мольбой посмотрела на мать. Неужели она не понимает, что с ней происходит, и не избавит от нового унижения? Но миссис Сент-Клер лишь сурово сдвинула брови, кивнула на конверт и холодно произнесла:
— Открой его, дорогая, лучше уж прочесть его сразу и покончить с этим.
Нет, это выше ее сил! Мелисанду подмывало сию же минуту бежать, скрыться от всего мира, чтобы больше никто не смог втоптать ее в грязь. Она отправится во владения сэра Томаса Кромли, чтобы жить в его коттедже и закончить свои дни в гордом одиночестве. Ей ничего, ничего не нужно от этого мира! Там она не будет подвергаться оскорблениям со стороны так называемых добропорядочных граждан, считавших себя вправе смотреть на нее свысока только потому, что им самим не приходилось выбирать между браком с хладнокровным убийцей и браком с ничтожеством. Это общество слишком закоснело в своем надутом чванстве, и она не желает иметь с ним ничего общего!
Конечно, никто из этих уважающих себя снобов в жизни не поверит в то, что Беллингем способен на убийство — включая и ее тетку! Но Мелисанда знала, что он способен на все. Она успела заглянуть ему в глаза и понять, как он жесток.
Итак, она заставила себя взять в руки письмо и осторожно взломала печать. Извлекла из конверта карточку и ошеломленно уставилась на неровный старческий почерк. Неужели старый герцог так разгневан, что сам взялся за перо? Но для выговора послание показалось слишком коротким, и у нее немного отлегло от сердца. Напрягшись всем телом от страха, она прочла письмо.
От неожиданности у нее перехватило дыхание. Она растерянно посмотрела на тетку, а потом на мать.
— Глазам своим не верю… — вырвалось у нее.
— Что там такое? — Ее мать чуть не свалилась с кресла, резко подавшись вперед, чтобы выхватить у Мелисанды письмо и прочесть его самой. В отличие от миссис Сент-Клер лицо тетки оставалось спокойным.
— Он приглашает нас на чай… — Рука Мелисанды так и повисла в воздухе, лишившись письма, которым жадно завладела ее мать. Но Мелисанда даже не посмотрела в ее сторону. Она не сводила глаз с Фелисити. — Герцог Мерстан пригласил нас с мистером Патриком на чай.
— Очень мило с его стороны, — сдержанно улыбнулась тетка.
— Это что, сон? — растерянно пробормотала Мелисанда. Но тут ее сердце тревожно екнуло. — Или это означает лишь то, что он пожелал сделать выговор нам обоим с глазу на глаз?
— Нет, это не в его правилах, — заверила тетка.
— Так оно и есть! — с придыханием прошептала миссис Сент-Клер. — Он приглашает их завтра на послеполуденный чай. Просто поверить не могу в такое счастье! — Она лелеяла кусок веленевой бумаги так нежно, как будто держала в руках птицу. Мелисанда даже заметила, как дрожат от благоговения ее руки.
— Значит, ты настолько хорошо знакома с ним, тетя Фелисити, — удивилась Мелисанда, — что можешь судить, что в его обычаях, а что нет? А вдруг ты ошиблась и он все-таки захотел отчитать меня лично?
— Я знаю его характер, — возразила Фелисити. — Такой человек, как он, не станет по собственной воле устраивать столь неприятную сцену в собственном доме. Да, он может погорячиться, но никто никогда не упрекнул бы его в злопамятстве.
— Но… — Мелисанда снова посмотрела на письмо в руках у своей матери, — мне не верится, что он собирается поздравить меня со свадьбой. Ведь я оскорбила его родного племянника. А зачем еще приглашать меня на чай? Мы ведь даже не знакомы!
— Тебе следует просто пойти туда и выяснить все самой, — отвечала тетка.
— Но я понятия не имею о том, как мне себя вести и что говорить. Следует ли принести ему извинения? Мне не хотелось бы без необходимости напоминать об этом неприятном моменте. — Она умолкла, задумавшись. — Послушай, а вдруг он… он, часом, не выжил из ума?
— Ну ты и скажешь! — рассмеялась тетка. — Нет, он не выжил из ума, можешь не сомневаться.
— А ты давно виделась с ним в последний раз? — совершенно серьезно выпытывала Мелисанда. — Он ведь очень старый. Вот, полюбуйся сама, какой у него корявый почерк!
