именно твоим родственникам? Что, если все они желают твоей смерти?
Шона выскользнула из-под одеяла, выпрямилась и решительно посмотрела ему в лицо.
— Они не хотят моей смерти, и я отказываюсь слушать тебя.
— Ты меня выслушаешь.
— Нет. У тебя нет никакого права врываться ко мне среди ночи после того, как ты пробыл неизвестно где все эти годы и не желаешь ничего объяснить… Дэвид, не надо!
Несмотря на ее протест и отчаянную попытку увернуться, он бросился к ней с быстротой молнии. Она осеклась, едва Дэвид сжал ее запястья, притянул к себе и приказал:
— Слушай!
Шона искренне пожалела, что Дэвид не избрал другой способ побудить ее к послушанию. Ее охватили жар и слабость. Она ощущала его тепло, мозолистые ладони, прикосновение тела.
Она слишком хорошо помнила о том, что случилось в прошлом, и о том, что мучило ее сейчас.
— Дэвид!
Он был зол и не собирался отпускать ее.
— Я сказал — слушай, а не говори. У меня есть все права приходить сюда, и более того, детка!
— Но где ты был до сих пор? — перебила Шона.
— У меня нет ни малейшего намерения сообщать о своем прошлом, я стремлюсь забыть его и советую тебе прекратить задавать мне подобные вопросы! Прими совет. Тебе придется выслушать меня, Шона, у тебя нет выбора. Из-за того, что случилось в прошлом, я решил быть с тобой и позаботиться о твоей безопасности, пока мы не узнаем, что же на самом деле произошло здесь!
Минуту она молчала, стараясь сдержать дрожь и вглядываясь в его глаза. Боже милостивый, через что ему пришлось пройти? Ей захотелось коснуться его, протянуть руку и провести по щеке, пригладить волосы. Но в гневе он никогда этого не допустит. Ему не нужна ее нежность, и если она вообще понадобилась ему, то причиной тому — гнев.
Он стремился к отмщению.
И все- таки он ничего не понимал. Случилось ужасное, Шона была готова эта признать, но никто из Мак-Гиннисов не был способен на убийство.
— Ты хочешь меня убедить, что моя родня, моя плоть и кровь, пыталась убить меня. Я тебе не верю. Отпусти меня, Дэвид. Господи, ну подумай сам! Нелепо даже предполагать, чтобы родственники желали причинить мне вред, так почему же я должна верить тебе…
— Потому что я по крайней мере намерен сохранить тебе жизнь.
— Зачем? Чтобы использовать меня, и больше ничего? И при этом уверять, что люди, среди которых я провела всю жизнь, решили со мной покончить?
— Я не говорил, что твоей смерти хотят все Мак-Гиннисы.
— Значит…
— Я имел в виду только одного из них.
— Кого?
— Не знаю.
Шона высвободилась из его рук, обхватила себя за плечи, прошла к окну и остановилась спиной к Дэвиду.
— Но почему ты так уверен, что виновен кто-то из моих родных?
— Шона, ну кому еще в этих местах принадлежит власть? Она круто обернулась.
— Тебе. Ты проходишь сквозь стены. И твоему брату. Как раз в то время, когда он собирается прибыть сюда, словно из-под земли вдруг появляется незнакомец и пытается меня убить.
— Но мой брат еще не прибыл.
— Ты здесь, в этой комнате — а ведь попасть сюда незаметно невозможно!
— Значит, возможно.
— Но почему, почему ты снова пришел сюда?
— Чтобы защитить тебя. Постарайся это понять. Возможно, есть некая связь между опасностью, угрожающей тебе сейчас, и тем, что случилось пять лет назад. Смирись с этим, Шона, и я буду с тобой, буду защищать тебя — несмотря на то что благодарности за труды мне, видимо, не дождаться.
— По-моему, я нуждаюсь в защите только от тебя — когда ты находишься здесь.
— Может, я угрожаю тебе? — негромко спросил он. Он бесшумно приблизился и встал за ее спиной. Его ладони легли на обнаженные плечи Шоны, хрипловатый голос слышался над самым ухом, которое обжигало его дыхание.
— Миледи, вы опасная женщина. Так или иначе, вы первая добивались моей благосклонности. Помните? И то, что случилось потом, прошло для вас безболезненно.
Она сжалась в его руках.
— Ты даже не представляешь себе, какими были последствия…
Он развернул ее лицом к себе и сжал крепче, отвечая:
— Зато я знаю, каковы были последствия попытки обрести с тобой блаженство.
Шона сжала зубы, отчаянно пытаясь вырваться из крепкого захвата.
— Однако прошлой ночью ты, видимо, был готов снова рискнуть. Какая поразительная храбрость!
— Миледи, я умею рисковать.
— Если ты считаешь…
— Я считаю, что кто-то осуществил тщательно продуманный план, чтобы убить меня. Не знаю, зачем ему это понадобилось. В равной степени я уверен, что кто-то решил убить тебя. Мне известны все тайные коридоры, галереи, лестницы, ниши и щели в этом замке — если ты удосужишься вспомнить, он принадлежит мне по праву рождения. И потому я считаю, что имею право приходить в эту комнату и уходить отсюда, когда мне заблагорассудится, а тебе, учитывая обстоятельства, следовало бы позаботиться обо мне.
