка, и испуганно осмотрела свое убогое пристанище. Содрогаясь от озноба, натянула повыше одеяло и тяжело вздохнула. Дыхание повисло в воздухе облачком пара.
По мере того как одурманенный сном рассудок возвращался к реальности, ее сердце все сильнее колотилось от страха. Боже милостивый, да что же она натворила? Охваченная ужасом девушка с беспощадной ясностью осознала, что совершила непоправимую ошибку. Накануне вечером на нее свалилось слишком много неприятных впечатлений. Во время знакомства с лордом Беллингемом Мелисанда поняла, что он ни в грош не ставит ее отца. Затем они остались наедине, и теперь уже сама Мелисанда стала объектом грубостей и оскорблений. Потом Дафна рассказала ей историю несчастной горничной. И в довершение ко всему Мелисанда своими глазами видела лорда Беллингема с леди Кармин там, на террасе… Поэтому вчера у нее не осталось никаких сомнений в том, что нужно как можно скорее спасаться от этого человека и что единственным способом является бегство.
Но сегодня, в холодном и трезвом свете дня, она поняла, что вела себя непростительно глупо. Весь свет теперь узнает о том, что Мелисанда Сент-Клер целую ночь провела неизвестно где и без наставницы. Даже если она утром наймет, себе служанку, все равно пройдет слух, что перед этим она явилась в таверну в сопровождении какого-то странного типа и провела с ним под одной крышей целую ночь.
При мысли о том, что ей придется подкупить служанку, чтобы та солгала, покрывая этот возмутительный поступок, Мелисанда чуть не умерла от стыда. Следовало внимательно присмотреться, можно ли доверять ее будущей служанке, а уж потом постараться убедить ее, что она не сделает ничего плохого, если скажет неправду.
Но даже если ей повезет со служанкой, оставался сам факт ее бегства. Ведь прежде всего возникнет вопрос: как ей удалось добраться от Мерстана до Танбриджа? Проделала ли она этот путь одна? Полных шестнадцать миль! И на каждой миле ее могли поджидать грабители, цыгане, бродяги — да кто угодно! Что, между прочим, и случилось на самом деле. О Боже, и как ей хватило ума довериться этому жуткому типу, купавшемуся в фонтане? Да, конечно, он невероятно хорош собой и поразительно похож на принца из ее снов, но, с другой стороны, он несомненно сумасшедший! Страшно даже подумать о том, что он будет рассказывать о Мелисанде, когда окажется в Лондоне.
Бедняжка спряталась с головой под одеяло и прижала кулачки к глазам, стараясь удержаться от слез. Если кто и вел себя как сумасшедший — так это она сама! Не лучше ли было спокойно переночевать в Мерстане, а утром припасть к ногам отца и умолять его разорвать помолвку? Не может быть, чтобы он не сжалился, ведь Мелисанда рассказала бы ему все, что видела и слышала. Разве он отказал бы своей любимой дочери в такой важной просьбе?
Однако шестое чувство подсказывало ей, что отец не стал бы слушать ее мольбы. Сообщение Дафны было бы отметено как не заслуживающая доверия сплетня, ну а что касается похождений графа с другими женщинами — так ведь они пока не женаты, не так ли?
Эта горькая уверенность в том, что отец остался бы равнодушен к ее просьбе, утешила Мелисанду. Нет, останься она в Мерстане, так сегодня наверняка проснулась бы нареченной невестой лорда Беллингема. С этой точки зрения Мелисанда уберегла их обоих от еще большего скандала, решившись сбежать до того, как было официально объявлено о помолвке. По крайней мере лорд Беллингем не пострадает. Что же касалось самой Мелисанды, то она понимала, что в Лондоне ей придется пройти через огонь и воду, отбиваясь от весьма неприятных расспросов.
Она решительно скинула с себя одеяло и села. Хватит валяться в кровати, у нее слишком много дел. Она должна как можно скорее нанять служанку и карету и отправляться в Лондон. Даже если ей повезет и через пару часов карета будет в пути, все равно в город она попадет только на исходе ночи.
Стуча зубами от холода, моментально покрывшись гусиной кожей, Мелисанда встала и оделась в свое дорожное платье. Чтобы хоть немного согреться, она накинула на себя плащ и как следует закуталась в теплую ткань. Затем вернулась к кровати и сунула руку под тюфяк — накануне она спрятала туда кошель с деньгами.
Ее пальцы ничего не обнаружили — только голые доски. Она принялась шарить обеими руками, засунув их по плечи, — бесполезно. Под тюфяком ничего не было.
С бешено бьющимся сердцем Мелисанда выпрямилась, стараясь совладать с охватившей ее паникой. Ей пришлось несколько раз громко сглотнуть, чтобы преодолеть судорогу, сжимавшую горло. Затем она глубоко вздохнула, ухватилась за край тяжелого тюфяка и кое-как скинула его с кровати. Как и следовало ожидать, там было пусто.
От ужаса у нее на лбу выступили крупные капли холодного пота. В груди стало тесно, она широко раскрыла рот, как будто собралась закричать, но даже в эти кошмарные минуты девушка отдавала себе отчет, что кричать бесполезно. Ее деньги пропали, исчезли без следа. Все до последнего пенни. У нее
