сумела здесь выжить, то Джосс, привыкшая к суровой действительности лондонского Ист-Энда, наверняка в состоянии будет повторить ее подвиг. Она как могла приосанилась и гордо посмотрела вокруг с высоты своего седла.
Они подъехали к самому центру стойбища и спешились перед четырьмя хижинами, довольно убогими на вид. Миниатюрная худощавая женщина с седыми косами, уложенными венцом на голове, вышла им навстречу, радостно улыбаясь. Легкая, подвижная, как птичка, Чарити Блэкторн, несмотря на европейскую прическу, носила традиционный наряд женщин-мускоги, включавший массивные серьги из птичьих перьев и расшитый бисером нарядный пояс. Глядя на ее уверенную походку, никто не дал бы ей семидесяти пяти лет. Ее кожа была того же бронзового оттенка, что у Девона и Алекса. И только ясные глаза цвета светлого янтаря напоминали об отце-англичанине. Широкие приподнятые скулы, прямой длинный нос, разрез глаз — все остальные ее черты ничем не отличались от черт мускоги.
Джосс не спеша спустилась с седла, наблюдая со стороны за бурной встречей Барбары и Чарити. Наконец, когда их проводник уже увел лошадей за дом, Барбара обернулась к Джосс и за руку подвела ее к своей свекрови.
— Чарити, это жена Алекса, Джоселин. Джоселин, это твоя новая бабушка.
— Добро пожаловать, дитя мое! — Чарити крепко прижала Джосс к груди. — Ты выглядишь усталой с дороги. Войдем в дом, там не так жарко. Я угощу тебя чем-нибудь освежающим, и мы познакомимся поближе.
Мелодичные переливы ее грудного голоса напомнили Джосс, что эта женщина получила образование у миссионеров.
— Я очень рада познакомиться с вами, бабушка Чарити. Алекс много о вас рассказывал.
— Этот юнец всегда был большим пройдохой и выдумщиком, в точности как его дед и отец! — лукаво сверкая глазами, сказала Чарити. — Жаль, что Алистер так и не увидел своего внука. — Воспоминание о рано умершем муже на миг замутило ее ясный взор, но уже в следующую секунду Чарити снова ожила и первой поднялась на второй этаж дома.
Судя по всему, первый этаж использовали для хранения сельскохозяйственного инвентаря и охотничьего снаряжения. Тогда как второй этаж был приспособлен для жилья. Обстановка светлой просторной комнаты включала и европейскую мебель, и посуду, и индейские ковры, и циновки. Повсюду царили чистота и порядок.
Пока Барбара и Джосс устроились в плетеных креслах возле небольшого полированного стола, Чарити налила им по чашке холодной воды, слегка приправленной мятой.
— Наверное, вам не терпится узнать, что нового слышно о Деве и Алексе, — сказала она. — А я слишком стара, чтобы тратить время на пустую вежливость, и люблю сразу говорить о деле. В конце концов, кто знает, сколько мне еще отпущено? — Она добродушно усмехнулась и продолжила: — Они прискакали сюда недели три назад, усталые и грязные, остановились на дневку, чтобы дать передохнуть лошадям, и отправились дальше вверх по течению Таллапосы.
— Им удалось узнать что-нибудь о Текумсе? — спросила Барбара.
— Только слухи о его возвращении, принесенные трапперами-полукровками. — И Чарити более подробно рассказала о тревожной ситуации, сложившейся в союзе верхних племен. Однако женщин ждала и радостная весть: Дев и Алекс сумели передать, что скоро наведаются в Коуэту, чтобы пополнить запасы провианта. После этого Барбара извинилась и ушла в деревню повидаться со старыми подругами.
Чарити попросила Джосс рассказать о себе и о том, как они познакомились с Алексом. Джосс подчинилась, но умолчала о договоре, делавшем брак фиктивным. Тем не менее Чарити не могла не заметить, как старательно эта симпатичная молодая женщина пытается скрыть тяжесть на сердце и страх перед будущим.
— Как только Алекс вернется, мы устроим большой свадебный пир в честь сына и невестки Золотого Орла и Утренней Росы. А пока у тебя есть время освоиться в нашем стойбище. Я знаю, наша жизнь на первый взгляд может показаться необычной и даже страшной, — ласково сказала Чарити. Джосс не могла остаться равнодушной к доброте и сочувствию, с которыми отнеслась к ней эта пожилая женщина.
— Я не совсем понимаю… — начала она и смешалась, не смея задать мучивший ее вопрос.
— Почему я предпочла вернуться сюда, хотя получила образование у белых и была женой белого человека? — уточнила Чарити со спокойной улыбкой. — Я любила Алистера больше жизни, но в Саванне пришлась не ко двору. Только здесь ко мне относились без предубеждений. Когда муж умер, а сын повзрослел, мне больше не было нужды жить среди белых. Зато я нужна мускоги. Я могу научить их детей искусству уживаться с белыми, которые скоро станут единовластными хозяевами этой земли. Мой брат тоже вырос среди белых. Там его знают под именем Натаниэля Маккинни. Здесь, у мускоги, его зовут Высокий Журавль, а меня — Слушающая Женщина. Мы призваны заложить начало тому мосту, что соединит когда-нибудь белую и красную расы. Жена моего сына тоже избрала этот путь. А как поступишь ты? — Казалось, янтарные глаза видят ее насквозь, и хотя Джосс не заметила в них ни капли враждебности, ей стало тревожно и неловко.
