обернулась. Да, Макшейн скакал впереди всех. Наверное, его конь был потомком крылатого Пегаса. Он летел, почти не касаясь копытами земли, и расстояние между ними быстро сокращалось. У Энн дрогнуло сердце при мысли, что придется стрелять в такое великолепное животное.
– Стреляй, Энн! Они догоняют!
Энн увидела, как Макшейн, вскинув руку, целится в них. Она зажмурилась, но ничего не произошло. Что-то ему помешало? Он мог бы выстрелить уже несколько раз. Значит, они хотят взять их живыми.
Энн наконец решилась. Тщательно прицелившись, она выстрелила под ноги лошади. Фонтан грязи плеснул в морду благородному животному, и оно встало на дыбы. Макшейн чуть не вылетел из седла, и, пока он успокаивал лошадь, его догнал шериф. Энн выстрелила еще раз.
Схватившись за плечо, Бикфорд тяжело рухнул на землю, и Йен вынужден был спешиться. Погоня остановилась, а Энн с Эроном на бешеной скорости унеслись прочь.
До вечера они скрывались в ветхой хижине, стоявшей на бесплодном участке земли, который в свое время купил Эдди. Зарыв золото, они стали думать, что с ним делать, и в конце концов решили купить на эти деньги скот для Грейнджера Беннингтона. Эрон считал, что должен вернуться в город за платьем для Энн и свежими лошадьми. Потом ей лучше отправиться к Беннингтону, а не в салун. Энн согласилась.
Час, проведенный в ожидании, показался ей вечностью. Наконец Эрон вернулся, но говорил только о молодой паре из дилижанса.
– Милые брат и сестра рассказывают всем в городе о замечательных грабителях. Они просто в восторге от нас.
– И шериф, конечно, того же мнения.
– С ним, кстати, все в порядке. Сквозное ранение, ничего серьезного.
– Слава Богу, что все обошлось.
– Во время погони я уже приготовился к смерти и попросил у Господа отпущения грехов. Удивляюсь, как нам удалось выбраться, ты слишком поздно начала стрелять.
– Не забудь, мне пришлось стрелять так, чтобы не попасть в собственного мужа.
– Еще немного, и твой муж сам бы тебя подстрелил, – напомнил Эрон.
– Но ведь он этого не сделал! И золото теперь у нас. Ковбои Уэзерли будут рвать и метать.
– Когда все это кончится; Энн?
– Скоро. Обещаю.
– Когда? – настаивал Эрон. – Неужели ты действительно решила его убить?
– Ты не знаешь, на что он способен.
– Но я знаю тебя.
– Мне нужно поскорее вернуться к Грейнджеру. Поговорим о будущем после. Сначала я должна пережить сегодняшний день.
– Ладно, Энни. Но я очень за тебя беспокоюсь.
– Мы оба в опасности.
– Ты женщина.
– Это не имеет значения.
– Нет, имеет. Мы делаем это ради определенной цели, кузина. И цель, и причины мне известны. Но сегодня мы были настолько близко от виселицы, что, по-моему, средства не оправдывают цель.
– Эрон…
– Ты слишком легко находишь оправдания, Энн, поэтому я не хочу с тобой спорить.
– Зато ты сегодня весело провел время, – осуждающе произнесла она.
– Да, ты права, – ухмыльнулся Эрон. – Но я не возражаю, потому что мы оба остались живы. Может, хотя бы Макшейну удастся изменить положение дел.
– Прошлое не в состоянии изменить никто.
– Тогда едем к Грейнджеру, – сказал Эрон.
Вернувшись на ранчо, они обнаружили, что сарай уже достроен, а Далси близка к панике. Она выпалила одним духом, что ее напугал отъезд Макшейна, что она волновалась, не зная, как разворачиваются события, и наконец вздохнула с облегчением, когда на ранчо прискакали люди из города и рассказали, что ограблен почтовый дилижанс, золото исчезло, а пассажиры остались живы.
– Энни, я боюсь… – начала Далей.
– Тише! Давай сначала вместе поедем в салун, а потом обо всем поговорим. Обещаю.
Домой они вернулись затемно, и первой им бросилась навстречу Коко.
– Милая, он уже просто замучил меня вопросами.
– Коко, он все время был в зале?
– Да, а что?
– Я пройду через потайную дверь. Скажу, что устала и решила отдохнуть.
– Тогда идем, – заторопилась Далей, – пока он не увидел нас на улице.
Энн спустилась в подвал, быстро взбежала по лестнице, открыла потайную дверь…
И чуть не скатилась вниз.
– Ну, ну, любовь моя! Добро пожаловать домой.
Инстинктивно повернувшись, Энн хотела бежать вниз.
– И не думай, – тихо произнес он.
Не успела она двинуться с места, как его рука ухватила ее за волосы. Она вскрикнула от боли, и хватка ослабла, но было уже поздно. Он развернул ее к себе, и Энн увидела угольно-черные, сверкающие от ярости глаза. – И не думай, любовь моя, – повторил он. За ее спиной зловеще щелкнула потайная дверь.
