прижала его к себе. Ей очень хотелось поговорить с ним об их будущем, об их чувствах друг к другу, но она трусила. У нее было предчувствие, что если она не заговорит об этом сейчас, то другого случая может и не представиться. И тогда, возможно, пройдут месяцы или даже годы, а она так и не узнает, как Грегор на самом деле к ней относится.
– Мне очень не хватало тебя в постели, мое сокровище, – прошептал Грегор, прижавшись губами к ее животу. – Дорогая, я ужасно боялся, что из-за своей глупости потерял тебя, убил то, что было у нас с тобой. Поверь, теперь я осознал, как много ты для меня значишь.
«Не научился ли он читать мои мысли? – подумала Алана. – И решил сделать первый шаг». Однако разбуженное Грегором желание мешало ей собраться с мыслями. Она бы не удивилась, если бы узнала, что именно этого он и добивался. Но она твердо решила, что не даст ему уйти от ответа на все те вопросы, что у нее накопились. Она хотела услышать от него всю правду.
– Ты не можешь потерять меня, Грегор, – тихо сказала Алана и почувствовала, как он дрожит. – Ты никогда не сможешь меня потерять, неужели ты этого не понимал?
– Я надеялся, что это так. Но почему я никогда не смогу тебя потерять? – спросил он, покрывая нежными поцелуями ее бедра.
Алана понимала, что за игру он ведет, но ей было все равно. Прикосновение его шелковистых волос к лону сводило ее с ума. Алане было стыдно признаться в этом самой себе, но ей до изнеможения хотелось, чтобы он поцеловал ее именно там, и он, похоже, об этом догадывался. Грегор без слов давал ей понять, что если она обнажит перед ним душу, то он вознаградит ее за это сторицей. Крепко сжав его широкие плечи, она решила: кто-то из них двоих должен пойти на это первым, дабы излечить от трусости второго. И она могла бы сделать этот первый шаг.
– Ты не можешь потерять меня, Грегор, потому что я твоя телом, душой и сердцем. Я люблю тебя, и буду любить всегда, – прошептала она.
Грегор застонал и поцеловал ее именно там, где ей хотелось; он ласкал, ее губами и языком, и она готова была закричать, требуя, чтобы он немедленно вошел в нее. Он соединил их тела одним толчком и замер, приподнявшись на локтях и глядя на нее сверху вниз. Ее лицо раскраснелось от страсти, а глаза стали почти черными. Еще ни разу в жизни он не видел ничего прекраснее этого лица.
– Скажи это снова, любовь моя.
– Я люблю тебя, – сказала Алана и вскрикнула, когда он вошел в нее еще глубже.
Они играли в эту игру несколько долгих минут, до тех пор, пока Алана не решила, что она или сойдет с ума, или его поколотит. И тут, когда она в очередной раз сказала ему, что любит, он начал двигаться все быстрее и быстрее. Но еще до того, как она успела спросить его, любит ли он ее, страсть подхватила ее и понесла к самым вершинам блаженства, а потом они вместе рухнули вниз.
Прошло несколько минут после того, как Грегор, обессилев, замер в ее объятиях. К Алане постепенно возвращалось чувство реальности. Как бы ни радовал тот факт, что Грегор нашел ее признание в любви настолько возбуждающим, что заставлял ее вновь и вновь повторять заветные слова, она испытывала и некоторое раздражение. Должно быть, он любил ее, если так жаждал услышать эти слова из ее уст, но он так и не сказал ей о своих чувствах. И Алане показалось, что это очень несправедливо. Она надеялась, что Грегор не из тех мужчин, которые требуют от жен любви, но не считают, что ответное чувство с их стороны так уж необходимо для семейного счастья.
– Что-то ты очень напряженная, любовь моя. – Грегор приподнял голову и чмокнул ее в губы.
– Мне просто интересно, почему тебе было так важно услышать, что я тебя люблю. – Алана старалась говорить так, чтобы он не понял, как она расстроена. – Так почему же?
Грегор закрыл глаза и уткнулся носом в ямочку у ее плеча.
– Но это ведь и так ясно. Я просто хотел убедиться в том, что я не единственный, кто любит, в нашей семейной паре. Я хотел убедиться, что наши чувства взаимны. – Почувствовав, что Алана вздрогнула, Грегор взглянул на нее с тревогой. – Что-то не так? Ты плачешь? – Он видел, что по ее щекам катятся слезы.
