нашли бутылку вина, и виконт налил немного себе и брату. А вскоре к ним зашла соседка миссис Стак. Она принесла хлеба, холодного мяса и сыра. Эштон поблагодарил ее и дал ей побольше денег, чтобы хватило на продукты, которые должны были понадобиться им всем в ближайшие несколько дней.
— Слишком уж ты озабочен для человека, которому только что сказали, что рана не смертельна, — сказал Алекс, когда миссис Стак ушла.
— Пенелопа по-прежнему без сознания. Мне не нравится, что она так долго не приходит в себя. — Эштон пожал плечами. — Но очень может быть, что это к лучшему. Насколько я могу судить, она совсем не чувствовала боли, когда доктор обрабатывал ее рану. Когда вернулся Септимус, он сказал, что ей совсем не больно и что его помощь не требуется. — Тут Эштон вкратце объяснил, в чем, по слухам, заключаются особые таланты Септимуса. — Я не очень-то верю, что он действительно может снимать боль, но здесь все в это верят. Что же касается Пенелопы, мне кажется, она сама спасает себя от боли. Я лишь боюсь, что она может зайти слишком далеко, если ты понимаешь, о чем я.
— Да, понимаю. Но я думаю, не стоит волноваться из-за того, что она по-прежнему без чувств, Эштон. Волноваться следует по другому поводу. Кто-то хочет, чтобы она умерла. И этот случай, насколько я помню по твоему рассказу, уже второй. Первый раз ее пытались переехать каретой.
— Да, верно. Я думаю, что инцидент с каретой — на совести миссис Крэтчитт. Но кто стоит за сегодняшним покушением? Полагаю, что на сей раз это работа Хаттон-Муров. Сам ли Чарлз пытался ее убить или для этого нанял кого-то другого — не имеет значения. Сдается мне, Чарлз уже почуял, что под него копают. Разве для него не лучший способ избавиться от любых проблем, устранив Пенелопу?
— Неужели он готов убить ее ради того дома? Эштон пожал плечами:
— Многие убивают за пригоршню монет. Однако на кону, возможно, не только дом. Не исключено, что родители завещали ей не только это. Но всем ее наследством пока что распоряжается Чарлз. И разумеется, он не хотел бы, чтобы его уличили в воровстве.
— Леди Пенелопа тебе небезразлична, верно? Может, Чарлз узнал об этом?
— Да, возможно, — кивнул виконт. — Пенелопа считает, что он ничего не знает об этом доме.
— Пенелопа может ошибаться.
Скорее всего так и есть, подумал Эштон. Да, вероятно, Пенелопа заблуждается, считая, что Хаттон- Муры ничего не знают. Правда, Чарлз не приходил сюда и не мешал ей навещать мальчиков, но это вовсе не означало, что Хаттон-Муры не знали, куда она ходит и зачем. И если Чарлз знал об этом ее тайном убежище, то наверняка знал и о том, когда и какой дорогой возвращается Пенелопа домой. Следовательно, ему не составляло труда устроить ее похищение, чтобы передать потом миссис Крэтчитт. При этой мысли Эштон выругался сквозь зубы. Да-да, конечно же, все было именно так! Как он раньше не догадался?! Чарлз все знал, просто не видел смысла сообщать ей об этом. Возможно, у него есть основания не мешать Пенелопе навещать мальчиков так часто, как она хочет.
— Я уверен, что он все знает, — сказал Эштон брату. — Этот ублюдок скорее всего точно знал, куда она ходит. Знал с самого начала. А Пенелопа думает, что он ничего не знает, поэтому считает, что здесь она — в безопасности. Но мы-то теперь понимаем, что это не так.
— Но если наша догадка верна, если за обоими покушениями на ее жизнь стоит Чарлз, то леди Пенелопе нужна защита. А у нее даже горничной нет.
— На горничную у нее нет денег. Я бы послал сюда, несколько своих слуг, но не уверен, что Пенелопа разрешит. Она очень гордая.
— Мы с тобой ее понимаем, не так ли? Однако придется ей поступиться своей гордостью. Надо заставить ее понять, что в опасности не только ее собственная жизнь.
