одурманенная, хоть что-то, соверши он над ней такое? Боль, некую неловкость, мало ли что...
Существовал только один способ проверить это. Амелия подняла повыше подол нижней сорочки, стараясь не нарушить сон Лукаса неосторожным движением, и быстро осмотрела свои панталоны.
Потом она откинулась на подушку со вздохом облегчения. Ни единого пятнышка. Помрой не мог бы лишить ее девственности так, чтобы на панталонах не осталось следов ее крови. Значит, она все еще невинна. И слава Богу. Амелии было бы неприятно лечь в постель к мужу не девственницей, пусть то была бы и не ее вина. Для мужчин это, кажется, имеет особое значение.
Странный звук привлек ее внимание – что-то вроде шлепков ладонью по воде. Лукас пробудился? Амелия села в постели и присмотрелась к нему. Нет, глаза у него по-прежнему закрыты. Впрочем, дыхание изменилось, и этот странны и звук...
Амелия слезла с кровати и подошла к ванне настолько близко, чтобы заметить, что рука Лукаса двигается. От этого движения и происходят звуки, которые она слышала.
Этот негодник и не думает спать!
Хотя щеки Амелии густо покраснели, она подошла еще ближе.
К сожалению, ничего не было видно в мыльной воде. Зато она многое увидела над водой. Плечи, такие широкие, что могли бы понравиться самой разборчивой женщине... мускулистые руки, одна из которых красиво сгибалась при каждом взмахе, и великолепно вылепленную грудь, покрытую мелкими завитками черных волос.
Но Амелию не устраивало то, что она не видит остальное.
– Ну и как тебе ванна, муженек? – спросила она лукаво.
Лукас встрепенулся на манер слуги, который не вовремя задремал и был пойман на месте преступления.
– Что за штучки, Амелия?! Разве можно так подкрадываться к человеку!
К своему великому удовольствию, Амелия заметила, что он побагровел.
– Ты решил начать первую брачную ночь без меня?
– А ты с чего это вскочила? – проворчал он. – Я думал, ты проспишь еще несколько часов. Иначе я не стал бы принимать ванну. Нужно использовать воду, пока она не остыла.
Амелия расхохоталась:
– Да уж, вижу, что ты использовал водичку как нельзя лучше.
До Лукаса наконец дошло, что она обо всем догадалась.
– Видишь ли, я решил... сбросить напряжение, чтобы тебе потом было полегче.
– Не дай мне тебя остановить, – сказала она. – Только приподнимись немного, я хочу видеть.
Лукас растерянно поморгал.
– Ты хочешь... что?
– Хочу видеть, как ты точишь свой «клинок». Почему бы и нет? Ведь мы теперь женаты.
– В этом есть смысл. Определенно есть. – Лукас помолчал, как бы обдумывая некий план. – Может получиться недурно.
– Лукас? – напомнила о себе Амелия.
Взгляд его обратился на нее. Амелия стояла перед ним в дезабилье, и глаза у Лукаса потемнели, а губы сложились в такую пылкую улыбку, что у Амелии по спине пробежала чувственная дрожь.
– Отлично, можешь посмотреть, – сказал он, откинувшись к концу ванны и опустив руки на ее края. – Однако мой «клинок» будет нуждаться в подначке, когда начнет сходить с ума из-за моей жены.
– Что же это за «подначка»?
Окинув ее взглядом, более жарким, чем пылающий в камине огонь, Лукас хрипло проговорил:
– Распусти завязки на своей рубашке.
– О, вот о какой «подначке» речь.
Амелии вдруг стало трудно дышать. Вот это и есть приключение. Она сделала, как велел Лукас, от волнения слегка путаясь в завязках. Когда она справилась с ними, Лукас сказал:
– Сними ее.
В дальнейших поощрениях Амелия не нуждалась. Чувствуя себя грешной, она сбросила с себя рубашку и осталась в одних панталонах. Голодный взгляд, которым окинул ее Лукас, вызвал у нее нетерпеливое желание получить и от него большее.
– Ты говорил, что я могла бы посмотреть на тебя, – напомнила она.
Резким движением он поднялся из воды, и Амелия со свистом втянула в себя воздух. В следующий раз, когда она увидится с Венецией, она сможет ответить на заданный на прошедшем балу вопрос подруги, достойна ли «сабля» майора благоговейного почитания. О да. Бесспорно, да.
Амелия с любопытством взирала на воинственный «клинок», дивясь его длине и толщине, которые к тому же увеличивались у нее на глазах. И когда Лукас, взяв его, принялся манипулировать им, словно он был настоящим клинком, Амелия добавила к двум его качествам третье – стойкость.
– Отлично, Далила!– прорычал Лукас, прерывисто дыша. – Теперьтвоя очередь. Снимай... панталоны.
Амелия посмотрела на него с улыбкой, которая, как она надеялась, была вызывающей, и принялась распускать завязки у панталон.
– Ну же, дорогая, – произнес он тоном офицера, Отдающего приказ нерадивому солдату.
– Слушаюсь, майор. Как прикажете, майор. Сию минуту, майор.
Она сбросила панталоны на пол.
