не предам тебя!
— Нет, меня…
— Тише, папа, успокойся, сейчас я найду кого-нибудь, тебе помогут. Только не умирай, слышишь? Не оставляй меня…
Его пальцы выскользнули из ее руки. Ричард смотрел в небо широко раскрытыми и уже ничего не видящими глазами. Скайлар истерически зарыдала.
Ее нашел патрульный солдат и привел в участок. Там ее терзали вопросами, совсем не думая о том, что перед ними ребенок, только что переживший страшную трагедию. Скайлар не могла вымолвить ни слова, чувствуя себя так, словно нож в спину воткнули ей самой. На все расспросы о том, что произошло на пристани, Скайлар отвечала молчанием. «Будь храброй», — велел ей отец. Она никогда не предаст его, никогда…
Ее продержали в участке всю ночь. Утром пришла мать с посеревшим от горя лицом, но настроенная решительно. Тут же потребовала немедленно отпустить одиннадцатилетнюю дочь домой. Доказательств тому, что Ричард Конор шпионил для армии южан, не было, а Джил подняла такой шум, что офицерам не оставалось ничего иного, как выпустить Скайлар, так и не выяснив, что же произошло на самом деле.
В тот вечер, когда гроб с телом отца был выставлен в гостиной для прощания, Скайлар стояла вместе с матерью на кухне и слушала сбивчивый рассказ Брэда Дилмана, как грязные конфедераты отплатили Ричарду за поддержку, убили его. Голос Брэда дрожал, срывался. Мать тихонько всхлипывала.
И в этот вечер снова был туман. Рваными клочьями он стелился по земле, принимая причудливые формы. Скайлар хотелось убежать, вырваться из давящей духоты дома. Она вышла на порог, нырнула в туман и побежала, не разбирая дороги. А когда почувствовала, что бежать больше не в силах, повернула обратно. Но ей по-прежнему не хотелось никого видеть, единственное ее желание было — побыть одной.
По чистой случайности девочка оказалась у конюшен. Прямо из тумана перед ней возникла высокая фигура Брэда Дилмана, чьи широкие плечи столь располагали к тому, чтобы выплакать на них свое горе. Верный Брэд! А теперь он стоял и украдкой стирал засохшую кровь с длинного, в двенадцать дюймов, ножа, который достал только что из чехла, укрепленного на лодыжке.
Дилман поднял голову и увидел ее.
— Скайлар! Моя сладкая, маленькая Скайлар… — проговорил он и потянулся к ней…
Почувствовав, как чьи-то пальцы коснулись ее щеки, Скайлар немедленно проснулась, вскрикнула и, еще не разобравшись, в чем дело, принялась неистово отбиваться.
В хижине было темно, угли слабо тлели, не давая света. Она почти ничего не видела в полутьме, но не заметить фигуру мужчины, стоящего перед кроватью, было невозможно. Через мгновение он опустился и прижал ее руки к бокам, пристально глядя в глаза.
— Вы что, всегда набрасываетесь на людей с тумаками, если они подходят слишком близко? Или только я удостоился такой чести, леди Даглас?
Индеец вернулся. И опять эти его издевки, но теперь в его голосе звучала горечь… Или ей только показалось?
— Ты… Я просто была удивлена, — проговорила она.
— А уж как удивлен я! — парировал он.
— Ты сейчас раздавишь меня.
— В самом деле?
— Пожалуйста…
Индеец выпустил ее руки и встал. Слабый свет пробивался в окна. Должно быть, близится рассвет, подумала Скайлар. А может быть, это вечер следующего дня? Спала она долго, но отдохнувшей себя не чувствовала.
Индеец подошел к камину, разворошил кочергой угли и подложил сухое полено. Вскоре язычки пламени охватили сухое дерево, и огонь разгорелся с новой силой.
Индеец протянул руку к полке и достал бутылку виски. Неторопливо облокотился о каминную полку, отхлебнул порядочный глоток янтарного напитка и опять уставился на Скайлар.
— Ты моя жена! — Последнее слово он произнес с явным отвращением.
Скайлар села, пытаясь пригладить рукой волосы и оправить халат, но не суетясь, а как можно спокойнее, с достоинством.
— Меня это тоже не приводит в восторг, — промолвила она холодно.
Скайлар опустила голову, понимая, что ситуация, в которой она оказалась, и в самом деле крайне затруднительная. Но какой-то выход все же должен быть.
Но даже если и найдется выход, воспользоваться им она не сможет! Ей нельзя возвращаться на восток, несмотря ни на что, она должна остаться здесь, в Дакоте, в качестве леди Даглас. По крайней мере на какое-то время.
Индеец медленно двинулся к ней, не выпуская из рук бутылку. Остановился у кровати, а затем присел перед Скайлар на корточки, не спуская с нее внимательных глаз. Нет сомнений, у него совсем иное мнение на сей счет.
— Все еще можно исправить. Если подашь просьбу о признании брака недействительным, я прослежу, чтобы ты вернулась на восток целой и невредимой, да еще дам в придачу кругленькую сумму.
— Нет!
— Нет? — изумился он.
