Баркли наклонился над ее ухом:
– Наверное, это чересчур для вас. Насколько я знаю, в другом конце зала обычно более спокойно.
Эвелина кивнула. Лорд Баркли что-то сказал своим кузинам и повел ее по длинному, заполненному людьми коридору в отдаленную часть бальной комнаты. Из-за давки Эвелину прижали к маркизу. Она старалась не замечать напряжения, которое испытывала при каждом прикосновении к его телу.
Эвелина была здоровой девушкой двадцати двух лет, а лорд Баркли – чересчур привлекателен. Однако девушке вовсе не хотелось, чтобы у него появлялись какие-то мысли на ее счет. В ее жизни и без того все слишком запутано. Не хватало еще нового осложнения в виде красавца маркиза!
Когда они покинули набитую до отказа бальную комнату и вошли в просторный, украшенный золотом холл, Эвелина вздохнула с облегчением. Люди сидели или стояли парами или группками по три-четыре человека, пили и неспешно беседовали. Мимо них проходил слуга с шампанским. Баркли взял у него два фужера и протянул один из них Эвелине.
Она медленно пила шампанское, наслаждаясь его терпким вкусом.
– Сеньорита Эвелина! Неужели это вы? – услышала девушка раздавшийся за ее спиной глубокий баритон и удивленно оглянулась.
К ней подбежал высокий темноволосый смуглый джентльмен, одетый в черный строгий костюм. Лицо Эвелины озарила улыбка.
– Анхель! Сколько лет, сколько зим!
Молодой человек схватил ее руку и поднес к своим губам.
– Сеньорита Эвелина, – сказал он по-испански. – Вы стали еще красивее, чем были, когда я видел вас в последний раз.
– С тех пор прошла целая вечность, Анхель, – ответила она также по-испански. В порыве чувств Эвелина наклонилась к молодому человеку и в знак приветствия расцеловала его в обе щеки.
Он плутовски улыбнулся, показав ослепительно белые зубы.
– Когда я видел вас в последний раз, вы отгоняли от своего отца эту ужасную сеньору Морпоренду.
– После того как я расправилась с ней, она больше не захотела оставаться с нами в одной стране.
– Она была настоящая ведьма.
– Ну а вы как? Как Мерседес? И что стало с сеньоритой Изабеллой?
Театральным жестом юноша прижал к груди свою руку в белой перчатке.
– Ах, друг мой, она разбила мне сердце!
Эвелина широко улыбнулась.
– Асами вы с тех пор успели разбить, наверное, не меньше сотни женских сердец.
– Ну, разве что всего несколько – то здесь, то там. Но не будем об этом. Я не люблю сплетничать.
Чтобы напомнить о себе, лорду Баркли пришлось прокашляться. Эвелина, спохватившись, снова перешла на английский. Только сейчас она сообразила, что Баркли во время ее разговора со старым знакомым, должно быть, чувствовал себя не очень уютно.
– Маркиз, я хотела бы представить вам моего дорогого друга сеньора Анхеля Ароласа.
Анхель поклонился, очаровательно покраснев.
– К вашим услугам, милорд.
– Откуда вы знаете друг друга?
– Мы с сеньоритой Эвелиной познакомились в те времена, когда мы были еще вот такими. – Молодой испанец поднял руку на уровень бедра, показывая, какого они оба были роста. – Я прав?
– Что касается вас, Анхель, вы были тогда намного меньше, – поддела его Эвелина. Она повернулась к лорду Баркли и объяснила: – Отец Анхеля – испанский дипломат. В течение многих лет мы виделись от случая к случаю.
– Благодаря сеньорите Эвелине жизнь в Кадисе стала сносной.
– Ваш отец сейчас в городе? – спросил маркиз, сделав еще один глоток шампанского.
– Я и сам точно не знаю, где он сейчас, – он поистине неуловим!
– Джастин! – раздался от дверей недовольный пронзительный голос.
Леди Баркли стояла в дверях с невзрачной молодой девушкой, с ног до головы одетой в фиолетовое… Даже перышки на ее тюрбане и те были ужасающе лилового оттенка.
– Ради Бога, удели мне внимание, Джастин. Мисс Феклсби требуется кавалер для танцев. – Мать лорда Баркли угрожающе нахмурилась.
Молодая девушка вспыхнула до корней волос и стыдливо отвела глаза.
Эвелина наклонилась к маркизу и прошептала:
– Ну ступайте же, милорд! Спасите бедную девочку. А я тем временем смогу спокойно побеседовать с Анхелем, не мешая вам.
Джастин был уже готов отказаться, как вдруг в комнату вошли три матроны и с любопытством стали наблюдать эту сцену. Баркли неловко поклонился:
– Итак, меня зовет долг. Но я скоро вернусь.
