Бесстрашный горец

вот то, что они рассказали о тебе и лэрде Скаргласа, значит очень многое.

– Поскольку говорить обо мне и лэрде Скаргласа нече­го, я не представляю, что они могли тебе сказать.

Мепзис вздохнул, покачал головой, а потом взглянул на Фиону с таким снисхождением и одновременно с упреком, что ей захотелось пнуть его ногой в лицо. Точно так он смотрел на нее, предлагая выйти за него замуж, и именно поэтому она ему отказала. До того она, как и многие другие женщины, была ослеплена его ангельской внешностью. Но длилось это ровно до тех пор, пока она не заметила этого взгляда, который говорил ей, что она всего-навсего беднень­кая глупенькая женщина, которая пропадет без умного мужчины, что ее следует пожалеть за тупость и простить. Фио­на часто задавала себе вопрос, а не потому ли он начал преследовать ее, что она будучи бедной глупой женщиной, посмела отказаться выйти за него замуж, но в конце концов пришла к выводу, что это вовсе не так и не стоит тешить себя этой мыслью. Делая ей предложение, Мензис уже был сумасшедшим, и ее отказ лишь обострил его состояние.

– Ты была пленницей лэрда больше месяца, – промол­вил Мензис таким тоном, будто объяснял прописные исти­ны полоумной дурочке. – Несмотря на все мои старания, ты все еще достаточно хороша для того, чтобы мужчина тебя возжелал. – Он нахмурился и подозрительно взглянул на своих людей, однако они оказались достаточно сообра­зительны, чтобы сделать вид, будто Фиона их ни капельки не интересует. – Я также слышал, что лэрд человек мрач­ный, некрасивый и весь в шрамах.

Фиона готова была броситься на защиту Эвана, однако по хитрому выражению лица Мензиса поняла, что он прово­цирует ее на откровенность. Чутье подсказывало, что она жестоко поплатится, если Мензис узнает о ее истинных от­ношениях с Эваном. Более того, Мензпс захочет Эвану ото­мстить. А Эвану абсолютно не к чему наживать себе такого опасного врага. Мензис в отличие от Греев довольно умен и ловок, хотя и сумасшедший. А потому Фиона спокойно встре­тилась с ним взглядом, будто ожидая, что он еще скажет.

– Такие грубые руки не должны тебя касаться, – про­говорил Мензис после того, как целую минуту внимательно ее разглядывал. – Это было бы преступлением, грехом, за который мне пришлось бы наказать и тебя, и его. Вот толь­ко кто из вас должен понести большее наказание? Ты по­зволила этому мужчине взять тебя, Фиона? Отдала ему свою девственность, выпачкала его простыню своей кровью, как отказалась выпачкать мою? Стала его любовницей? Грей утверждают, что стала.

– Грей также утверждают, что имеют права на Скарглас, хотя предыдущий лэрд этого замка был кузеном нынешнего, – заметила Фиона. – Я бы не стала верить на слово представителям клана, который готов покуситься на чужую собственность.

Мензис медленно обошел вокруг нее, потрогал ее, буд­то имел на это право, и Фиона замерла. Хотя здравый смысл говорил ей, что это невозможно, она начала опасаться, что Мензис каким-то образом заметит, что она уже не девушка. С трудом подавив страх, она смело встретилась с ним взгля­дом, когда он остановился перед ней. В глазах его появился странный блеск, и Фиона поняла: что бы она ни говорила, она не сможет убедить его, что Грей солгали. Наверняка он знал, что она уже потеряла девственность, прежде чем пус­тился за ней в погоню.

Холодная дрожь прошла по ее телу, когда Мензис остри­ем шпаги разрезал на рубашке ленточку. Все. Время разгово­ров закончилось. Удивительно, что ей удалось так долго тя­нуть время. Однако Фиона пока не понимала, какое впечат­ление произвел на него тот факт, что она уже не чистая.

– Ты же должен понимать, – сказала она, – что за каж­дую отметину нa моем теле мой брат заставит тебя заплатить в десятикратном размере. За каждый синяк, за каждую ссадину, за ту боль, которую ты мне причинил, он жестоко отомстит. Приплюсуй к каждому разу, когда ты меня берешь в плен и мучаешь, неделю собственных страданий. – Хотя на Мензиса, похоже, ее угрозы не возымели должного действия, его люди стали испуганно переминаться с ноги на ногу. – Коннор тщательно продумал самые разнообразные способы, ко­торыми он будет тебя мучить, не дав в то же время умереть. Ты будешь молить о смерти, но она придет к тебе не скоро.