— Да, верно. И это станет моим главным аргументом в споре с ней.
Виконт вздрогнул, когда в комнату влетел Артемис. Одного взгляда на бледное лицо юноши было достаточно, чтобы понять: что-то случилось.
— Что с ней? — Эштон вскочил на ноги.
— У нее жар.
Глава 12
— Так вот какое у тебя срочное дело…
— Мама!
Виконт в изумлении уставился на мать, стоявшую в дверном проеме. Мальчики столпились у нее за спиной, а позади стоял Алекс и в смущении пожимал плечами.
«Что ж, ничего удивительного, — подумал Эштон. — Совершенно естественно, что мать захотела узнать, где я пропадаю уже три дня». Однако ему даже в голову не приходило, что она сумеет его найти.
— Значит, именно здесь ты находился все это время?
— Да, именно здесь. — Эштон опустил полотенце в таз с прохладной водой, стоявший на тумбочке возле кровати, выжал и осторожно приложил к пылающему лбу Пенелопы. — В нее стреляли. К счастью, пуля прошла навылет, но, очевидно, она слишком долго пролежала на холодной земле. К тому же потеряла много крови. И теперь у нее жар. Я подумал нанять ей сиделку, но потом решил, сам буду ухаживать за ней. Мальчики мне помогают. Но я пока не знаю, кто в нее стрелял.
Леди Мэри подошла к кровати и посмотрела на лежащую неподвижно молодую женщину.
— Кому могло прийти в голову в нее стрелять?
— Я сказал тебе, что не знаю. У меня есть только подозрения, но никаких доказательств.
— Тем не менее мы все ищем эти доказательства, и нас немало, — сказал Алекс, приблизившись к матери.
— А как ты нас нашла? — спросил Эштон.
— Кучер мне все рассказал. — Какое-то движение у ее ног заставило леди Мэри опустить взгляд. На нее смотрели огромные коричневые глаза, чуть прикрытые шерстью. — Что это? — спросила она с удивлением.
— Собака. — Эштон едва заметно улыбнулся, заметив сомнение на лице матери.
— Мы назвали его Охотником, потому что он погнался за человеком, который стрелял в Пен, и укусил ублюдка за причинное место. А я Пол. — Мальчик улыбнулся леди Мэри. — Я побочный сын Ориона.
— Убирайтесь все отсюда! — прокричал Алекс и принялся выгонять мальчишек из комнаты. — Сейчас я попрошу миссис Стак приготовить тебе чай, — добавил он, повернувшись к матери.
Дверь за мальчиками и Алексом закрылась, и леди Мэри вопросительно посмотрела на старшего сына:
— Этот ребенок выглядит как ангел, и голос у него такой сладкий, что ему бы петь в церковном хоре. Но если прислушаться к тому, что поет этот ангельский голосок… «Причинное место… побочный сын… ублюдок…»
— Я думаю, Пол говорит такое, потому что ему нравится всех шокировать, — сказал Эштон.
— Ха! — Леди Мэри сняла перчатки, шляпу и плащ и положила все это на стул возле камина. Кивнув в сторону кровати, спросила: — Значит, это и есть леди Пенелопа? И в нее действительно стреляли? — Эштон кивнул, и леди Мэри с удивлением пробормотала: — Неужели она одна заботится обо всех этих мальчиках?
— У нее есть еще два брата, шестнадцати и четырнадцати лет, а также Дариус, ему тринадцать. И все трое ей помогают. — «Только бы мать не узнала, что старшие мальчики шпионят в борделе», — подумал Эштон. — И еще у мальчиков есть гувернер, Септимус Вон. Мне кажется, он совсем недавно закончил Оксфорд.
— А как насчет миссис Стак?
— Она иногда помогает по хозяйству, но в доме не живет. Эта женщина могла бы ухаживать за Пенелопой, но у нее на руках больная дочь и шестеро внуков. То есть ей есть о ком заботиться. Когда она не находит времени, чтобы сюда прийти, то передает еду с кем-нибудь из своих внуков.
— Слишком уж тяжкий груз лежит на плечах этой девушки, — заметила леди Мэри. — Ее
