Бесстрашный горец

которая частень­ко, смеясь, говорила, что мужчины обычно просыпаются вместе с солнцем, и Фиона похолодела. Должно быть, сэр Эван еще не до конца проснулся. Просто он почувствовал, что рядом с ним лежит теплое женское тело, и вознаме­рился им воспользоваться. Что ж, сердито подумала Фио­на, в таком случае следует хотя бы разбудить его, чтобы он знал, что делает.

– Сейчас же слезь с меня, ты, бегемот! – сказала она, пытаясь вылезти из-под него, когда у нее не хватило сил его отодвинуть. – Я дышать не могу!

Эван открыл глаза и уставился на женщину, на кото­рой он распростерся. Он устал, спал плохо, однако мигом проснулся, когда понял, в каком положении находится. Боже правый! Мало того что он лежит прямо на ней, так еще касается губами ее шеи и страшно возбужден! И трет­ся своим восставшим жезлом о ее прелестное тело. Поло­жение, в котором они оба находились, было настолько недвусмысленным, что по телу Эвана прошла дрожь жела­ния. Проклиная себя, он отодвинулся от нее так резко, что сильно задел связанные запястья.

– Прости, – пробормотал он и, услышав, что мужчины из его отряда начали шевелиться, развязал веревку.

Фиона медленно села и сделала несколько глубоких вдо­хов, чтобы успокоиться. Однако ее не оставляло предчув­ствие, что ей не скоро удастся это сделать. Пройдет немало времени, прежде чем она забудет ощущение, которое вызы­вало в ней прикосновение крупного, сильного и возбужденного тела. Это и пугало, и раздражало ее. Во-первых, она ничего не знает об этом мужчине, а во-вторых, сейчас не самое удачное время, чтобы испытывать к нему влече­ние или страсть, в общем, она еще не разобралась в своих чувствах. Она и так всю свою жизнь провела в окружении мужчин, сердито подумала Фиона и, встав, поправила одежду и пошла к деревьям.

– Куда это ты направилась? – спросил Эван и, вско­чив, устремился за ней.

– Как куда? Сейчас же утро, а что делают люди первым делом, когда просыпаются? – ответила Фиона вопросом на вопрос, но, услышав, что он продолжает идти за ней, круто повернулась к нему лицом и с радостью заметила, что он отступил на шаг. – Помощь мне не нужна.

– А вот охрана нужна, – заявил Эван и быстро обвязал концом веревки, которая болталась на его руке, запястье Фиоиы. – Вот так. А теперь иди. – И замер, поймав на себе разгневанный взгляд девушки.

Сначала Фиона решила, что никуда не пойдет. Унизи­тельно ходить в туалет, когда совсем рядом стоит мужчина, однако поняла, что если не поспешит, то очень скоро по­жалеет о своем решении и унизит себя еще больше. Про­клиная всех мужчин на свете, Фиона пошла следом за Эваном, хмуро глядя в его широкую спину.

Когда они очутились по разные стороны кустов, Фио­на вдруг задалась вопросом, почему ее вообще беспокоит то, что они с Эваном находятся так близко друг от друга в такой щекотливый момент. Ее вырастили пятеро братьев, а жизнь в Дейлкладаче не отличалась ни высокой культу­рой, ни деликатностью, во всяком случае, до того момен­та, когда Фионе исполнилось тринадцать лет. Когда при­ ехала Джиллиан, стало немного лучше, однако в том, что ни один человек не назвал бы Макенроев утонченными, Фиона ни капельки не сомневалась. Так что справление естественных человеческих нужд, находясь в пределах слы­шимости другого человека, не должно было ее беспоко­ить. Однако беспокоило, причем настолько, что она не могла начать первой. Интересно, когда это она стала та­кой щепетильной и почему? Фиона очень надеялась, что причина этого не страсть, которой она почему-то воспы­лала к Эвану.

– Мне нужно умыться, – заявила она, когда он повел ее обратно к лагерю.

Эван взглянул на нее, и у него мелькнула мысль, что, когда она так хмуро смотрит на него, то выглядит необык­новенно соблазнительно.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что ты наша пленница, а не гостья?

Фиона многозначительно посмотрела на веревку, ко­торой он привязал ее к себе, потом снова на Эвана и отве­тила:

– Мне кажется, я своим бедным женским умишком уже начинаю это понимать, и тем не менее я хочу умыться.

– По-моему, в детстве тебя слишком баловали, – бурк­нул Эван, ведя ее к маленькому ручейку, протекавшему не­подалеку.

