от опасности.
Пэган покачал головой, затем сделал глубокий вдох, прежде чем направиться в замок. Если в его власти больше не дать Дейрдре снова взять в руки меч, он сделает это, даже если придется сломать все клинки в оружейной.
– Дейрдре!
Дейрдре вскочила с кровати, лихорадочно вытирая слезы с лица, и уставилась на запертую на засов дверь. Она не собиралась открывать ее.
– Чего ты хочешь? – попыталась презрительно проговорить она, но ее голос предательски дрожал.
Задвижка загрохотала в ответ, когда Пэган попробовал толкнуть дверь. Ее сердце ударилось о ребра. Он потряс дверь сильнее, но безуспешно.
– Дейрдре. – Тон его был спокойным и ровным, но от резких ноток засов на двери внезапно показался непрочным. – Впусти меня.
– Нет.
Последовала продолжительная тишина. Сердце Дейрдре замерло.
– Открой дверь, Дейрдре. – Голос его на этот раз был мягче, но от этого еще опаснее.
– Нет.
Не было ни ответа, ни движения. Ни единого звука не донеслось из-за двери. Дейрдре слушала затаив дыхание, но тишина продолжалась, пока она не решила, что он сдался и ушел.
А потом тишина раскололась на куски. Дубовая дверь влетела внутрь со звуком тысячи сломавшихся копьев. Щепки разлетелись во все стороны. Железные скобы погнулись под напором, и кожаные петли сорвались со своих приспособлений. То, что осталось от двери, повисло и рухнуло на пол, словно убитый зверь. А из дверного проема в облаке пыли, с зажатым в кулаке боевым топором ее отца шагнул Пэган, свирепый, как викинг-захватчик.
Глава 16
Пэган был в ярости. Вот он стоит, словно какой-то варвар, с топором в руке, вынужденный взламывать дверь собственной спальни – из-за собственной жены! Как посмела Дейрдре…
Она отшатнулась назад, сверля его покрасневшими, припухшими от слез глазами, настороженная и готовая защищаться. И уж конечно, то, что он ворвался сюда с боевым топором, не улучшило дела.
– Оставь меня в покое! – закричала она.
Дейрдре пыталась скрыть дрожь в голосе, но икота выдала ее. Проклятие! Его сильная, бесстрашная жена плакала.
Рука, сжимающая топор, расслабилась. Плечи опустились. Напряжение в голове отпустило. Ничто не могло растопить гнев Пэгана быстрее, чем слезы. Что-то в мягких, нежных линиях женского лица, преображенного печалью, растрогало его. А знать, что он причина ее огорчения…
Чувство вины нахлынуло на него.
– Дейрдре, – проговорил он с мягкостью, которая удивила его самого. Он осторожно отложил топор в сторону и перешагнул через кучу обломков между ними.
Глядя безумными глазами, она попятилась, наткнувшись на край кровати. Не успел он и глазом моргнуть, как она сунула руку под одеяло и вытащила стальной клинок с ярд длиной с заостренным концом. Его глаза расширились. Дева Мария, у этой женщины оружие спрятало под каждым клочком ткани.
– Я сожалею о твоем мече, но ты не оставила мне выбора.
– Сожалеешь! – огрызнулась она, приставив шпагу к его горлу. Слезы у нее в глазах, казалось, превратились в льдинки. – Этот меч подарил мне мой отец, ублюдок.
Он поморщился, когда острие шпаги кольнуло его в подбородок, и пожалел, что поспешил выбросить топор.
– Что ж, – сухо сказал он, – не похоже, чтобы ты страдала от недостатка оружия.
– И ты все равно продолжаешь считать меня негодной для битвы?
Он встретился с ней взглядом. В ее словах есть смысл.
– Чего ты хочешь?
– Я хочу, чтоб ты вернул мне возможность командовать в своем замке.
– Нет.
Он увидел, как гнев вспыхнул в глубине ее глаз. Но она сдержала его, как пламя, горящее в закрытом фонаре.
– Ты знаешь, кто я? – Она гордо вскинула подбородок и посмотрела на него свысока. – Я Дейрдре, Железная Дева Ривенлоха. Я обращала в бегство воров, калечила грабителей, убивала бандитов. Я родилась с мечом в руке. Ты не можешь лишить меня права руководить моими людьми.
– Нет, имею. Я твой муж и управляющий замком по приказу короля.
Она подняла глаза на острие своей шпаги, опасно нацеленной в вену на его шее.
– Ты говоришь смело для человека, чья жизнь висит на волоске.
– Ты не убьешь меня. Моя смерть навлечет ярость моих рыцарей и породит кровавую бойню между нашими людьми.
– Может, я только покалечу тебя.
Он ни на секунду не поверил ей. Она горячая, да, и бесстрашная, и однажды поцарапала его своим мечом. Но не хладнокровная убийца. Он пожал плечами, насколько это было возможно, чтобы острие шпаги не вонзилось ему в шею.
– Что ж, это тебе, дорогая жена, придется просыпаться каждое утро рядом с моим покалеченным телом.
