изнеможении.
Хлоя не знала, как долго они пролежали без движения, но в какой-то момент она вдруг почувствовала, что Джулиан сначала приподнялся, а затем встал с постели. Но она не смогла открыть глаза, чтобы посмотреть, куда он направился. А через некоторое время, внезапно ощутив между ног что-то холодное и влажное, Хлоя громко взвизгнула и, открыв глаза, увидела Джулиана, склонившегося над ней с полотенцем в руках.
— Потерпи немного, — сказал он с улыбкой.
Хлоя поморщилась и снова закрыла глаза. Присоединившись к ней через минуту, Джулиан заглянул ей в лицо и улыбнулся. Хлоя напоминала сейчас маленького ребенка, который, зажмурившись, думает, что спрятался. Заключив Хлою в объятия, он нежно поцеловал ее, а затем начал распускать ее волосы, удивляясь, что не сделал этого раньше. Обычно он именно так и поступал, оказавшись в постели с женщиной, но влечение к Хлое было столь сильным, что сейчас он забыл об этих милых играх. Слава Богу, ему все-таки удалось сдержать себя и сделать так, чтобы она не почувствовала слишком уж острой боли.
«Да, она получила удовольствие», — подумал Джулиан с самодовольной улыбкой. Проявленная Хлоей страсть превосходила все его ожидания. А ведь поначалу он имел на сей счет кое-какие сомнения. Граф прекрасно знал, что некоторые из благородных дам любили поцелуи и ласки, но отрицательно относились к тому, что естественным образом следовало за поцелуями. Хлоя была совсем другая — со всей страстью предавалась любви, почти сразу же отбросив девичьи страхи и сомнениям, которые могли бы сейчас все испортить.
Она вдруг взглянула на него с улыбкой и проговорила:
— Да, я согласна… Конечно же, ты прав.
Он посмотрел на нее с удивлением:
— Хлоя, ты о чем?
— О том, что страсть очень важна в браке.
Снова улыбнувшись, она добавила:
— А теперь мне, наверное, нужно уйти в свою комнату.
Джулиан решительно покачал головой:
— Нет, оставайся здесь.
Он вдруг осознал, что не только не хочет отпускать ее, но даже думать об этом не желает.
— Но мы не можем допустить, чтобы Лео застал нас вместе в постели, — возразила Хлоя.
— Ничего страшного, если даже застанет. Мы ведь обручены…
Он не знал, как рассказать Хлое об отношении Лео к интимной жизни, но в конце концов решил, что лучше всего сказать правду.
— Видишь ли, дорогая, для него в этом не будет неожиданности. Он мне сказал, что сам на моем месте не устоял бы, поэтому не ждет, что я буду святым. Для Лео мы все равно что женаты, понимаешь?
Хлоя немного смутилась, но тут же вздохнула с облегчением, осознав, что может сейчас остаться с Джулианом, а потом, в последующие дни, возвращаться в его объятия каждый вечер. Ненадолго задумавшись, она вдруг спросила:
— Скажи, Джулиан, а люди только один раз за ночь занимаются тем, чем мы с тобой только что занимались?
Весело рассмеявшись, он снова уложил ее на спину.
Глава 11
Резкий холодный ветер, дувший в спину, заставил Джулиана поежиться. Прятаться в тени вдвоем с Лео — это совершенно не соответствовало его представлениям о борьбе с врагами. Совсем другое дело — шпаги, пистолеты, кулаки… Вот это была бы настоящая борьба, а засада и шпионство… Нет, шпионить ему совсем не нравилось.
— Что, холодно? — прошептал Лео.
— Уже нет. Пока дрожал — согрелся.
Заметив, как в темноте сверкнули безупречно белые зубы Лео, Джулиан понял, что ему удалось рассмешить спутника. Что ж, вот и хорошо. Хотя было бы гораздо лучше оказаться в постели с Хлоей, а не здесь, на пронизывающем ветру. Но не мог же он сказать об этом… Достаточно было уже и того, что Лео предоставил им с Хлоей свободу действий. Причем Джулиан почти не сомневался, что Лео даже не задумывался о том, как именно они с Хлоей проводили время.
И не было ничего удивительного в том, что Джулиан постоянно вспоминал о своей невесте. Хлоя оказалась замечательной любовницей, лучшей из всех возможных. Она была необычайно страстной и в то же время необыкновенно ласковой. Временами ему даже приходило в голову, что они самой судьбой созданы друг для друга. Эта мысль немного смущала его, но он никак не мог понять почему.
— Вот идут… — прошептал Лео, покосившись на Джулиана.
Граф молча кивнул и еще крепче прижался к стене дома. Теперь он смотрел на элегантный особняк на противоположной стороне улицы. Фасад дома освещали фонари, висевшие у парадной двери, и он отчетливо видел, как из нарядного экипажа — не было ни малейших сомнений в том, что когда-то он стоял в его собственном каретном сарае, — вышли Артур и Беатрис. Дворецкий впустил их в дом, и дверь за ними тотчас закрылась. Снова взглянув на Лео, Джулиан спросил:
— И это все?.. Неужели я столько времени торчал здесь только для того, чтобы увидеть, как Артур и Беатрис входят в дом?
— В этом доме сейчас находится один из лучших шпионов французских агентов, — ответил Лео.
— Вот как? — Джулиан не мог не признать, что это сообщение его заинтриговало. — Но как доказать, что мой дядя связан с французским шпионом? Ведь отсюда ничего не видно и не слышно.
— Мы сейчас подойдем ближе. Хотя не уверен, что нам это поможет. Симона наверняка приняла все меры предосторожности.
Граф с удивлением взглянул на своего спутника:
— Симона? Этот шпион — женщина?
Лео кивнул:
— Совершенно верно. И она лучший шпион из всех, с кем мне доводилось встречаться. А я занимаюсь этим делом уже семь лет. Я всегда считал ее любовницей Артура, но он вдруг переметнулся к Беатрис.
— Возможно, просто добавил ее к этой Симоне, — заметил Джулиан.
Потом вдруг поморщился и проворчал:
— Что же касается Беатрис, то она вполне может развлекать не одного, а сразу нескольких мужчин.
Устремив взгляд на дом, за которым они наблюдали, граф вдруг понял, что эти воспоминания уже не доставляют ему боль. Усмехнувшись, он добавил:
— Беатрис воплощает в себе все, о чем мечтают некоторые мужчины. Авантюрная любовница, согласная на все.
— Но ты решил, что авантюрная — это не для тебя?
— Совершенно верно. Потому что она была авантюрной не только со мной, но и со многими другими. В некоторых случаях — сразу с несколькими. Но у Беатрис, кроме чувственной ненасытности, есть и другие качества… необычайная жестокость, например. Хотя сначала я находил для нее всякого рода оправдания, внушал себе, что все это мои фантазии.
— А что заставило тебя прозреть?
— После одного нашего спора, когда я наотрез отказался оплатить один из ее очередных карточных долгов, она сказала, что поедет кататься. Я видел, как она велела привести лошадь и как оттолкнула