Индеец сидел так близко, почти касаясь коленей, и был полностью одет, в то время как ее наготу прикрывал один лишь халат. Скайлар соскочила с кровати, прошмыгнула мимо индейца и встала так, чтобы стол оказался между ними. Он медленно поднялся на ноги, повернулся, глядя на нее, руки покоились на бедрах.
— Я не могу подать просьбу об аннулировании брака. Индеец удивленно вскинул бровь.
— Когда наконец до тебя дойдет?! — гневно воскликнул он. — Ты не вдова. И никогда не была ею. — Он помедлил. — Ничего из владений моего отца тебе не принадлежит. Я был у адвоката, который вел все дела отца. Он в ужасе, что я не обращал внимания на бумаги, которые подписывал. Отец был одержим идеей отыскать для меня невесту, а ты в тот момент очень кстати подвернулась ему под руку. Да, ты действительно леди Даглас, но совершенно не обязана оставаться таковой и дальше. Смело можешь подписывать прошение об аннулировании брака и возвращаться домой с карманами, полными денег.
— Нет!
— Черт возьми, что значит «нет»? — Он чувствовал, как в нем поднимается волна раздражения.
— А то, что домой я не вернусь, — пояснила Скайлар. Индеец смерил ее взглядом.
— Но мне не нужна жена! — резко бросил он. Чудесно, подумала Скайлар, вот маленькая возможность отомстить этому грубияну.
— Считай, что тебе не повезло, — сладким голоском пропела она и поспешно отпрыгнула в сторону, к камину, едва не угодив прямо в пламя, уверенная, что он сейчас ее придушит.
Но дикарь не двинулся с места, лишь развернулся и ударил со всей силы кулаком в стену, так, что, казалось, содрогнулся весь дом.
— Значит, ты намерена остаться? — прорычал он.
— Я должна остаться! — решительно произнесла Скайлар. Он продолжал смотреть с такой злобой, что она заговорила быстрее: — Я останусь. Ведь я приехала сюда и, значит, должна остаться. Обещаю, я не стану вмешиваться в твою жизнь. Я…
Индеец шагнул к столу, с грохотом опустил бутылку и нагнулся к Скайлар.
— А как быть, если в моей жизни уже есть женщина?
— Ну… пусть и остается.
Он стоял, скрестив руки на груди, и, похоже, чем больше говорила Скайлар, тем большее раздражение вызывала у него.
— Странно, вообще-то если бы у тебя была женщина, на которой ты хотел бы жениться, твой отец не стал бы затевать все это, — съязвила она. — Но я и в самом деле не стану мешать тебе.
— Да неужели?
— Клянусь.
Он поднес к губам бутылку, запрокинул голову и отпил большой глоток виски, а потом снова перегнулся через стол к Скайлар:
— А что, если я захочу, чтобы ты была моей женой?
— Я… я…
— Ага, не нравится? Что ж, я вполне могу подать прошение об аннулировании брака или на развод по причине, что жена отказывается выполнять свои супружеские обязанности.
Скайлар чувствовала спиной жар огня, пылающего в камине. Но пламя, полыхающее на ее щеках, казалось, было жарче. По лицу индейца расползлась довольная улыбка. Он пытался вывести ее из себя. Непонятная дрожь охватила молодую женщину. Ее испугали собственные чувства. В индейце этом было что-то неудержимо притягательное… «Только не теряй самообладания, — приказала себе Скайлар. — Уж у него-то выдержка железная». Гордо вскинув голову, она неторопливо обвела его холодным, оценивающим взглядом. Передернула плечами.
— Если хочешь жену, считай, что она у тебя есть, — без тени смущения проговорила она.
С мгновение индеец молчал, поднес к губам бутылку виски, отхлебнул глоток, продолжая буравить женщину взглядом, а после опустил бутылку на стол.
— Леди, — тихо проговорил он, — вы просто маленькая жадная шлюха!
Ярость, с какой были произнесены эти слова, поразила Скайлар куда больше, чем все угрозы, которые он отпускал в ее адрес прежде. Но все же она заставила себя собрать остатки воли в кулак и прямо взглянуть на него. Тщательно подбирая слова, Скайлар тихо проговорила:
— А ты эгоистичный, самодовольный, не видящий дальше своего носа болван, который ведет себя ничем не лучше грязной свиньи. Ты не имеешь никакого права…
— Права? Но ведь вы только что сами дали мне все права, леди Даглас.
Скайлар скосила глаза на бутылку виски, стоящую на столе.
— Ты пьян и ведешь себя отвратительно.
— И собираюсь напиться еще больше, а еще сказать все, что я о вас думаю. Интересный поворот, вы не находите? Помнится, совсем недавно вы обозвали меня убийцей, точнее даже — снимающим скальпы убийцей, а теперь я всего лишь пьяница.
Скайлар чувствовала, что ходит по топкому льду. Взрывается этот дикарь по любому поводу, да еще убежден, что смерть его отца случилась по ее вине. Интересно, есть ли способ заставить его думать иначе, гадала она. Надо что-то придумать. Должно же быть у него слабое место?
— Если не ошибаюсь, — сладчайшим голосом пропела она, — виски погубило немало индейских племен, не так ли?
