кузена с легкостью угадывалось сочувствие, но одновременно и намек на то, что Рейнард теперь его собственность. Роджер, несомненно, проникнется искренней любовью к мальчику и станет ему хорошим отцом. Что ж, это действительно утешало.
Затем с мальчиком и Роджером попрощался Сигимор. И вскоре Джолин и Сигимор уже ехали по дороге, ведущей в Дабхейдленд. Отъехав на довольно большое расстояние, Джолин вдруг обернулась и увидела вдалеке две застывшие фигурки, большую и маленькую. Джолин почувствовала, что у нее перехватило дыхание. Она едва сдержала себя, чтобы не повернуть лошадь назад и не возвратиться к Рейнарду. Нет, она не сделает этого! Она не должна быть слабой. Ее предки были сильными и мужественными людьми, умеющими стойко переносить удары судьбы. Она докажет себе, что по праву носит имя Джерард.
Глава 21
По дороге в Дабхейдленд Джолин беспрестанно плакала, хлюпала носом и подвывала как маленький ребенок. В конце концов, Сигимор не выдержал этого нескончаемого потока слез, пересадил Джолин на свою лошадь и обнял ее. К тому времени, когда они приехали в Дабхейдленд, ею овладела апатия. Сигимору пришлось на руках отнести жену в спальню и уложить в постель. Джолин укрылась одеялом с головой. Сейчас ей было не до мужественности и достоинства, которыми так славились ее предки.
Убрав с глаз влажную салфетку, она снова посмотрела на себя в зеркало. Что ж, краснота с век уже спала, но некоторая припухлость все еще осталась. После нескольких часов сна и умывания холодной лавандовой водой Джолин почувствовала себя гораздо лучше. Но ее тело, каждый его участок, все еще ныло, словно было покрыто множеством синяков. Единственное, что сейчас радовало Джолин, так это отношение Сигимора ко всему происходящему.
Она бросила еще один взгляд на себя в зеркало. Поправила кружева на платье. Как бы то ни было, но ей все равно надо готовиться к серьезному разговору с мужем. Он обязательно захочет задать ей кое-какие вопросы. Джолин вдруг подумала о том, что может сослаться на головную боль и не выйти к ужину в большой зал, но потом решила, что не станет так делать.
– Нет, – проговорила она, выходя из спальни, – сейчас не время трусить.
Шагая подлинному коридору, Джолин почувствовала, как от напряжения у нее вдруг заныла спина – она старалась держаться как можно увереннее. Ей пришлось оставить родину, свой родительский дом, горячо любимого племянника ради этого человека. И вряд ли когда-нибудь она вернется обратно. Такой жертвы вполне достаточно, чтобы исцелить любые раны уязвленной гордости Сигимора. Что его сейчас могло злить и раздражать? Возможно, только то, что она рискнула выйти из дома одна, без сопровождения. Это все. Больше ее вины ни в чем нет.
Перед дверью главного зала Джолин на мгновение задержалась. Ей казалось, что Сигимор так сильно рассвирепел вовсе не потому, что она не призналась ему в своих планах и тайно сбежала от него. За этим стояло что-то другое. Он давал ей многое – заботу, уважение, страсть. Любая женщина была бы счастлива получить это, но ей хотелось большего. Возможно, она и вернулась назад только для того, чтобы получить это, но если Сигимор не сможет или не захочет дать ей то, к чему она стремилась, тогда можно считать, что она сделала неправильный выбор.
Внезапно Джолин почувствовала, что на ее плечо легла чья-то теплая рука. Она быстро обернулась, рядом с ней стоял Фергус. Его глаза с тревогой заглядывали ей в лицо. Пальцы Фергуса были жесткими и цепко держались за ее плечо. Кажется, парнишка боялся, что она снова захочет сбежать. Или, возможно, это Сигимор попросил брата проследить за ней. Ее муж, по всей видимости, еще не скоро забудет, что она пыталась покинуть его.
– Ты все еще выглядишь измученной и заплаканной. – Фергус вздохнул.
– Да, мне не очень хорошо, но ты не волнуйся, я скоро поправлюсь, – сказала Джолин и позволила Фергусу проводить себя до места рядом с Сигимором.
– Твой кузен отлично позаботится о Рейнарде. Мальчик скоро вернется домой, и у него будет семья.
