разорвала мне горло! И это еще не самое страшное…
— Немедленно отпусти меня!
— Я могу убить тебя. Отрезать тебе голову.
— Тогда Люсьен и другие сотворят с тобой то же самое.
— Только и слышишь от тебя — Люсьен, Люсьен… Да, сейчас он царь, но я обрету большую, чем у него, силу и тоже стану царем! У Люсьена есть завиральная идейка: он надеется создать из нас нечто вроде общества школьных интеллектуалов с определенными моральными устоями. Вот что у него на первом месте, а кровь — лишь на втором! Между тем все так просто: люди для пропитания используют коров, а мы — людей!
— Повторяю: немедленно отпусти меня!
В этот момент из паба вышел Питер, оглянулся и крикнул:
— Меган!
Она вновь оказалась одна, окутанная предрассветным туманом. Поспешив к Питеру, Меган соврала ему, будто услышала чей-то крик, выбежала из паба, но никого не обнаружила. Они вместе двинулись по улице в поисках кеба. Они слышали тяжкую поступь подкованных копыт лошадей, но из-за тумана ничего не видели.
— Зайду за угол, гляну, что там, и сразу же вернусь, — сказал Питер.
Меган осталась его ждать. Но Питер все не возвращался. В ужасе она бросилась искать его.
Через сорок — пятьдесят минут Меган нашла его. Он стоял, привалившись к стене какого-то дома. Меган сразу же осмотрела его горло, но, не обнаружив на нем знакомых знаков, успокоилась. Она хотела уже позвать на помощь, но в этот момент Питер очнулся и застонал:
— Меган? Что это было? Я оставил тебя одну в этом ужасном месте, а сам, сам… У меня какое-то затмение в голове — самый настоящий провал в памяти! Что со мной было? Может, переработал? Или просто схожу с ума?
— Да, это небольшой провал в памяти, ты прав. Но ничего больше. Пойдем, Питер, уже скоро утро. Если Лора проснется, наше отсутствие напугает ее.
Они пошли домой. Наконец рассвело. Солнце поднялось над землей, и утро вступило в свои права. Меган сразу же отправилась спать, но, проснувшись, ощутила, что кто-то вызывает ее к себе, и в следующую минуту предстала перед Люсьеном. Он был в ярости. Меган, однако, скоро успокоилась: ярость Люсьена была направлена на Аарона.
— Затевая свои игры, Картер, ты испытываешь судьбу. На протяжении веков мы соблюдали одно важнейшее правило: ни в коем случае не покушаться на жизнь себе подобных и позволить им жить так, как они хотят. До тех пор, разумеется, пока они сами не начнут нарушать правила. Оставь эту женщину в покое. Нас всего несколько тысяч, а мир слишком велик — так что места хватит всем.
— Нас могло бы быть в сотни раз больше, — огрызнулся Аарон.
Люсьен покачал головой:
— Не будь правил, мы не смогли бы добывать себе пропитание.
— Если ты думаешь, Люсьен, что сможешь превратить львов в агнцев, то сильно ошибаешься! — петушился Аарон.
— Если львы сожрут всех агнцев, они просто-напросто подохнут от голода. Природа печется о нас так же, как о всяком другом живом существе. К тому же мир меняется, и если ты этого не замечаешь, значит, ты еще больший глупец, чем я думал. Люди с каждым годом получают доступ ко все более высоким технологиям, и если мы не научимся жить с учетом всего этого, обречем себя на гибель. Предупреждаю вас обоих: еще одна стычка — и наш суд пэров приговорит вас к уничтожению. Тогда вас ждет только адское пламя, если таковое, конечно, существует.
Аарон сделал нетерпеливый жест.
— Ты, Люсьен, берешь что захочешь, почему я не могу?
— У каждого из нас должен быть учитель. Так уж сложилось, что учителем Меган стал я. И она кое-чему научилась, поверь. Наших правил она, во всяком случае, не нарушает и живет, не слишком высовываясь.
— Ты так действительно думаешь или говоришь это потому, что получил от нее то, что хотел? Потому что ты царь, Люсьен, так?
— Да, я царь. Хотя бы потому, что чувствую разницу между истинным желанием и излишествами. Мне удалось так долго выживать потому, что я всегда знал: в нашем маленьком сообществе существуют границы, которые нельзя нарушать. Но быть может, Аарон, тебе захотелось проверить мою силу? Тогда пойдем со мной, и я докажу тебе, что я царь не только на словах.
Хотя Люсьен говорил тихо, его улыбка не предвещала ничего хорошего.
— Такой день настанет, Люсьен. Клянусь тебе.
— Настанет день, когда твои садистские наклонности и непомерный аппетит погубят тебя.
Аарон переключил внимание на Меган.
— И с тобой я тоже расквитаюсь, помяни мое слово! — угрожающе произнес он и исчез, взвихрив облако густого тумана.
Люсьен пожал плечами:
— Как видишь, он исчез. На некоторое время.
— Спасибо тебе.
Он кивнул.
— Я, знаешь ли, питаю к тебе слабость. Несмотря на то что ты предпочитаешь смертных. Но когда-нибудь ты окончательно убедишься, что из этого ничего путного не получится. И тогда я окажусь рядом с тобой, запомни: я буду ждать твоего решения.