– Твоему брату так ни разу и не удалось меня поймать. Не думаю, что он представляет для меня какую- то угрозу.

– Вот как? И ты думаешь, он откажется от преследования тебя, решив, что это отнимает у него слишком много време­ни? Может быть, тебе стоит подумать о том, что за человек мой брат, вспомнить, что он стал лэрдом в пятнадцать лет, что ему пришлось многое пережить в своей жизни, что он сумел многое сделать. Он будет преследовать тебя без устали, даже если на это у него уйдут долгие годы. Тебе никогда не удастся от него скрыться и все время придется оглядываться через плечо, смотреть, нет ли его поблизости. И в один прекрасный день он тебя схватит, и ты начнешь страдать, и будешь стра­дать долго и мучительно. – Она холодно улыбнулась ему и почти шепотом прибавила: – А потом начнешь кричать.

Мензис уставился на нее, и у Фионы появилась надежда, что ей наконец-то удалось его напугать. Но уже в следую­щую секунду он расхохотался, и у нее упало сердце. Он не испугался. Выигранное время ничего ей не дало. Мензис претворит свои гнусные планы относительно нее в жизнь. Протянув шпагу, он перерезал еще одну ленточку на рубаш­ке, и Фиона стиснула зубы, чтобы не расплакаться. Хоть бы он подошел поближе, тогда она смогла бы ударить его ногой. Но он предусмотрительно держался от нее подальше.

И тогда Фиона стала молиться. Она молила Господа дать ей силы на то, чтобы выдержать испытания, уготованные ей Мензисом. Чтобы произошло чудо, судьба протянула ей руку и вызволила ее из плена. А еще Фиона молилась о том, чтобы Господь не оставил ее своею милостью, чтобы, позволив спа­стись от этого безумца четыре раза, не отказал и в пятый раз.

Глава 14

– Где твоя жена?

Сунув шпагу в ножны, Эван сделал знак мужчинам, с которыми фехтовал, что они могут быть свободны, и повер­нулся к отцу:

– Понятия не имею. Может быть, вместе с Мэб в хижи­не, где сушатся лекарственные травы, а может, навещает какого-нибудь больного. Почему я должен знать, где она?

– Потому что она твоя жена. – Фингел хмуро взглянул на старшего сына. – Значит, ты потерял ее?

– Ничего я не терял. Просто я не знаю, где она. Она ведь ко мне не привязана. А зачем Фиона тебе сдалась? Ты что, заболел?

– Еще чего! Я что, похож на больного?

– Тогда зачем она тебе? Что тебе от нее нужно?

– Уже обеденное время, – заявил Фингел, скрестив руки на груди.

– И что с того?

– Пора обедать.

– Ах вот что! – Эван глубоко вздохнул, пытаясь оста­ваться спокойным, хотя его ужасно раздражало, что отец никак не доберется до сути дела. – И при чем здесь Фиона?

– При том, что мы всегда обедаем вместе. Сидим ря­дышком за столом, наслаждаемся вкусной едой, приправ­ленной отличной ссорой. Я отправился в большой зал, уселся за стол, а ее все нет и нет. Еще никогда не случалось, чтобы она пропускала обед. А прежде чем ты начнешь спраши­вать, могу тебе сказать, что ее нет ни в замке, ни в хижине, где сушатся лекарственные травы, ни в саду. Я уж подумал было, что она с тобой в постели и ты делаешь ей наследни­ка, ан нет, ты-то здесь, передо мной, а она куда-то исчезла. Так почему ты не знаешь, где твоя жена?

Эван машинально огляделся по сторонам, потом взгля­нул на своего отца. Как странно и непонятно. Он всегда считал, что отец не любит Фиону, не желает иметь с ней ничего общего, потому что она родственница Камерона, а оказывается, он постоянно обедает с ней вместе. Интерес­но, почему он, Эван, никогда не задумывался над тем, чем это вызвано?

Но еще более странно то, что отец, похоже, соскучился по ней, хотя Эван подозревал, что старик ни за что в этом не признается, даже под страхом смерти. За те недели, что Фиона живет в Скаргласе, ей, оказывается, каким-то обра­зом удалось завоевать его расположение. Эван знал, что отец если и испытывал к кому-то добрые чувства, то только к мужчинам, женщин же, насколько ему было известно, он и в грош не ставил. Фингел продолжал сверлить его хмурым взглядом, и Эван понял: отец недоволен тем, что