обязательствами, хотела затянуть цепь, на которой потащит его к алтарю. Но если судьба будет к нему благосклонна, то он непременно порвет эту цепь, чтобы обрести свободу.
— Дело в том, что возникли непредвиденные обстоятельства. Только поэтому я не смог вчера прийти, — ответил Эштон.
Ему показалось, что Кларисса сейчас плеснет ему в лицо горячим чаем, но она всего лишь спросила:
— Обстоятельства настолько срочные, что вы даже не могли прислать мне записку?
Виконт со вздохом пожал плечами:
— Я все равно не смог прийти к назначенному времени, поэтому решил, что вы не станете меня дожидаться. Но если честно, то я не помню, чтобы обещал прийти к вам на чай. Поэтому мне и в голову не пришло сообщать, что я не приду.
Эштон неспешно попивал чай, с интересом наблюдая за невестой, отчаянно пытавшейся взять себя в руки. Было совершенно ясно: Клариссе очень хотелось стать виконтессой и породниться с семьей, имевшей приличную родословную. В перспективе же она вполне могла бы когда-нибудь стать и герцогиней. Но сам по себе Эштон ей не нужен как вообще муж — она желала заполучить послушную собачонку. Но даже если Клариссе и ее братцу каким-то образом удастся принудить его к браку, все равно у нее ничего не получится! Он никогда, ни за что на свете не станет мальчиком на побегушках. Да, промотавшийся отец вынудил его выставить себя на продажу, но это еще не означало, что он готов продаться в рабство. К тому же сделка пока что не состоялась…
— Могу я спросить, в чем состояли ваши срочные обстоятельства? — спросила Кларисса, сделав попытку придать своему голосу любезность. Увы, эта попытка не увенчалась успехом — справиться с гневом ей так и не удалось.
— Я увидел молодую женщину, выбежавшую из вашего дома с багажом. Впрочем, должен признаться, что багаж ее состоял из одного саквояжа. Вполне естественно, что, будучи джентльменом, я вызвался ей помочь. Представьте мое удивление, когда я обнаружил, что эта женщина — ваша сестра.
— Сводная сестра, — пробормотала Кларисса, побледнев.
Эштон же как ни в чем не бывало продолжал:
— Ваша сестра, которая, оказывается, жила здесь все время. Как же случилось, что я ни разу ее не встретил?
— Она очень… застенчивая девушка. И немного странная, — ответила Кларисса, скосив глаза влево. — Видите ли, она всегда избегала общества и отказывалась посещать даже самые скромные вечеринки. И вот сейчас, узнав, что я вскоре выйду за вас замуж и стану виконтессой, она решила сбежать. Вы ведь понимаете, что я буду вынуждена принимать у себя в доме ваших многочисленных знакомых и устраивать званые вечера? Пенелопа же испугалась многолюдных приемов, поэтому и…
— Тогда вы должны вернуть ее и успокоить, — перебил Эштон с любезной улыбкой.
Он очень надеялся, что ему весьма убедительно удается разыгрывать роль благодушного, но твердого в своих убеждениях джентльмена.
Кларисса взглянула на него с искренним удивлением:
— Что вы имеете в виду? Как же я могу ее успокоить?
Виконт снова улыбнулся:
— Скажите ей, что мы будем большую часть года проводить в загородном поместье. Боюсь, мои земли пребывают в весьма плачевном состоянии. И для того чтобы привести их в порядок, потребуется много времени. Пока же я буду заниматься своими землями, моя жена должна находиться рядом со мной. Видите ли, в поместье ужасно много дел, так что на развлечения времени почти не останется. И уж конечно, не придется ездить в Лондон и обратно. — Эштон прекрасно знал: за эти слова его можно было назвать лицемером и коварным лжецом. И все-таки он уже давно не получал такого удовольствия от общения с Клариссой, как сейчас.
— Но вы же понимаете, что нам придется приезжать в столицу во время сезона. Ваши сестры должны найти себе мужей, — заявила Кларисса со злорадным торжеством.
