– Мне кажется, я припоминаю вас, но очень смутно. Мне очень жаль.
Женщина теребила руками края грязного фартука.
– Ну да, конечно, вы тогда были совсем малышкой. Ходили как хвостик за отцом и за этим его человеком, как его там?..
– Салливаном? – подсказал Джастин.
Женщина кивнула и прикусила губу. Дора то бросала на гостей полные тревоги взгляды, то снова опускала глаза. Эвелине захотелось разрядить обстановку.
– Как вы уже догадались, я – Эвелина Амхерст. А это лорд Баркли.
– Ваш отец всегда говорил, что когда-нибудь вы вернетесь и станете здесь хозяйкой.
Эвелина нахмурилась.
– Почему он так говорил?
Женщина показала рукой на стулья, стоящие в общей комнате.
– Присаживайтесь. Вам лучше взять коричневый стул, милорд: он самый прочный из всех.
Хотя Эвелине хотелось усадить на это место Джастина с его больной ногой, он уступил крепкий коричневый стул ей, а сам встал позади, положив руку на спинку.
– Благодарю вас, я постою.
Эвелина посмотрела на него укоризненно, но воздержалась от возражений, считая неуместным проявлять в этот момент материнскую заботу.
– Прошу вас, миссис Плам, расскажите мне, что еще говорил вам мистер Амхерст. – Эвелина страстно жаждала узнать как можно больше о своем отце. Наклонившись вперед, она ловила каждое слово Доры.
Лицо женщины залилось стыдливым румянцем.
– Я никогда не была замужем.
– Прошу извинить мою бестактность, мисс Плам.
Женщина пригладила свои волосы мышиного цвета.
– Ничего страшного. Я всегда знала, что никто на мне не женится. Но благодаря вашему отцу я живу неплохо. – Дора перевела испуганный взгляд на черное платье Эвелины. Она в ужасе закрыла рот рукой и воскликнула: – Ах, батюшки-светы! Только не говорите мне, что его нет в живых! – Наступила пауза. Дора горестно покачала головой и всхлипнула. – А я-то все гадала, зачем вы пришли. А теперь я все поняла!
Она вытащила тряпку из кармана фартука и высморкалась.
– Ваш отец был очень хорошим человеком. Обеспечивал меня, хотя ничего мне не должен. Я только работала в вашей семье около года. Он был редкой души человек. – Женщина начала жалобно выть и, к ужасу Эвелины, громко запричитала.
Встревоженная, Эвелина наклонилась к ней ближе.
– Вам что-нибудь нужно, мисс Плам?
Всхлипывания усилились, и женщина выкрикнула прерывистым от плача голосом:
– Ну совсем как он. Добрый, великодушный, человечный…
– Мы пришли сюда только для того, чтобы выяснить что-нибудь о миссис Амхерст и о ее соседе. Мы вовсе не собираемся выгонять вас отсюда, – произнес Джастин, стараясь говорить как можно мягче.
Рыдания тут же прекратились. Дора настороженно смотрела на своих гостей. В ее темных глазах- бусинках все еще сверкали слезы.
– Вы серьезно? – Она еще раз громко и выразительно высморкалась в свой носовой платок.
Эвелина почувствовала себя очень глупо.
– Разве мы похожи на людей, которые собираются сюда вселиться? – тихо и задушевно спросил Джастин. В его голосе не было слышно ни капли пренебрежения к бедной женщине.
Эвелина спросила:
– Какая договоренность была у вас с моим отцом?
Мисс Плам снова схватилась за носовой платок.
– Когда он предоставил мне бесплатную пожизненную аренду, он заставил меня пообещать ему три вещи, – ответила она на удивление спокойным тоном.
Она стала крутить перстни на пухлых пальцах.
– Прежде всего, я должна была содержать в порядке этот дом, что я с радостью и делала. Я не какая- нибудь там лентяйка! И еще я должна была как можно быстрее сообщить ему, если с домом что-то случится. Он желал знать даже мельчайшие подробности.
С важным видом мисс Плам кивнула.
– Должна сказать, что, когда я спросила его разрешения привезти сюда свою старую больную матушку, чтобы она провела со мной свои последние дни, ваш отец проявил великодушие и согласился. И когда я сообщила ему, что матушка скончалась, он прислал мне самое любезное на свете письмо, а также небольшую сумму, чтобы частично возместить расходы на похороны. Я попросила пастора Арнольда мне его прочитать. И даже пастор сказал, что он в жизни не читал такое красивое соболезнование. Он даже