– Нет-нет. – Алана утерла слезы уголком простыни. – Так ты любишь меня?
– Конечно, люблю. Неужели не знаешь?
– Как я могла об этом узнать, если ты мне ни разу не говорил?
– Я говорил об этом совсем недавно, когда брал тебя раз за разом, скрепляя наш брак. Я сказал это дважды! – Грегор удовлетворенно улыбнулся своим воспоминаниям.
Алана сдвинула брови, пытаясь припомнить, когда во время их бурных ночных баталий он успел сделать признание. Она смутно припоминала: Грегор что-то бормотал, уткнувшись лицом в ее шею. Выходит, именно тогда он сказал ей о своей любви? А она упустила такой важный момент? Но он на это и рассчитывал, жалкий трус! Алана стукнула его по руке.
Грегор опасливо посмотрел на нее, потирая руку.
– Вижу, что ты вспомнила.
– Я вспомнила, как ты что-то бормотал мне в шею. Я также хорошо помню, как ты потребовал, чтобы я повторила свое признание громко и четко несколько раз.
– Да, теперь понятно. Ты хочешь, чтобы я повторил это громко и четко.
Она нахмурилась, но тут же с улыбкой сказала:
– Это не больно, дорогой.
– Да, возможно. Но ты первая, кому я это говорю, – проворчал Грегор, глядя куда-то в сторону.
Алана снова улыбнулась:
– Значит, ты меня не любишь?
– Нет-нет, любовь моя, почему же?.. Я не могу даже представить женщину, которой доверял бы больше, чем тебе, но для мужчины это нелегко… – Зрачки его расширились, когда он увидел, что на глаза ее опять наворачиваются слезы. – Только не начинай снова плакать.
Алана тихо засмеялась и обняла его.
– Это слезы счастья, Грегор. Тебе не о чем беспокоиться. Когда ты понял, что любишь меня?
– Когда ты упала с того обрыва. – Он улыбнулся в ответ на ее улыбку и решил, что о таких вещах не слишком страшно говорить, когда держишь друг друга в объятиях. – А ты когда поняла?
– Я? Наверное, когда решила стать твоей любовницей, – нараспев сказала она и захихикала, когда он ущипнул ее за бок. – Мне просто надо было понять, что ты любишь меня, Грегор. Я не стану требовать от тебя, чтобы ты повторял эти слова по три раза в день, хотя возражать я тоже не буду. Нет, я просто чувствую, что некоторые мои особенно устойчивые страхи рассеиваются как утренний туман. Чувствую, как у меня появляются новые силы и радостная уверенность, что мы с тобой очень хорошая семейная пара.
– У нас будет отличная семья, любовь моя. Мы и в самом деле замечательная пара.
Глядя в ее глаза, Грегор увидел, что страхи ее и в самом деле рассеялись. Он уже знал, что допустил ошибку, не рассказав ей о Мейвис, и теперь он понимал, что мог бы избавить их обоих от многих горестей, если бы в нужное время произнес несколько слов любви. Если бы дал ей что-то, за что она могла бы ухватиться на случай беды. Он поклялся, что впредь не будет так осторожничать. Он не привык раскрывать свои чувства и знал, что должно пройти время, прежде чем исчезнет это его предубеждение. Но он поклялся, что постарается измениться. Свет счастья, что струился сейчас из глаз Аланы, стоил любых усилий.
– Я не понимаю, как ты могла сомневаться в моих чувствах к тебе, любимая. Я думал, все их видят.
– Не понимаю, почему ты так решил. Ты очень хорошо скрываешь чувства. Да и мысли тоже.
– Да, но не настолько хорошо, чтобы ты отказалась за меня бороться. Я все же дал тебе кое-какой намек.
– И что же это за намек?
– Ты же видела, что я вел себя как дурак. – Он усмехнулся, когда Алана засмеялась и снова крепко его обняла. – Это самый верный знак того, что мужчина отдал женщине свое сердце. И именно по этой причине я старался не попасть в ловушку. Мне никогда не нравилось быть дураком.
– Понятно. Ну а я, похоже, стала очень любить дураков.
– Очень любить, говоришь?
– Очень-очень. Да, я безумно влюблена в своего дурака.