— Моя мать об этом позаботится, — парировал виконт. — Так что вам не стоит беспокоиться на сей счет. У вас и без того хватит забот, особенно когда появятся дети.
— Я, конечно, понимаю, что должна родить наследника, но…
— Не только наследника. Не забывайте о том, что один-единственный наследник не обеспечит надежного продолжения рода. У меня очень большая семья, и я хочу стать родоначальником такого же семейства.
Кларисса нахмурилась и со стуком опустила чашку на блюдце.
— Кажется, я знаю, что за игру вы ведете, милорд. Вы говорили очень убедительно, но все же я вас раскусила. Вы хотите меня напугать, хотите, чтобы я отказалась выйти за вас замуж.
Эштон весело рассмеялся:
— У вас разыгралось воображение, моя дорогая. Я всего лишь говорю правду. — И в каком-то смысле так оно и было. Он действительно говорил правду и лишь чуть-чуть передергивал, чтобы позлить Клариссу.
Она вскочила с кушетки и принялась расхаживать по комнате. Потом вдруг повернулась к виконту и решительно заявила:
— Я не собираюсь жить в поместье! И не желаю становиться вашей племенной кобылой!
«Теперь пора действовать решительно», — подумал Эштон. И тотчас же проговорил:
— Я не уверен, дорогая, что у вас в этом вопросе есть право выбора. — Он взял с тарелки лимонное пирожное и принялся жевать его с таким видом, словно ничто на свете не могло бы помешать ему наслаждаться божественным вкусом сладковатого теста.
— Я не позволю растрачивать мои деньги на коров, овец и дома для арендаторов, — проворчала Кларисса.
— Ваши деньги? — Виконт изобразил удивление. — Как только мы поженимся, дорогая, это будут уже мои деньги.
— Тогда мой брат устроит так, чтобы вы не получили полный контроль над ними.
Эштон ухмыльнулся и утер губы салфеткой; сейчас он походил на кота, закусившего канарейкой.
— А разве вы не читали наш брачный контракт? В нем выдвигается только одно условие, ограничивающее меня в правах распоряжаться вашими, вернее, моими, деньгами. Это значит, что я не имею права тратить ни пенса из вашего приданого до тех пор, пока нас не обвенчают. А после венчания все средства переходят в мое полное и безраздельное распоряжение. Вам следовало высказать свои пожелания до того, как документ был составлен, или хотя бы до того, как вы поставили под ним свою подпись. Но вам, как я полагаю, не терпелось стать виконтессой, не так ли?
По выражению лица Клариссы Эштон понял: она не прочла ни слова из контракта. Очевидно, она целиком положилась на брата, уверенная в том, что он защитит ее интересы.
— Контракт можно изменить, и вы подпишете новый вариант. Разве не так?
Эштон молча пожал плечами, сделав вид, что действительно обдумывает это предложение. Затем решительно покачал головой:
— Нет, не согласен.
И тут уже Кларисса не сдержалась.
— Я прекрасно знаю, что вам нужны мои деньги, заносчивый ублюдок, — прошипела она в ярости. — Вы не посмеете расторгнуть нашу помолвку, потому что ваша семья в шаге от долговой тюрьмы. Только я могу дать вам деньги, чтобы спасти их. Но помните, милорд, мне плевать на их судьбу, а вам — нет.
Виконт пристально смотрел на Клариссу. В глазах ее появился металлический блеск, а щеки пылали от гнева. «Как странно, что даже в таком состоянии она все еще способна выглядеть красивой», — промелькнуло у Эштона. Но как же он сразу не понял, кто она такая? Почему не рассмотрел в ней самого главного? Что ж, он сам во всем виноват. Он добровольно бросился в капкан, который расставили для него Хаттон-Муры. Разумеется, он с самого начала догадывался, что Кларисса не очень-то добрая женщина, но все оказалось гораздо серьезнее. Теперь уже он нисколько не сомневался: тот несчастный, который женится на ней, повесит себе на шею тяжеленный камень. Эта женщина — настоящая фурия, и Эштон поклялся, что сделает все возможное — только бы не стать этим несчастным.
