Все еще не оправившись от потрясения, Эвелина пробормотала, приводя в порядок свое платье:
– Мы оказали Анхелю не самый подходящий для героя прием. – Девушка испытывала чувство вины. Пока ее верный товарищ смотрел в лицо смерти, она в тепле и безопасности, Позабыв обо всем, беспечно развлекалась с Баркли.
Эвелина вошла на кухню, боясь встречаться взглядом со своим другом.
– Надеюсь, вы знаете, что делаете, – сказал Анхель, поглощая тушеное мясо с таким аппетитом, как будто не ел несколько дней.
Фаиза стояла у плиты, повернувшись ко всем спиной. Анхель отломил от буханки большой ломоть хлеба.
– Когда в моей жизни любовь и интрига скрестили шпаги, удача меня оставила. Может быть, вам повезет больше, Эвелина.
Она не поняла, что именно молодой испанец имел в виду. Но, как бы оправдываясь, сказала:
– Он очень быстро поправляется.
– Я это заметил.
Сев на стул напротив Анхеля, Эвелина продолжала защищаться:
– Баркли ответил на все мои вопросы, и, кажется, он искренне и горячо заинтересован помогать нам.
– А может, это вы искренне и горячо заинтересованы в нем, дорогая? – спокойно спросил Анхель. – Совсем недавно вы были готовы растерзать его за то, что он предал вас. А теперь вы вдруг полюбили его?
Эвелина, сидевшая с опущенной головой, заерзала на табуретке.
– Я… Я никогда не говорила, что люблю его. Он, конечно, умен, с ним есть о чем поговорить и… Ну… Он на нашей стороне!
Анхель презрительно фыркнул. Она пожала плечами.
– Я не вижу в этом ничего дурного.
– Правда? Нет, вы серьезно не видите в этом ничего дурного?
На кухню вошел Баркли, взял стоящую в углу табуретку и сел рядом с Эвелиной. Девушка облегченно вздохнула при его появлении: в присутствии Джастина она чувствовала себя увереннее. Глядя на красивое лицо мужчины, в котором она души не чаяла, Эвелина постаралась отбросить прочь все сомнения в своей правоте. Разумеется, это ясно, как день: Джастину можно доверять. Но сомнение все равно закралось ей в душу.
– Я хочу поблагодарить вас, Аролас, за вашу помощь, – сказал Джастин и протянул испанцу свою руку. – Эвелина рассказывала, что вы оказали мне первую помощь – там, в доме моего брата, – вызвали врача, привезли меня сюда и обеспечили всех нас провизией. Не могу выразить вам всю степень моей признательности за ваши усилия.
Анхель даже не шевельнулся и не поднял глаз от тарелки. Он сухо заметил:
– Я делал все это не ради вас, а ради Эвелины.
Джастин опустил протянутую руку, притворившись, что не замечает подчеркнутой неприязни испанца, и с вызовом произнес:
– Я до конца своих дней буду благодарить вас за то, что вы сделали для Эвелины!
Фаиза поставила перед Эвелиной и Джастином тарелки с едой.
– И вы садись с нами, Фаиза, – попросила служанку девушка.
Джастин поднялся и галантно предложил Фаизе свою табуретку.
– Я принесу стул из своей комнаты.
Следующие несколько минут прошли в полной тишине. Каждый сидел, неподвижно уставясь в свою тарелку. Со стороны могло показаться, что все до предела сосредоточены на еде. Эвелина затаив дыхание ждала, что Анхель нарушит тишину, сообщив ей новости о Салли. Но она не хотела его торопить, давая молодому человеку возможность как следует подкрепиться. Он выглядел таким уставшим и изможденным. Под глазами у него залегли темные тени, красивая оливковая кожа казалась очень бледной. Терпкий запах его одеколона щекотал ей ноздри, и Эвелина с удивлением отметила про себя, что невольно сравнивает этот аромат со ставшим родным для нее запахом Джастина.
Она мысленно благодарила Бога, что Анхель жив и здоров, что он вернулся к ним.
– Я так рада вас видеть, Анхель! – воскликнула девушка, и на глазах у нее заблестели слезы. – И так счастлива, что с вами все в порядке!
Откинувшись на спинку стула, Анхель взъерошил свои черные волнистые волосы.
– А вы похудели, Эвелина, – неодобрительно заметил он.
Эвелину не слишком беспокоила проблема собственного веса, и она спросила то, что ее действительно сейчас волновало:
– Вы нашли Салли?
– Вы же знаете, я бы сразу сказал вам об этом, если бы мы его нашли. – Он нахмурился. – Мы шли по его следам, которые вели к дому возле пирса, но затем след оборвался. Как будто кто-то водит его кругами.
В глазах Эвелины промелькнула надежда:
