мышцами. — Тебе не нравится, когда я тебя ласкаю?
— Еще как нравится. — Он коснулся ее затвердевших сосков сначала пальцами, потом языком и довольно улыбнулся, когда Эвери выгнулась всем телом. — Может, через недельку-другую я наконец сумею без дрожи выдержать прикосновение этих хорошеньких ручек, как ты думаешь?
Эвери не ответила, она стала жадно покрывать его грудь поцелуями, чтобы отделаться от рвущихся с языка щекотливых вопросов: как долго еще они будут добираться до Кейнмора и станет ли он по-прежнему настаивать на том, чтобы отослать ее домой? Нелегко пренебречь этими вопросами и усмирить беспокойство, но она это сделает. Она не позволит своим страхам заглушить восторг, который испытывает в его объятиях. И не позволит Камерону обманывать себя, если он начнет успокаивать ее тем, что все у них будет хорошо. Она будет наслаждаться его ласками и молить Бога о том, чтобы у него достало ума понять, как великолепно они подходят друг другу, и сделать из этого соответствующие выводы.
Глава 9
Накормив Питера завтраком, Эвери встала и слегка поморщилась. Все тело с непривычки ныло, хотя боль была вполне терпимой. Сейчас ей хотелось одного — понежиться в горячей ванне; жаль, что это придется отложить до вечера. Если она займется мытьем сейчас, все в лагере поймут, почему она это делает. Когда Энни попросила ее набрать дров для костра, Эвери радостно бросилась выполнять поручение. Она взяла маленькую тележку, на которой возили дрова, и в сопровождении Джиллианы и неизменных охранников направилась к лесу. Сбор хвороста поможет ей хоть ненадолго избавиться от многозначительных взглядов людей Камерона, которые сразу догадались о том, как она провела ночь. Ей потребуется какое-то время, чтобы привыкнуть к мысли, что теперь она — любовница Камерона. Но то, что Камерон не желал официально объявить людям об их отношениях, заливало лицо Эвери румянцем смущения и заставляло прятать глаза, когда кто-нибудь с ней заговаривал.
— Ну и как ты себя чувствуешь, став женщиной? — спросила Джиллиана, бросая в тележку сухие ветки.
— А откуда ты знаешь, что я ею стала? — несколько раздраженно спросила Эвери. — У меня что, на лбу написано?
Кузина расхохоталась и покачала головой:
— Нет. Ты выглядишь так же, как и всегда, что меня, признаться, разочаровывает. Просто ты ведь сама мне сказала, что намерена сдаться, а я не думаю, что твой храбрый рыцарь смог бы от тебя отказаться после того, как ты сама ему себя предложишь.
— Верно, он и не отказался. Но сейчас я чувствую себя как-то странно. Когда он меня обнимал, я испытала неописуемый восторг, а теперь… теперь мне почему-то не по себе. Интересно, все ли уже знают о том, что я отдалась Камерону? Я не стыжусь этого, просто я не привыкла к тому, что мои личные дела могут стать предметом обсуждения.
— Ничего, это пройдет. Я не думаю, что люди начнут хуже к тебе относиться из-за того, что ты сделала, — пожала плечами Джиллиана. — Мне кажется, многие считают, что эта история с его сестрой так на него подействовала, что он потерял способность здраво рассуждать.
— Если до Камерона дойдут подобные разговоры, он вряд ли будет доволен.
— Верно. Но может быть, он хоть немного задумается.
— Что ж, посмотрим.
— А о чем ты хочешь, чтобы он подумал?
— О том, что, если он все-таки решит отправить меня домой, ему это дорого обойдется, — тихо ответила Эвери.
— Может быть, стукнуть его хорошенько по голове чем- нибудь тяжелым? — спросила Джиллиана, взяв в руки здоровенное полено.
— Может быть, — рассмеялась Эвери.
— А что ты будешь делать, если у него все-таки не хватит ума понять, что ты ему необходима?
«Умру, — подумала Эвери. — Рассыплюсь на мелкие кусочки». А вслух небрежно бросила:
— Выживу.
И с облегчением вздохнула, когда Джиллиана, пристально взглянув на нее, удовлетворенно кивнула и взялась собирать хворост.
— Интересно, с чего это ты так сияешь? — спросил Лерган Камерона, когда они оседлали лошадей, чтобы отправиться в лес за добычей.
— Есть вещи, которые тебя не касаются, — пробурчал Камерон, подтягивая подпругу.
— Ну, если не хочешь, чтобы весь лагерь знал, что ты наконец-то уговорил эту девицу разделить с тобой ложе, я бы посоветовал тебе перестать смотреть на Эвери так… тепло.
— Я на нее так уже не первый день смотрю.
— Верно. Но сейчас взгляд твой изменился. Ты смотришь так, словно знаешь, что ждет тебя вон там.
Камерон вскочил в седло, взглянул туда, куда показывал Лерган, и вздохнул. Да, кузен прав. Раньше он смотрел на Эвери с вожделением, а сегодня — с вожделением и сознанием того, что оно может воплотиться в жизнь в любую минуту. Теперь он смотрит на нее как мужчина, знающий, что женщина, к которой он испытывает страсть, распахнет ему свои объятия. А он и в самом деле испытывает к Эвери безумную страсть. Сегодня утром он с большим трудом заставил себя от нее оторваться. Его бы воля, он бы весь день занимался с ней любовью. И если уж быть до конца откровенным с самим собой, вряд ли несколько дней и ночей, проведенных с ней, смогут утолить его жажду. Ведь при одной мысли об этой потрясающей девушке он испытывает острое желание.
— Что тут удивительного? — пожал плечами Камерон. — Я ведь с самого начала замыслил сделать ее своей. И это никого не должно касаться. Только меня и Эвери.
Лерган вскочил в седло и поехал рядом с Камероном.
— Значит, ты считаешь, что никого не касается, как ты поступишь с Эвери? Но ведь она всеобщая любимица. И ее несносная малышка кузина — тоже. Она спасла нам жизнь, она помогает женщинам, ухаживает за ранеными. Только благодаря ей Питер оправился от страшной раны. Ты наш лэрд, и твои люди последуют за тобой куда угодно, не задав ни одного вопроса, но это не означает, что у них нет своего мнения. Они считают, что Эвери не заслуживает того, чтобы ее использовали в грязных целях, покрыли ее имя позором, а потом отшвырнули в сторону.
— Ты забываешь про Кэтрин.
— Нет. Но в том, что с ней случилось, Эвери не виновата. Всем понравился твой план, когда ты его придумал, и нравился до тех пор, пока мы не узнали Эвери получше. А теперь он не кажется таким уж удачным. Почему бы тебе не оставить ее в покое? Или воспользоваться тем, что она у тебя в руках, и заставить сэра Пейтона жениться на твоей сестре, не пытаясь соблазнить при этом Эвери?
— Я мог бы это сделать, да теперь уже поздно. Прошлой ночью она сама меня соблазнила. — Лерган недоверчиво фыркнул, а Камерон нахмурился. — Да-да, сама! И ей не потребовалось прилагать для этого слишком много усилий. Признаюсь, я с самого начала этого хотел. Правда, в последнее время мне почему-то перестал нравиться мой план. — Камерон помолчал. — Мне даже расхотелось ее соблазнять, но она сама ко мне пришла. А потом я предложил ей сохранить девственность, но она и здесь настояла на своем!
— Должно быть, ты свел ее с ума, — ухмыльнулся Лерган, но тут же посерьезнел. — Женись на ней, это будет самым правильным.
— Если я это сделаю, мне будет очень сложно использовать ее в своих целях.
— Воспользуйся для этой цели Джиллианой.
— Если Эвери станет моей женой, ни один Мюррей не поверит, что я смогу причинить этой малышке зло. Они бы совершенно справедливо считали, что я собственноручно оторвал бы жене голову, если бы она тронула ее хоть пальцем. И потом мне не нужна жена.
— Любому мужчине нужен наследник.
— За исключением меня. У меня есть ты и еще почти дюжина других кузенов.
— Значит, ты все еще не доверяешь женщинам?
— И ты можешь меня в этом винить? Да они все подлые обманщицы! Когда им что-то от тебя нужно, они перед тобой стелются, но если что-то не по ним, они тебе готовы в глотку вцепиться или бросают тебя ради более богатого мужчины. В данный момент Эвери — само очарование, но долго так продолжаться не будет. Лерган покачал головой.
— Ты обвиняешь бедную девочку, не имея на то никаких оснований. Ты же не прекратишь доверять всем мужчинам только потому, что кто-то из них оказался подонком? Думаю, не прекратишь. И в то же время талдычишь о том, что не доверяешь всем женщинам лишь потому, что две или три из них тебя обманули.
— Не две и не три, а огромное количество, — процедил Камерон сквозь зубы, хотя не смог не признать, что в словах Лергана есть своя логика. — Но это не имеет значения. Сейчас главное — это выдать Кэтрин замуж за человека, который ее соблазнил. Если она родит ребенка, ему будет нужен отец, а чтобы раздобыть его, нам понадобятся Джиллиана и Эвери.
— Какой же ты упрямец, кузен!
— Почему? Потому что я больше предан своей сестре, чем девчонке, которую швырнули к моим ногам и которая оказалась сестрой человека, обесчестившего мою сестру? Если бы мы с Эвери поменялись местами, она бы вела себя так же. Она бы встала на сторону своего клана. И ожидала бы от меня понимания.
— Это означало бы, что она знает, что такое верность и честь, но ты ведь сам только что сказал, что у женщин эти чувства напрочь отсутствуют! — Лерган разозлился и, стегнув лошадь, вырвался вперед, положив тем самым конец дискуссии.
Чертыхнувшись, Камерон последовал за кузеном. Теперь он начал сомневаться в справедливости своих обвинений в адрес представительниц прекрасного пола, и это ему не понравилось, поскольку упорное нежелание верить женщинам помогало ему сопротивляться влечению к Эвери. Камерон заставил себя отбросить прочь все сомнения. Он был рад тому, что разговор об Эвери прекратился. Ему не хотелось без конца выслушивать советы Лергана, потому что он не мог привести ни единого разумного