— Я тоже учила детей, вынужденных бороться за существование в трущобах Лондона. Я постараюсь не подвести вас, бабушка Чарити.
Джосс немного отдохнула в соседней хижине для гостей. По индейскому обычаю лежать пришлось на полу, однако тюфяк оказался на удивление удобным и мягким. Затем Барбара пригласила ее на экскурсию по деревне. Когда свекровь сообщила, что настало время вместе с остальными женщинами искупаться в реке, Джосс пришла в ужас.
— Вы хотите сказать, что я должна раздеться и выкупаться… на виду у всех?
— Не перед всеми, — улыбнулась Барбара. — Только перед остальными женщинами и совсем маленькими детьми. Право же, стоит немного поступиться скромностью, чтобы не ходить грязной. Но так и быть, пока ты не привыкла, мы будем купаться немного выше по течению, где нас никто не побеспокоит.
Джосс с облегчением кивнула, и они отправились в дом за чистым бельем и мылом. Барбара припасла также две пары низких кожаных башмаков, именуемых мокасинами, но Джосс наотрез отказалась разгуливать по деревне с голыми ногами. Лучше уж сопреть от жары!
— Ты моментально натрешь мозоли в своих ботинках! — предупредила Барбара. — Учти, в такой духоте любая рана может мигом загноиться!
Купание немного примирило Джосс с этой новой жизнью в глуши. Холодная чистая вода освежила тело, а мазь, которой поделилась с ней Чарити, окончательно сняла зуд от царапин и укусов. Джосс не спеша оделась и взялась за щетку для волос. Под палящими лучами американского солнца они выгорели так, что больше не нуждались в лимонном соке.
Глаза немного воспалились после плавания в реке, и Джосс не спешила воспользоваться своими каплями. Вместо этого она надела очки и сочла себя готовой вернуться в деревню. Барбара куда-то скрылась, впрочем, нетрудно было догадаться, что она присоединилась к остальным женщинам, которые весело плескались в ближней заводи. Зато Пок не отходил от своей хозяйки, а значит, ей нечего было бояться.
Они не спеша возвращались по тропинке в деревню, когда им навстречу выбежали трое мальчишек лет десяти — двенадцати, не больше. Пок негромко зарычал, но решил, что от такой мелюзги можно не ждать подвоха, и успокоился, в отличие от Джосс.
— Д-добрый день, — выдавила из себя она. Из головы мигом вылетело приветствие на языке мускоги, которому обучила ее Барбара.
Мальчишки уставились на нее без тени улыбки. Широко распахнутые темные глаза возбужденно сверкали на их бронзовых мордашках. Дети разглядывали ее с любопытством, граничившим с грубостью. Джосс растерялась: попытаться объясниться с ними или просто пройти мимо? Ей в глаза бросились огромные острые ножи, болтавшиеся на поясе у каждого мальчишки.
Они о чем-то посовещались между собой, после чего самый рослый выступил вперед и с благоговейным видом протянул ей руку. Что ему было нужно?
Глава 19
Юный дикарь сказал что-то на своем гортанном наречии и потрогал кончиками пальцев очки, но тут же отскочил, как будто обжегся. Начался новый обмен мнениями — судя по всему, он перерос в горячий спор. Однако, судя по тому, как часто они посматривали на ее очки, именно этот предмет служил поводом для разногласий. Откуда Джосс могла знать, что толстые линзы, отражавшие солнечный свет, показались этим неискушенным детям волшебными?
Пок следил за ними, забавно наклонив голову и виляя хвостом. По-видимому, он не чувствовал прямой угрозы. Джосс сняла очки и протянула тому мальчишке, что отважился к ним прикоснуться. Ну как прикажешь объяснять этим дикарям, что такое очки?
— Они помогают мне видеть, — медленно произнесла она в слабой надежде, что индейцы знают по-английски хотя бы пару слов.
Мальчик испуганно шарахнулся от очков, как от ядовитой змеи, но вскоре успокоился и осторожно взял их обеими руками. Джосс жестами показала ему, как надевает их на нос и заправляет за уши дужки.
— Вот так, попробуй, — предложила она.
Малыш сначала посмотрел сквозь линзы, держа их в футе от себя, затем зажмурился и медленно поднес к лицу. Двое его друзей наблюдали за ним, затаив дыхание. Наконец мальчишка нацепил очки на нос и закрепил дужки, все еще не смея открыть глаза. Но стоило ему посмотреть на мир сквозь них, он растерянно захлопал глазами и завопил как резаный.
Поскольку у него было нормальное зрение, все вокруг разом сделалось расплывчатым и нерезким. Догадливый малыш сразу сообразил, что его ослепили эти волшебные блестяшки! Не успела Джосс подойти к нему, чтобы забрать очки и попытаться привести в чувство