Меган рассмеялась:
— Ждать? Ты? При том, что в твоем распоряжении целый гарем?
— Я все еще люблю тебя.
— Люсьен, ты же сам говорил, что не веришь в любовь. У тебя возникает вожделение ко мне, пока ты не находишь себе новую игрушку.
— Возможно, ты права. Но расположение к тебе у меня сохранилось.
— Знаешь что, Люсьен?..
— Что?
— Ален…
— И что же Ален? — удивился Люсьен.
— Ален верил в любовь. Прежде чем я изменилась… Он верил, что у нас с ним может быть полноценная жизнь…
— У тебя самая полноценная жизнь…
— Нет. Я говорю о нормальной жизни — о той, которая кончается смертью. Ален говорил, что любовь способна все превозмочь, даже эти чары.
— Он был романтиком. Верил во всякие сказки. Ален был красивый молодой человек с душой поэта. Только чем он кончил? Умер, не оставив после себя и следа. Так что его легенды врут. Что же до конкретных дел… то опасайся Аарона. Он уже довольно могуществен.
— Возможно, но ведь я тоже учусь и постепенно набираю силы.
Утром в субботу они проснулись вместе. Прежде чем пойти в душ, Мэгги поставила кофе на плиту, и он закипел в тот самый момент, когда Шон встал с постели. Кофе оказался вкусным, и пока он с наслаждением потягивал его, Мэгги исследовала содержимое холодильника.
На ней была только рубашка Шона. Глаза у нее блестели, волосы были взъерошены, короче, выглядела она великолепно.
Удовлетворенно кивнув, Мэгги обратилась к Шону:
— Прямо глазам не верится.
— Это ты о чем?
— О том, что у тебя забит холодильник — и не самыми плохими на свете продуктами.
— Ах вот оно что. — Шон пожал плечами. — Это все Даниэль. Она заботится обо мне.
— Даниэль?
— Ну да. Моя подруга. У нее на первом этаже ресторан. В свое время она ходила в школу с моей сестрой.
— Так. — Мэгги впилась в него глазами. — Не возражаешь, если я займусь готовкой? — Она повернулась к холодильнику. — Как ты смотришь на яичницу с беконом, гренки и поджаренные булочки с джемом?
— Я считаю все это манной небесной. Пойду-ка пока приму душ, поскольку неизвестно, что день грядущий мне готовит.
— Тебе что, снова придется ехать в офис или в морг?
— Скорее всего весь сегодняшний день мне придется провести в баре.
— Не может быть!
— Конечно, это звучит странно, но я расскажу тебе все подробнее, когда мы сядем за стол.
Красивый и свежий, Шон вышел из душа и рассказал Мэгги все о последней жертве.
— По крайней мере, — добавил он, — у меня есть теперь вполне реальная зацепка — портрет парня, прикончившего Бесси.
— Портрет? — насторожилась Мэгги.
— Я же говорил тебе, что этот парень обедал в ресторане у Мамми и попросил ее найти ему девочку. Девочкой этой оказалась Бесси Жиро, и ее убили в той самой комнате отеля, которую сняла для любовных утех Мамми. Это уж потом тело Бесси выловили из залива.
— Как же убийца вышел из номера, да еще утащил с собой залитый кровью труп? — спросила Мэгги.
— А черт его знает!
— Может, в таком случае парень из ресторана вовсе не был убийцей? А что, если после того, как он ушел, Бесси затащила в комнату еще одного клиента?
— Все может быть… Но что ты хочешь сказать? Пытаешься уничтожить мою единственную соломинку? — Мэгги говорила вполне разумно и логично, но, как ни крути, у Шона был теперь подозреваемый, которого ему предстояло отыскать, даже если бы ради этого пришлось прочесать весь город.
— Я, как всегда, пытаюсь оценить перспективу, — заметила Мэгги. — У тебя нет копии наброска, который сделал ваш художник со слов этой женщины?
— Конечно, есть. Весь город теперь видел эту копию. — Поднявшись, Шон вышел из квартиры и вынул из почтового ящика адресованную ему почту. Швырнув прессу на стол, он открыл первую попавшуюся газету.
Заголовок гласил: «Прорыв в деле насильника: вы когда-нибудь видели этого человека?»
Он сунул газету прямо под нос Мэгги. Глаз она не подняла, но Шон понял, что тут дело нечисто.
— Ты знаешь этого человека? — спросил он.
Она покачала головой:
— Нет… по-моему…
— Нет так нет. Я вот подумал: может, ты проведешь со мной день в безделье?
Мэгги наконец подняла на него глаза. В них застыло странное выражение: казалось, она о чем-то напряженно думала.
— День в безделье? Я полагала, у тебя…
— Хотел прошвырнуться с тобой по Вье-Карре. Просто так. Полюбоваться архитектурой, выпить кофе с молоком, постоять у реки. А потом, ближе к вечеру, двинуть в ресторан Мамми и выпить там в баре. Не спеша посидеть, поболтать, посмотреть по телевизору какую-нибудь чушь, после