Глава 13
Предупредив Энн, Коко вернулась к главному входу. На перилах сидел, жуя травинку, Ангус Донахью, как всегда спокойный и бдительный.
«Только и делает, что за всеми наблюдает», – подумала Коко.
Со времени своего появления он постоянно находился в салуне, молча сидел за столом, потягивая виски. Ангус производил впечатление довольно осторожного человека. Коко никогда не видела, чтобы он хватался за оружие, но трусом он не был. И это Коко знала наверняка.
Распаленные войной страсти еще не улеглись, и нашлось бы много желающих повесить негра лишь за то, что он черный. Коко от всей души приветствовала Декларацию независимости, дающую свободу цветным. Ангус был умным, образованным негром, что в те времена являлось большой редкостью.
Он нравился Коко. Но Ангус
– Ну что, великан, – она кокетливо остановилась перед ним, – кого-то ждете?
– Никого не жду. – Ангус показал рукой на небо. – Просто любуюсь луной.
– Ну-ну, – пробормотала Коко, проходя мимо.
– Вы только что совершили ошибку, – тихо сказал он ей вслед.
Помедлив, Коко обернулась.
– О чем вы?
– Макшейн знает о потайной двери. Девушка слегка приподняла бровь. Если она чему-то и научилась в жизни, так это сохранять невозмутимость игрока в покер.
– Да?
– Вас всех ожидают неприятности.
– Мистер Донахью, мы этот салун не строили. Ни Энн, ни Эдди Маккестл ничего здесь не трогали.
– Но эта дверь пришлась очень кстати, не так ли? Все думают, что Энн Маккестл находится в своей спальне, когда где-то происходят некие события.
– Я вас не понимаю.
– Понимаете.
Коко тряхнула головой.
– Вы можете предполагать, что угодно, мистер Донахью, но все это остается лишь вашими предположениями. От меня вы ничего не добьетесь.
– Даже если я когда-нибудь поднимусь в вашу комнату? – вежливо спросил он.
– Это зависит от того, в каком я буду настроении, – холодно ответила Коко.
Он улыбнулся.
– Я как-нибудь загляну к вам. Или сделаем наоборот: добро пожаловать в мою комнату. Когда-нибудь вы заглянете ко мне?
– Я уже сказала, что сама выбираю, с кем проводить время.
И Коко прошла мимо него в салун.
«Дела принимают опасный оборот», – подумала она, наливая себе виски. Кто-то остановился у нее за спиной. Повернув голову, Коко опять увидела Ангуса Донахью. Заказав пиво, он сел рядом.
– По-моему, вы пытаетесь сбить меня с пути истинного и отвлечь от работы, – тихо сказал он.
– Я? – искренне удивилась она. – Кажется, это вы постоянно отвлекаете меня от моих обязанностей в салуне, мистер Донахью. Кстати, в чем заключается ваша работа?
– Я – миротворец.
Коко смерила его взглядом.
– Миротворец. Странное занятие для парня с таким сложением, да к тому же чернокожего. И кого с кем вы мирите?
– Мисс Коко, по-моему, из нас двоих вы гораздо интереснее. Кажется, вы упоминали, что были рабыней, но для бывшей рабыни у вас очень грамотная речь, как будто вы ходили в школу для белых.
Улыбнувшись, Коко подняла стакан с виски.
– Моя мать была правнучкой одной нубийской принцессы. Во всяком случае, так говорили. Чернокожая или нет, но она, по-видимому, была очень красива, раз привлекла внимание отца, ублюдка, которому принадлежала плантация. Не стоит и говорить, что отцовские чувства ему были совершенно незнакомы. Своих многочисленных сыновей и дочерей он продавал за хорошую цену друзьям. Меня купил толстый ирландец, любивший рассуждать о политике и по утрам игравший на флейте. Мистер Линкольн освободил нас на бумаге, в действительности же мы получили свободу только после войны. Энн и Эдди увидели меня на невольничьем рынке в маленьком техасском городке, через который они проезжали. Железная цепь на моей шее привела Энн в ужас, и она заставила Эдди купить меня. Именно ей я обязана своей свободой, поэтому, как ни старайтесь, вы не услышите от меня ничего, что могло бы ей повредить.
Ангус улыбнулся, и от этой улыбки, такой веселой и открытой, сердце Коко оттаяло. Он погладил ее по щеке.
– Вы похожи на кактус, детка, сплошные колючки. Но в пустыне кактусы иногда цветут.
– А если вы не в пустыне?
– Тогда приходится колоться о колючки.
Коко засмеялась. С Ангусом ей было почему-то хорошо, как ни с кем другим.
Она считала, что знает жизнь и знает мужчин, от которых столько натерпелась. Она вспомнила бессердечие отца, издевательства одного школьника, который, начитавшись книг и почерпнув оттуда разные жестокости, демонстрировал это на ней. Мужчин, которые ее избивали, и мужчин, которые ее страстно желали. Но, работая у Энн, она сама выбирала себе мужчин. Славных ковбоев или парней вроде Джои