Его неожиданное молчание встревожило бы Амелию, если бы оно не сочеталось с ускорением движений руки, в которой он держал свое «оружие».
– Как же ты красива, – хрипло заговорил Лукас, устремив на Амелию восхищенный взгляд.
Амелия вдруг смутилась и засмеялась нервным смехом.
– Если ты можешь сказать такое женщине, которая не мылась несколько дней, а волосы у нее спутаны, то из тебя может получиться и в самом деле хороший муж.
Рука Лукаса перестала двигаться.
– Муж непредусмотрительный к тому же. Ты могла бы искупаться, пока вода еще теплая.
– Места хватит для двоих, почему бы нам не помыться вместе?
Тень беспокойства мелькнула на лице Лукаса, прежде чем он кивнул утвердительно:
– Хорошо, только бы тебе было удобно.
Чуть помедлив, он снова сел в ванну. Немного странно для мужчины он вел себя в их первую брачную ночь. Впрочем, Амелия понятия не имела о том, как вообще ведут себя мужчины в подобных обстоятельствах. Может, они тоже нервничают не меньше женщин:
Когда она забралась в ванну и села лицом к нему, Лукас предложил:
– Ты сядь ко мне спиной.
Амелия сделала, как он велел. Вода и в самом деле еще не совсем остыла. Теперь, когда их стало двое, она поднялась почти до края ванны. Амелия вздохнула от удовольствия и попробовала окунуть в воду голову. Вода при этом плеснула через край. Амелия отодвинулась назад и прижалась головой к груди Лукаса. Но он только и сделал, что потянулся за Куском мыла и принялся намыливать ей волосы, осторожно расправляя завитки и массируя легкими движениями пальцев кожу головы. Когда он положил мыло на место, Амелия подхватила его и стала намыливать плечи и подмышки.
После того как она промыла голову, Лукас забрал у нее мыло.
– Позволь теперь мне, – бормотнул он. Она не противилась. Это было чудесно.
Лукас начал с ее грудей и намылил их очень тщательно. Пока его длинные пальцы колдовали над ее отвердевшими сосками, он целовал ее в затылок, в ухо, в плечо. Скоро его руки побывали везде: он намыливал ее спину и живот, ноги, целуя Амелию, горячил ее кровь, пока она не стала более горячей, чем вода в ванне.
Амелия гладила икры Лукаса, колени, бедра, наслаждаясь его участившимся дыханием.
– Далила, – прошептал он и крепко поцеловал ее возле уха. – Дразни, дразни меня, прошу тебя!
Его мыльные пальцы скользили между ног Амелии, сначала очень нежно, потом смелее. Она ответила тем, что провела рукой по внутренней стороне его бедра как можно выше и с восторгом обнаружила, что его тело напряжено. Пальцы Лукаса проникли дальше и надавили так сильно, что Амелия застонала.
Он вдруг убрал руку, потом, опершись о края ванны, встал и выбрался на пол.
– Идем же, идем в постель, чтобы я мог сделать все как надо.
Амелия засмеялась, смывая с себя мыльную пену:
– Со мной и так уже все «как надо».
Он не смотрел на нее, пока вытирался полотенцем.
– В постели будет удобнее для тебя.
– Правда? Ты изобрел чудодейственный способ избежать боли в процессе дефлорации?
Лукас бросил на нее столь пронзительный взгляд, что Амелия вдруг поняла: за его странным поведением кроется еще что-то. И верно угадала, в чем дело. Горло у нее перехватило от волнения.
– Ты думаешь, что Помрой лишил меня невинности? И это тебя беспокоит.
– Нет... да... пойми, ведь мы незнаем в точности, что он с тобой сделал. – Лукас отвел от Амелии взгляд и обмотался полотенцем вокруг талии. – Он мог сделать что угодно, пока ты спала.
Амелия замотала головой:
– Я бы почувствовала это.
– Ты даже не почувствовала то, что проспала целых двое суток.
– Это не моя вина! – возразила она.
На лице у Лукаса, когда он повернулся к ней, было выражение боли.
– Разумеется, не твоя! Во всем этом нет твоей вины. Но это ничего не значит.
Амелия выбралась из ванны. Взяла полотенце и завернулась в него, прикрывая обнаженное тело.
– Это очень много значит, если ты будешь разочарован, обнаружив, что я потеряла невинность.
– «Разочарован»! – Лукас изумленно уставился на нее, потом произнес со стоном: – О Господи, какой же я идиот! Вовсе не потому... – Он подошел к Амелии и обнял ее. – Для меня не имеет особого значения, девственна ты или нет. – Он поцеловал ее в лоб, в бровь, зарылся лицом в ее волосы. – Я просто не хочу причинить тебе боль.
Амелия почувствовала некоторое облегчение.
– Но это неизбежно, если я невинна. А если нет...
– А если нет, то я не хотел бы сделать хуже. – Он посмотрел на нее с нежностью, от которой у Амелии защемило сердце. – Он... он мог обойтись с тобой грубо и причинить травму, боль от которой усилится, когда я... – Помолчав, он добавил с неподдельной горечью: – Невыносимо думать об этом,