– Да, конечно. Я бы не расстраивалась так сильно, если б могла время от времени навещать его. К сожалению, это невозможно. Но меня радует вот что: я надеялась, что о Рейнарде будет заботиться мой родственник, которому я доверяю, а не кто-то из свиты короля, и мое желание совпало с желанием короля.
Когда Фергус и Джолин вошли в зал, Сигимор сразу отметил про себя, что девушка выглядит осунувшейся и очень бледной. Конечно, ей сейчас тяжело. Ведь дело не только в том, что она рассталась с племянником. Джолин еще не успела пережить гибель брата, у нее даже не было времени на то, чтобы оплакать смерть Питера. Все это время она была занята тем, что спасала Рейнарда от Гарольда. И, тем не менее, Сигимор ощущал, что его гнев все еще стоит тугим комком у него в груди. Джолин сейчас не выдержит его упреков или каких-либо разбирательств. Это все следует отложить до лучших времен. От этой мысли комок в груди сделался еще тяжелее.
Сигимор посмотрел на своих родственников, сидевших за столом. Они с сочувствием и пониманием время от времени поглядывали на его жену. Им вряд ли понравится, если сейчас он попытается излить свой гнев на Джолин. От мрачных лиц мужчин исходила угроза – братья словно предупреждали его, что не стоит распускать язык. Без сомнения, Джолин уже завоевала место в их сердцах. С одной стороны, это было даже очень хорошо, но с другой стороны – это почему-то давало им право вмешиваться в их отношения с женой. Они пытались диктовать ему правила, как обращаться со своей женщиной. Их живой интерес к Джолин и пылкое желание защитить ее могли означать только одно – в дальнейшем все происходящее в их семье станет достоянием всего клана.
Сигимор отпил из своей кружки несколько глотков эля и посмотрел на Джолин. Радовало то, что, несмотря ни на какие обстоятельства, ее аппетит не пострадал. И, кажется, она заметила, что в нем по- прежнему все еще бурлит гнев. Но теперь Сигимор чувствовал себя уже не так уверенно, как до ее появления в зале. Когда выражение лица Джолин сделалось злым, Сигимор вздохнул с облегчением. Гнев окрасил в розовый цвет и ее щеки. Почему он обрадовался этому? Придется позже обдумать...
– И долго ты будешь вынашивать коварные замыслы? – наконец спросила Джолин, не выдерживая тяжелого, пристального взгляда Сигимора.
– Я не вынашиваю никаких коварных замыслов, – спокойно ответил он. Видимо, это спокойствие разозлило Джолин еще сильнее.
– Ты сидишь, уставившись на меня. Если ты коварных планов не вынашиваешь, значит, ты чем-то обеспокоен. Да?
– Возможно, меня мучает вопрос, не улизнешь ли ты в ближайшее время от меня опять. – Когда Джолин открыла рот, собираясь что-то сказать, Сигимор жестом заставил ее замолчать. – Нет-нет, ты, конечно, не сделаешь этого сейчас. Ты дождешься, когда несчастный муж, до изнеможения измученный любовью, снова впадет в счастливое забытье.
Сигимор широко улыбнулся, увидев, что щеки Джолин мгновенно сделались пунцовыми. От злости девушка едва не подпрыгнула на скамье. Мужчины неодобрительно посмотрели на Сигимора, но он не собирался останавливаться! Джолин так забавно злилась. Да к тому же он мог сейчас выяснить то, что его уже давно интересовало. И он не собирался упускать такую возможность.
Сигимор положил себе еще одну порцию рагу из мяса кролика.
– Мне сразу хочется есть, как только я подумаю об этом. По какой-то непонятной причине меня начинает мучить жуткий голод. К тому же если в твоей голове зреет какой-нибудь коварный план, то, полагаю, мне лучше сейчас подкрепиться, чтобы потом уже ни на что не отвлекаться. Да, само собой разумеется, мне силенок надо набраться, а то ты ведь набросишься на меня, как дикий зверь. А когда я буду уже совершенно измучен, ты возьмешь и улизнешь в лес. Да еще потеряешься по дороге.
Не выдержав оскорблений, Джолин вскочила со своего места и бросила гневный взгляд на родственников Сигимора. Пусть они поставят этого наглеца на место и научат его правильному обращению с женщинами.
– Ты уже уходишь? Так быстро? Мне кажется, ты еще не успела подкрепиться. А тебе нужно есть! Ведь у тебя уходит столько сил на то, чтобы дурачить своего мужа.
– Ты невозможен! Никогда в жизни еще не встречала такого наглеца! Ты высокомерный, грубый,