— Я уверена, что это не его почерк. Скорее всего карточку надписал его поверенный, Лурдс. И я видела герцога совсем недавно, так что можешь не опасаться.
— Какая честь! — проговорила наконец миссис Сент-Клер, все еще не в силах оторвать взгляд от драгоценного письма. — Послеполуденный чай с герцогом Мерстаном…
Флинн в тот день вернулся домой довольно поздно. Фелисити настояла на том, что ему следует обзавестись приличным гардеробом, и отправила его в город в сопровождении своего лакея, снабдив обоих подробными инструкциями. Мелисанда не поверила своим ушам, когда узнала, что отец беспрекословно согласился оплатить все расходы из своего кармана. Скорее всего он сделал это из тех соображений, что мистер Патрик еще сильнее опозорит его, если появится на людях в своем странном наряде.
Мелисанда сидела в большой гостиной и слышала, как он вошел в дом. Она неподвижно застыла, делая вид, что читает книгу, пока Флинн снимал в передней шляпу, перчатки и пальто. Как только с этим было покончено, он поспешил присоединиться к своей молодой жене.
— Привет! — Он вошел в комнату со своим обычным небрежным приветствием и белозубой улыбкой.
Мелисанда оторвала взгляд от книги.
— Здравствуй! — Она нарочно оставила гореть лишь одну лампу, надеясь скрыть предательский стыдливый румянец на лице. Ей пришлось снова уткнуться в книгу, чтобы не выдать свое смущение.
Он сел на диван напротив, упираясь локтями в колени.
— Как ты себя чувствуешь? — многозначительно спросил Флинн, склонив голову.
Она заставила себя ответить на его взгляд и тут же почувствовала, как по жилам пробежали первые искры томного огня, пожиравшего ее прошлой ночью.
— Хорошо, а как прошел твой день?
— Лучше не бывает! — Он снова широко улыбнулся. Похоже, он совершенно не испытывал неловкости от того, что совершил. — Я накупил целую кучу всякого барахла — и все за счет папули Сент-Клера!
— Должна признаться, меня удивляет такая щедрость, — хмуро заметила она. — Папа был… довольно сердит на тебя, на нас обоих.
— Это точно! Ну что ж, наверное, ему захотелось, чтобы я хотя бы выглядел прилично! К тому же он ясно дал мне понять, что в свое время вычтет с нас все до пенни. Но, по крайней мере на данный момент, ты можешь больше не стыдиться моего внешнего вида!
У Мелисанды горло перехватило судорогой. Она чуть не разрыдалась при мысли о том, что ей все равно придется стыдиться такого супруга, хотя его внешний вид действительно стал безукоризненным. Ведь он как был, так и остался никем, пустым местом, ничтожеством, и жить им придется на подачки ее отца. Его никогда не примут в приличное общество!
Но в эту минуту, когда он сидел так близко и улыбался своей неотразимой улыбкой, лукаво сверкая синими глазами, особенно выразительными в мягком свете лампы, ей с трудом верилось в то, что приличное общество так уж важно для их совместной жизни. Самое важное — это, конечно, его доброта. Данное обстоятельство как-то забылось в плотском угаре прошлой ночи, но, по мере того как Мелисанда не спеша восстанавливала в памяти его поступки, ее все больше поражало проявленное им терпение и чуткость. Ей даже подумалось, что таким нежным и чутким может быть лишь человек, который тебя любит. Хотя, конечно, она тут же отмела эту смешную мысль. И встряхнулась, возвращаясь с небес на землю.
— Я рада это слышать. К тому же, насколько я помню, тебе казались неудобными старые вещи. Скажи, как ты чувствуешь себя теперь? Лучше, чем прежде?
— В общем-то да. — Он с удовольствием окинул взглядом свой наряд. — Мне и самому не верилось, что вещи окажутся такими удобными. Наверное, дело в том, что смокинги не положено таскать мокрыми.
— Ты очень хорошо смотришься. — Она проследила за его взглядом.
Он был так доволен этой похвалой, что Мелисанда не выдержала и улыбнулась:
— А у меня новости. — Она закрыла книгу у себя на коленях и положила руку на обложку. — Они настолько необычные, что мне самой все еще верится с трудом. Нас пригласил на чай… — Флинн