– А по-моему, меня великолепно воспитывали, – отре­зала Фиона.

Эван хмыкнул, однако Фиона постаралась не обращать на это внимания, как и на веревку, болтавшуюся на запяс­тье и мешавшую ей, когда они оба опустились на колени у ручья, чтобы вымыть лицо и руки. Вытащив из кармана маленький квадратный, расшитый по краям кусочек льня­ной материи, который Джилли настойчиво советовала ей постоянно носить с собой, Фиона намочила его в холодной воле. Она как раз чистила зубы, когда внезапно возникшее чувство опасности заставило ее насторожиться. А секунду спустя, когда она внимательно всматривалась в лес в поисках того, что могло вызвать у нее это чувство тревоги, Эван насторожился и вскочил на ноги.

– Враги? – спросила она шепотом, тоже поднявшись. – Так близко к твоим землям?

– Их у меня пруд пруди, – пробормотал он. – Ты уме­ешь быстро бегать?

– Если бы мы с тобой не были связаны, я бы тебя не­пременно обогнала.

– Пока держись рядом со мной, этого будет достаточ­но. – Эван заметил, как в густой чаще леса напротив ручья блеснул на солнце металл. – Нy, помчались!

Не успели они пробежать несколько метров, как Фиона вырвалась вперед, и Эван понял, что она не зря хвасталась. Бегала она не только быстро, но и ловко, огибая препят­ствия, которые встречались на пути, или перепрыгивая че­рез них. Как только они добрались до лагеря, Эван развязал веревки, связывающие их руки, и, не тратя лишних слов, приказал своим людям приготовиться к атаке. Подтолкнув Фиону к Саймону, он приказал парню охранять и защи­щать ее.

Не возразив ни слова, Фиона молча позволила парню отвести ее к лошадям, стоявшим позади Эвана и его людей. Не время сейчас заявлять о своих правах и говорить о том, что она и сама в состоянии защитить себя. И все же как было бы хорошо, если бы ее шпага была при ней. Не дело, что она стоит абсолютно безоружная, а единственный, кто может встать на ее защиту, если кому-то вздумается захва­тить ее в плен, – шестнадцатилетний юноша.

Несколько секунд спустя враги ворвались в лагерь. Они так быстро и тихо вынырнули из леса с двух сторон, что Фиона диву далась. Однако Макфингелы не растерялись и встретили противника с быстротой и решимостью, достой­ными уважения. Саймон тоже не терялся и зорко наблюдал за тем, чтобы никто к ним не приближался. Фиона делала то же самое. Особенно внимательно она следила за лошадьми: наверняка кто-нибудь из нападавших попытается их увести.

Макфингелы успешно истребляли противника, хотя силы оказались неравными – врагов было больше раза в три, и Фиона с облегчением вздохнула. Она ненавидела сраже­ния и кровопролитие, однако порадовалась тому, что Эван и его люди показали себя такими умелыми воинами, ведь противник явился убивать. Единственное, что ее настора­живало, так это то, откуда у них взялось это умение. Похо­же, они привыкли к тому, что их пытаются убить. Если она с ними останется, Мензис ее не найдет, однако на спокой­ную жизнь рассчитывать не приходится.

Наконец враг начал отступать, и в этот момент Саймон чертыхнулся и решительно заслонил Фиону собой: огром­ный, грязный, косматый детина мчался к ним. Наткнув­шись на шпагу Саймона, он остановился и ухмыльнулся, обнажив гнилые зубы, спрятавшиеся в жирной бороде. Фиона похолодела, поняв, что никто из Макфингелов не заметил, как один противник проскользнул мимо них. Чу­тье подсказывало ей, что Саймон, несмотря на юный воз­раст, умеет владеть шпагой, однако противником его был человек, намного выше и крупнее его.

– Сдавайся, парень! Тебе меня не одолеть! – прорычал он.

– Еще чего! Да я тебя побью одной левой, – ответил Саймон.

Фиона не могла не признать, что улыбка у такого мило­го паренька оказалась устрашающе ледяной.

– Ах ты хвастливый придурок! Я тебя побью, а потом и твою девчонку и брошу ее тебе на грудь!

Саймон переступил с пятки на носок и обратно, и Фи­она поняла: сейчас начнется сражение. Чертыхнувшись себе под нос – сейчас бы ей хоть один кинжал, – Фиона начала потихоньку отодвигаться от Саймона, чтобы ему не мешать.