Дейрдре не могла не восхищаться смелостью Пэгана, ровным тоном его голоса. Она могла бы перерезать ему горло одним движением руки. Но он прав. У нее нет желания изувечить его.
Итак, они на мертвой точке. Но преимущество пока на ее стороне. Долгое время они лишь мерили друг друга оценивающими взглядами.
Наконец после долгого, красноречивого молчания Пэган заговорил:
– Ну хорошо. Может, я горько пожалею об этом дне, но у меня к тебе предложение.
– Продолжай.
Он поморщился:
– Было бы легче говорить, если б ты не держала клинок у моего горла.
Дейрдре оставила кончик шпаги там, где он и был.
Он вздохнул:
– Ладно. Вот что, Дейрдре. Я никогда не отдам своих рыцарей под твое командование. Я слишком много раз водил их к победе, чтобы передать девчонке без боевого опыта. – Он многозначительно взглянул на ее клинок: – Как бы много оружия у нее ни было. Более того, поскольку нам нужно объединить силы, я не могу позволить тебе продолжать тренировать людей Ривенлоха.
– Что?! – возмутилась она, случайно ткнув его острием.
– Ай!
– Извини, – пробормотала Дейрдре.
Он сердито зыркнул на нее, словно не поверил ей.
– Армия не может следовать за двумя командирами. Ты это знаешь. Я также думаю, что ты достаточно умна, чтобы понимать: гордыня никогда не должна вставать на пути здравого смысла. Простая истина в том, что я более опытен. Я лучший командир.
Волна негодования поднялась в ней, и кулак сжался вокруг эфеса шпаги.
– Как ты смеешь утверждать это? Как ты смеешь говорить, что из-за того, что я шотландка и женщина и… на несколько дюймов ниже, я не могу командовать войском так же хорошо, как и ты? Это оскорбление, любезный.
– Это не оскорбление, – мягко проговорил он. – Это факт. И ты знаешь, что я прав.
Она насупилась. Разрази гром проклятого норманна, она не хочет, чтобы он был прав.
– Ты никогда не видела сражения, ведь так?
Она сжала губы.
– Так? – не сдавался он.
– Так, – призналась Дейрдре.
– Как и большинство твоих людей.
Она гордо вскинула подбородок:
– Мой отец в молодости воевал на приграничных территориях.
– Это было давно. С тех пор появилось новое оружие, возникли новые средства обороны, новые стратегии.
Она презрительно усмехнулась:
– И ты, я полагаю, знаешь о них все.
Он согласно кивнул:
– Последние семь лет я только и делал, что командовал вооруженными людьми на поле боя.
Пропади все пропадом, подумала она, задумчиво покусывая нижнюю губу. Он прав. Иногда чье-то непогрешимое чувство логики, здравомыслие и упрямый прагматизм приводили ее в расстройство.
Однако Пэган ничего не предложил взамен.
– Ну, и каково же все-таки твое предложение? – с горечью спросила она. – Чтобы я вышивала гладью и поливала цветы, предоставив тебе командовать?
– Нет. – Он нахмурился, когда острие шпаги снова укололо его. – Проклятие, Дейрдре! Убери от меня это.
Она чуточку отвела шпагу.
– Говори.
– Мое предложение заключается в следующем. Я уже приказал парням не драться с тобой и не отменю свой приказ. Но я сделаю исключение в обмен на то, чего я хочу.
– Продолжай.
– Я разрешу тебе драться, – сказал он, – но только со мной.
– С тобой?
– Только со мной.
Дейрдре была потрясена. Учитывая, что он уверен, и не без основания, в своем мастерстве, с какой стати Пэгану тратить время на того, чьи боевые достоинства он считает гораздо ниже своих? С другой стороны, если она будет состязаться с ним, то сможет узнать его слабости, что однажды может пригодиться.
– Что ты хочешь взамен? – Она ожидала, что это будет что-то значимое. Немедленное возвращение Колина, быть может? Крупная сумма серебра для новых построек? Полновластное управление крепостью?
– Один поцелуй каждый день.
Дейрдре тупо посмотрела на него. Возможно, она ослышалась.
– Один поцелуй?
– Да, – совершенно серьезно подтвердил он. – Один поцелуй каждый день. Время и место по моему выбору.
Дейрдре усмехнулась. Должно быть, он скудоумный. Один поцелуй – это ничто. Она ожидала гораздо худшего от мужчины, который называет себя ее мужем. И время, и место по его выбору? Ха! Какое это имеет значение? Он уже целовал ее в часовне на виду у всего Ривенлоха. Конюшня? Кухня? Большой зал? Ей абсолютно все равно.
Но скептическая часть ее натуры испытала момент сомнения. Разумеется, это слишком простое условие. Не скрывает ли оно подвох?
– Это все?
– Да.
Она сузила глаза. Возможно, потом она пожалеет, но его предложение слишком соблазнительно, чтобы отказаться.
– Договорились. – Она опустила шпагу.
– Начиная с сегодняшнего дня, – сказал он.
– Хорошо.
А потом он послал ей лукавую улыбку, от которой дрожь дурного предчувствия побежала по позвоночнику и заставила ее гадать, не ступила ли она только