— Позаботиться о тебе! — выдохнула Шона.
— Миледи! — с притворным ужасом воскликнул он, глядя на нее в упор. — Неужто эта задача вам не под силу? Мне показалось, вчера ночью вы были рады моему присутствию. Может статься, месть, приготовленная для вас, окажется сладкой.
— Убирайся! Ты грубый…
— Безжалостный, — поправил Дэвид и вновь окинул ее долгим воспламеняющим взглядом. — И настроен очень решительно.
— Ты решил мстить?
— Найти истину, — возразил Дэвид. Странный блеск вспыхнул в его глазах, голос стал еще более хриплым. — И конечно, отомстить. Естественно, мщением я займусь на досуге.
Он по- прежнему крепко держал ее. Вероятно, он слышал грохот ее сердца, чувствовал неудержимую дрожь. Она рванулась прочь, в бешенстве выкрикнув ему в лицо:
— Так обратись к властям! К королеве! Верни то, что принадлежит тебе по праву рождения…
Он резко встряхнул ее за плечи, чтобы заставить замолчать. Их взгляды встретились, и Шона тут же поняла, что теперь он не насмехается: зеленые глаза смотрели пронзительно и сурово, черты лица затвердели.
— Если я обращусь к властям, Шона Мак-Гиннис, я разыщу лучшего адвоката в стране и обвиню весь клан Мак-Гиннисов в умышленном убийстве, а поскольку тот факт, что я жив, будет самым неопровержимым доказательством, вероятно, добрую половину твоих родных приговорят к виселице, а тебя, вероятно, сочтут главой заговорщиков.
Решив ответить с достоинством и не поддаваться взрывам ярости и страха, которые так легко завладевали ею в присутствии Дэвида, Шона снова попыталась освободиться, и Дэвид отпустил ее. Она отступила на несколько шагов назад и остановилась, глядя ему в лицо.
— Поступайте, как вам будет угодно, лорд Дэвид Даглас. Появляйтесь в этой комнате и исчезайте, а я всеми силами постараюсь не умереть от потрясения при ваших внезапных появлениях, пока мы не доведем дело до конца. Только держитесь на расстоянии, лорд Даглас, и больше я не стану возражать. Мы выясним, что же случилось в прошлом и что происходит сейчас.
— Да, Шона, я буду держаться от тебя подальше. И тебе советую помнить об этом.
— У меня нет привычки появляться в комнатах через окна и садиться на тебя в постели.
— Да, но ты научила меня способу встречаться тайно, под покровом ночи.
Чувство вины вернулось к ней. Шона с досадой поняла, что даже злость на Дэвида вызывает у нее желание прикоснуться к нему. Ей хотелось ударить его, а потом… Ощутить прикосновение его руки. Она пылала — от гнева, смешанного с возбуждением и желанием.
Шона осторожно попятилась.
— Хочешь получить подушку и одеяло и устроиться у камина?
— Нет. А ты?
Она затаила дыхание.
— Не собираешься ли ты сказать, что намерен спать… в постели?
— Согласись, постель принадлежит мне, — вежливо напомнил он.
Будь он проклят!
— Тогда возле камина буду спать я, — услышала Шона собственный голос.
— Располагайтесь, миледи, как вам будет угодно.
Она сдернула с кровати подушку и стащила стеганое одеяло, а затем попыталась устроиться поудобнее в кресле у огня.
Дэвид снял плащ и сапоги и улегся в постель.
— Спокойной ночи! — любезно пожелал он.
— Иди к черту!
Он не отозвался, вытягиваясь и устраиваясь поудобнее.
Шона не могла поверить в реальность происходящего. Минуты ночи убегали одна за другой. Дэвид закрыл глаза. Он явно не испытывал смущения. Шона заерзала в кресле. Но он спал, а может, делал вид. Шона вертелась, в кресле оказалось очень неудобно лежать. Наверняка было бы лучше попытаться заснуть рядом с ним в постели. Нет, это невозможно!
Она сбросила подушку и одеяло на пол у камина и попыталась свернуться клубком. Каменные плиты казались ледяными. Глядя на огонь, Шона помолилась о том, чтобы к ней поскорее пришел сон.
Он не спал — заснуть оказалось совсем не просто. Он лежал неподвижно, решив, что Шона сочтет его мирно спящим. Когда она прекратила попытки улечься в кресле и свернулась на полу, Дэвид еще долгое время не шевелился.
Помедлив, он сел, не сводя глаз с лежащей на полу Шоны. Он испытал досаду и нетерпение, чуть не поддавшись искушению поднять ее и уложить в теплую и мягкую постель рядом с собой. А потом… Для него будет лучше, если Шона так и не догадается, какому испытанию подвергает его. Когда-то влечение к ней повергло Дэвида в пламя и заставило вынести все муки ада. Дэвид улегся на подушку и крепко зажмурил глаза. Он прижал большой и указательный пальцы к виску, словно стараясь приглушить нарастающую боль.
За прошедшие годы ему сотни раз
